Мука превратила его мускулы в безжизненное желе на несколько ударов сердца, но эти удары показались ему вечностью. Когда первый спазм возвращающегося контроля над своим телом потряс его, он повернул голову и увидел, как Желтый Лист поднимается, а ее рука быстро скользит к спрятанному виброножу.

Он вспомнил про то время, которое провел на бойне, безумие, которое тогда охватило его. Он мог все еще чувствовать его, словно огромную воспаленную рану под гладкой поверхностью своего сознания.

Он закрыл глаза и дал безумию вскипеть из-под поверхности сознания, словно черный вулкан взорвался из его холомнемонического океана, рыгнув подлинным кошмаром. Он отпустил мышцы лица и почувствовал, как они превращаются в маску чудовищной робости и безумия.

Страшные звуки вырвались из его груди, и он снова открыл глаза. Желтый Лист сунула нож обратно за голенище, а тело ее отразило разочарование, которое она испытала.

Он не мог посмотреть на Низу, но услышал сдавленными всхлип, тихое: «Нет, только не это…»

Желтый Лист подошла поближе, и он дал волю своему безумию. Но под этой маской он собрал свои мускулы в комок, сгибатели и разгибатели напряглись до предела, это неподвижное напряжение нагоняло в мышцы кровь. На лбу у него выступил пот, а губы растянулись, обнажив зубы.

Желтый Лист подняла руки к его шее, очевидно, намереваясь нащупать сонную артерию.

Он подождал, когда ее тело прошло точку равновесия, а руки почти сомкнулись у него на шее.

Он так и взорвался на своем ложе, все безумие его сжалось в комок и подбросило его на ложе страшным единым броском.

Он ударил по ее нагруднику плечом, да так, что она оторвалась от земли на драгоценный миг, не в состоянии собрать свои силы и обрушиться на него. Ребро его правой ладони ударило вверх, по боковой части шлема, и он почувствовал, как застежка щелкнула и отстегнулась. Раздался тоненький триумфальный звук: клик! Но шлем оставался на месте, удерживаемый остальными застежками, и теперь Желтый Лист встала на ноги и попыталась нанести ему удар, попав по ребрам под все еще поднятой рукой.

Боль на миг перебила ему дыхание, и она оттолкнула его. Он подумал, сломала ли она ему ребра или нет, но мысль умчалась прочь, когда он увидел, что гетман нагнулась, быстрая, как змея, за своим виброножом. Он выскочил из ножен с шипеньем, и она перевернула его с легкостью и ловкостью так, что теперь игловидное острие было направлено ему в грудь.

В последнее мгновение он отразил удар, но столкновение его незащищенной руки с ее броней оставило его кисть онемевшей и бессильной.

Он терял победу в этой схватке, он поддавался. После всего того, что он прошел, он должен был наконец умереть. Он отчаянно схватился за ту руку, в которой Желтый Лист держала нож. Он смог ухватить ее между своей онемевшей рукой и здоровой правой. Он вцепился в нее изо всех своих сил, но она была сильнее. Она перегибала его назад, на камень-пуховик, схватилась второй рукой за руку с ножом и пригибала его вниз до тех пор, пока острие не затрепетало в нескольких миллиметрах от его грудины. Он знал, что все кончено. Чудище, вырезанное на ее шлеме, ухмылялось на него, словно демон, приглашающий его пожаловать в Ад. Прорези из армированного стекла подмигивали голубым светом. Его сила угасала.

Странный сверкающий вихрь пронесся где-то рядом, он увидел его уголком глаза. Вихрь ударил чем-то по шлему Желтого листа. Шлем перекосился еще больше, а давление ножа уменьшилось. Потом гетман попыталась оторваться от него, но Руиз вцепился в запястья, которые он смог захватить мертвой хваткой – и опять что-то ударило гетмана по шлему, произведя очень громкий звук.

Руиз почувствовал удивление и восторг. Сила таинственного удара свернула шлем в сторону, и он почувствовал первую дрожь в мышцах противника, потому что тот стал терять контроль над своим телом. Вибронож упал. Колени гетмана подкосились.

Он толкнул изо всех сил, и тело упало, ноги задергались, страшно загрохотав среди костей.

Руиз повернулся и увидел Низу, которая держала над головой одну из длинных костей трупа, словно она собиралась прикончить ею гетмана окончательно.

– Она мертва, – сказал Руиз.

Низа медленно опустила кость в остатках брони, потом орудие выпало из ее руки.

– Хорошо, – сказала она сдавленным голосом.

Руиз стал растирать свое запястье, глядя на то, как затихают последние конвульсии трупа.

– Хорошо получилось у тебя, – сказал он наконец.

Низа сперва вообще не ответила. Потом она повернулась и заговорила почти неслышно:

– Ты тяжело ранен?

Руиз разогнул и согнул левую руку. Онемение проходило. Он поднял правую руку и поморщился. У него, видимо, было одно или два сломанных ребра. Он пощупал пальцами, но не было никаких данных за то, что ребра были разбиты на осколки. Он все еще мог действовать, если только по этому боку больше не будут ударять.

– Выживу, – ответил он.

– Это хорошо, – сказала невыразительно Низа.

Руиз наклонился, не обращая внимания на боль в ребрах, и поднял вибронож. Низа шагнула назад.

– Что? – спросил он, сбитый с толку перепуганным выражением ее лица.

Она глубоко вздохнула.

– Ты бы видел собственное лицо, когда проснулся. Любой испугался бы.

– Да, – сказал он печально, – наверное, так. Но я никогда бы не причинил бы тебе боль намеренно.

– Это правда? – спросила она, не улыбаясь.

– Правда.

Она обхватила себя руками, словно ей было холодно, и он заметил, что воздух стал холодным и сырым.

– Ладно, – сказал он, – нам уже недолго осталось здесь быть.

Руиз подошел к дальнему углу и отбросил в сторону мусор и кости. Под ними он нашел заржавевшую сетку металлического шлема-индуктора.

Он поднял его и подумал, уж не планировал ли Сомнир какой-нибудь трюк. Библиотекарь был весьма и весьма хитер. Может быть, Сомниру вполне хватило бы гибели Желтого Листа. Может быть, теперь он собирался избавиться от свидетеля. Если Руиза снова поймали бы родериганцы и подвергли бы послойному ментоскопированию, он непременно бы выложил все про каменную ненависть библиотекарей к родериганцам-гетманам. С точки зрения Сомнира было бы безопаснее исключить такую возможность.

Даже еще хуже: Сомнир теперь может навесить на Руиза такое знание, которое отяготит его новой ответственностью. Его сильнейшим желанием было бросить шлем и бежать без оглядки.

Но куда было ему бежать? Было ли на этом острове хоть одно убежище, где он и Низа были бы в безопасности? Он представил себе свирепость Геджаса, когда найдут труп Желтого листа. По нему пробежала дрожь.

И, кроме всех прагматических соображений, разве он не был кое-что должен Сомниру? Или Лиил? Он вошел в виртуальную реальность как хитрый безумец, почти маньяк. Он вернулся человеком. По крайней мере, настолько человеком, насколько он им когда-то был.

– Что это? – спросила Низа, показывая на шлем.

– Новое беспокойство, – вздохнув, ответил Руиз.

Но наконец он все же поднял шлем и надел его на голову.

Когда вес шлема удобно расположился на его черепе, Руиз услышал, как из небытия возник голос Сомнира.

– Руиз? – голос был тихий, тоненький, словно шлем частично испортился, но ясность была вполне достаточная.

– Хорошо, – сказал вслух Руиз, – дело сделано.

– Да, я смотрел. Она настоящий вулкан огня, эта Низа разумеется, она родом с примитивной планеты, поэтому в ней эта замечательная черта.

Руиз почувствовал слабое веселье по поводу напыщенных рассуждений библиотекаря, вспомнив замечания Лиил насчет того, как одна культура снисходительно относится к другой.

– Да, Лиил была мудрым человеком, – сказал Сомнир, и Руиз почувствовал нотку печали в его голосе. – Может, она была мудрее меня. Но все это неважно, скажи лучше, как ты собираешься избежать остальных родериганцев.

От привычки все хранить в тайне Руиз попытался оставить свой разум пустым, но, видимо, вполне достаточные сведения о его плане просочились наружу, чтобы Сомнир понял его суть.