– Тем не менее, – сказал генч, – исследуй свои прежние контакты с этой работорговкой. Какие обманы до сих пор срабатывали с ней? Правда, люди живут слишком мало, чтобы успеть вынести какие-либо уроки из своих ошибок.

– Я достаточно долго жил, – ответил Руиз с досадой. Он пытался сосредоточиться, чтобы закрыться от мерцающих иллюзий мозгового огня, – хотя он не смел больше закрывать глаз.

К его изумлению, в голову ему пришла идея. Это была опасная идея, она полностью зависела от того, насколько глупа была Кореана, но в ней было одно великое преимущество: если этот план не удастся, он перестанет страдать.

– Скажи мне, – сказал он генчу, – ты способен солгать Машине?

Генч очень долго не отвечал. Руиз стал даже искать предпосылки для нового плана, когда генч наконец заговорил.

– Возможно. Ты можешь поверить в ложь? Позволишь ты мне на время воспользоваться твоим мозгом?

Руиз повернулся к генчу и подумал, какое же все-таки он неземное чудовище, насколько он чужой по всем признакам. Глазные пятна генча остановились, прекратив бесконечно вращаться и бегать по шишковатому черепу.

– А почему бы и нет? – сказал Руиз.

Руиз услышал, как судорожно втянул воздух клон Низы.

Кореана смотрела через решетку во внутренней часовенке Машины, сжимая осколочное ружье в потных руках. Она почти привыкла к тому, что омерзительное тело Машины почти касается ее спины.

– Он уже идет? – спросила Машина хриплым шепотом.

– Нет, – ответила было Кореана, но как раз в тот момент, когда она говорила, она услышала, как Руиз прокричал своим холодным низким голосом.

– Не стреляй, – сказал он из какого-то укрытия в глубине лабиринта. – Меня поймали. Я выхожу вместе с моим победителем.

Машина испуганно хихикнула.

– Убей его, как только ты увидишь его на открытом пространстве.

– Конечно, – ответила Кореана.

Она забросила за плечо осколочное ружье и зарядила огромный огнемет, который был привязан к ее левому предплечью. Если Руиз Ав будет стоять неподвижно и позволит ей стрелять в перпендикулярной плоскости, то огнемет у нее достаточно сильный, чтобы пропороть его броню и превратить его грудь в месиво.

– Порядок, – прокричала она, подавляя злорадство.

Он вышел из укрытия, и в первый миг она не могла даже отреагировать. Это было похоже на кульминацию великолепного сна. Он стоял у нее на виду, неподвижно, скрестив руки над головой, по-видимому, безоружный. Лицевая пластина его шлема была откинута назад, и она прекрасно видела его смуглые черты. Из лабиринта выполз боком генч и пристроился сзади Руиза Ава. Мозговой огонь для Кореаны высветил Руиза Ава ярким светом, показавшим ей добычу во всей его хищной красоте.

Лицо его было полно странной пустоты, как она заметила, настраивая прицел своего огнемета на его красивые, такие теперь уязвимые, черты. Палец ее напрягся на спусковом крючке.

Она была настолько полна сверхъестественного облегчения и радости, так довольна тем, что она выживет в этой страшной борьбе, что она почти не заметила тонкого щупальца, которое пронизало висок Руиза Ава. Она чуть не убила его. Потом она увидела щупальце и рывком убрала палец с гашетки.

Генч поймал его. Это была правда. Она засмеялась, триумф смыл ее страхи прочь. Они повернулась к Машине, чтобы убедиться в своей правоте.

– Это правда? Генч его взял в плен?

– Вполне возможно. Да, похоже на то. Но не рискуй. Убей его, пока можешь, – вонючее дыхание Машины принесло ей приступ головокружения.

Она услышала эти слова и взяла из них тот смысл, который ей хотелось услышать, хотя в них она слышала и эхо слов совершенно другого существа, слов, которые она когда-то игнорировала, и потом горько об этом пожалела.

– Ни в коем случае, – весело сказала она и вышла из Машины, чтобы взять его себе.

Руиз тупо стоял и смотрел, как Кореана Хейкларо вышла из мономолевого убежища Машины. Он не видел ее лица – только яркое свечение глаз сквозь узкую армированную прорезь ее шлема. Он не приближался к ней настолько тесно с тех пор, когда она загрузила его в воздушную лодку, давным-давно, в казармах Черной Слезы.

Он чувствовал себя, как бессильное насекомое, пойманное в липкий и тягучий мед кошмара. Как это случилось? Как он мог позволить так легко себя поймать? Он не мог вспомнить, а мозговой огонь пульсировал в нем, горячий, густой, подавляя все его попытки думать.

Она остановилась перед ним, ее осколочное ружье было настороженно поднято.

– Как приятно, – сказала она голосом, который трепетал от радости.

Она подняла руку и коснулась его щеки холодной металлической рукавицей.

Он не мог ответить.

Она заговорила с генчем, который, очевидно, поймал его.

– Иди сюда, чудовище. Мы приведем его прямо к Машине и обезопасим его, - она снова посмотрела на Руиза. – Странно, что это кончается точно так, как я сперва и планировала – но после стольких мук, такой боли и терзаний.

Она резко показала на генча дулом своего осколочного ружья.

– Иди сюда, я сказала.

Генч издал отрицательное шипение.

– Я должен увидеть твое лицо. Так мне приказали те, кто соответствует. Слишком много предательства вокруг. Мы должны быть уверены, что ты та самая женщина, души которой мы ранее коснулись.

Она отошла на шаг, потом еще на шаг.

– Не смей больше меня трогать. Предательства действительно слишком много, – она на миг задумалась. – Но лицо я тебе покажу.

Она медленно стащила с себя шлем, взяв его на локоть. Она откинула назад черные спутанные волосы. Осколочное ружье на миг оказалось направленным в сторону.

Руиз почувствовал холодный укол, когда щупальце выскочило из его мозга. Как раз за секунду до того, как оно убралось, он услышал голос божественной силы, который разнесся по всем его нервам и мышцам.

– Бей!!! – приказал этот голос, и приказ отдался эхом во всем его теле.

В тот же миг Машина завизжала тонким высоким голосом отчаяния.

Глаза Кореаны расширились, когда Руиз набросился на нее. Он двигался в красном безжалостном сне, в тумане, его собственная личность в ужасе спряталась в такие закоулки сознания, где ей не могли причинить вреда.

Он пришел в себя и обнаружил, что стоит на коленях в тронном зале Машины, его перчатка была погружена в шелковистые волосы Кореаны, нога его упиралась коленом ей в спину, и он медленно пригибал ее вниз. Ее руки колотились по полу, пока она пыталась сбросить его, и ее вибронож визжал и швырял искры, когда она пыталась дотянуться до него этим ножом. В руке у него было осколочное ружье, и оно опустилось, словно по собственной воле, дулом на ее череп. Но почему-то он не мог нажать на спуск.

Он слышал тоненькие вопли клона Низы в ушах, словно шепчущий и молящий ужас. Он слабо удивился, думая, что же могло его так напугать, и посмотрел вверх.

К нему двигался Мокрассар, волоча свою израненную ногу, только слегка мешавшую ему идти.

Время замедлило ход.

Руиз открыл рот, чтобы закричать, хотя в то же самое мгновение он понял, что Мокрассар убьет его, прежде чем он сможет издать хотя бы звук.

В его поле зрения оказалось видение, тень, которая заслонила его от Мокрассара. Огромное насекомое резко развернулось, когда тень прорубила его здоровую ногу. Со свистящим воплем Мокрассар обрушился на тень, которая оказалась вооруженным человеком.

Последовала борьба, потом ухающий взрыв огнемета. Мокрассар поднялся и распался на кусочки. Кусочки эти бессмысленно молотили воздух, а потом Мокрассар разодрал человека в броне, оторвав ему руки. Руки отлетели от чудовища со страшным чмокающим звуком, и на полу внезапно оказалось море крови.

Эта мгновенная последовательность событий, казалось, заняла множество времени, но наконец Руиз стал реагировать на происходящее.

Его палец ударил в курок осколочного ружья, но рука его отвела дуло в сторону, поэтому осколки отскочили от пола потоком розовых искр. Кореана завопила и скорчилась. Она почти сбросила Руиза со спины, но он ударил ее за ухом прикладом ружья, и она потеряла сознание и обмякла. Он сорвал с нее огнемет, бросил его на пол как можно дальше и вскочил.