— Вроде как все в порядке. Но я не такой храбрый, чтобы рисковать пробовать дрянное масло. Не хочу, чтобы потом у меня изо рта пена пошла и я грыз бы собственное мясо на руках. Ты со мной покуришь?

Руиз сделал великолепный жест согласия.

— Если я должен таким образом завоевать твое доверие и кошелек… Но сперва — деньги!

После четверти часа оживленного спора они пришли к взаимно приемлемой цене за розовый флакон.

Деньги перешли из рук в руки, и покупатель взял очень бережно розовый флакон.

— Кстати, — сказал он, — меня зовут Ниджинтс.

Руиз кивнул.

— Вухийя, к вашим услугам.

Он взял медную трубку и открыл небольшой каменный ларчик-кисет, из которого он взял щепотку растертых водорослей. Он набил ими крохотную чашечку трубки и подождал, пока Ниджинтс выбирал фарфоровую и приготавливал ее.

На широком красном лице Ниджинтса было выражение приятного предвкушения, и он, казалось, не торопился. Он любовно держал флакон, рассматривая его на свет, который пробивался сквозь соломенную крышу. Наконец он вздохнул и постучал горлышком флакона по краю стола, пока горлышко не отвалилось. Он выпустил только самую маленькую капельку в трубку Руиза.

Руиз изобразил на лице выражение подходящего к случаю предвкушения удовольствия и наклонил трубку к огоньку лампы. Он втянул сладкий дым глубоко в легкие, и Ниджинтс расплылся в солнечной улыбке.

— Ты куришь решительно и без страха, — сказал Ниджинтс и капнул каплю масла куда поболее в собственную трубку.

Змеиное масло наполнило сознание Руиза замечательной остротой восприятия. Ряды флаконов на секунду показались пылающими звездами в черноте космоса.

— Звездный свет — это самый опасный наркотик, — пробормотал он.

Лицо Ниджинтса казалось почти прекрасным в его неприкрытой напряженной жадности.

Релия-потаскушка мела общий зал, и на секунду Руиза покорила ее замызганная прелесть. Потом, слегка запаниковав, он пригасил свои сенсорные восприятия, пользуясь дорого обошедшимися ему мозговыми рефлексами, и сцена общего зала трактира приобрела свои нормальные очертания.

Ниджинтс зажег свою собственную трубку и блаженно затягивался… На миг глаза его закрылись, и он, казалось, был готов заснуть, но потом он широко открыл глаза и посмотрел вокруг с новым, напряженным интересом. Он увидел Релию, она стояла, вытирая стол, наклонившись вперед, и ее гладкие округлые бедра виднелись из-под сорочки. Лицо Ниджинтса озарилось новой целью, расцвело от радости. Он заткнул флакон кусочком свернутой кожи и положил выкуренную трубку в сторону.

— Извини, пожалуйста, я пойду, — сказал вежливо Ниджинтс, и Руиз задумчиво кивнул ему.

Ниджинтс трусцой подбежал к Релии и стал с ней договариваться. Секундой позже они оба исчезли в задних комнатах трактира.

Руиз разжал хватку рефлексов и позволил маслу снова позолотить его мировосприятие — пока не появится следующий клиент.

Два дня прошли очень приятно. Время от времени придирчивый и подозрительный покупатель требовал от Руиза, чтобы тот пробовал его собственный товар, но постепенно жители Стегатума решили, что он достоин доверия, и стали покупать у него без осторожности. Руиз общался с самыми различными горожанами и стал чувствовать себя более уверенно в своей роли.

Однако немногие из местных могли позволить себе ту цену, которую он назначал, поэтому на третий день дела пошли значительно медленнее. Руиз сидел в одиночестве два часа после обеда, ожидая следующего покупателя. Никто не приходил, и Руиз решил, что, возможно, настало время переходить в следующий город, побольше, когда он услышал лязг и шипенье подъехавшей паровой кареты. Секунду спустя посыльный от Лорда Бринслевоса, топая, вошел в общий зал, одетый в черную ливрею слуги Лорда.

Посыльный был крохотный человечек; почти карлик. Но перед столом Руиза он вытянулся так, как только позволяло его тело.

— Лорд требует твоего присутствия во Владении Бринслевоса.

Руиз поднял бровь.

— А? А почему это, если ты будешь столь любезен объяснить подробнее?

Человечку некогда было удовлетворять любопытство Руиза.

— Требование Лорда — достаточное объяснение. Вне сомнения, Лорд вознаградит тебя за ловкую и скромную службу — или накажет тебя, если ты того заслуживаешь.

— Несомненно, — мрачно сказал Руиз.

Он стал собирать свой товар и заталкивать его в мешок. Ему казалось, что перед ним несколько возможностей. Он мог ударить человечка по голове и пропасть в пустыне, только для того, чтобы рискнуть быть выслеженным взбешенным от его непослушания Лордом. И его охотниками, которые верхом на животных и с помощью вынюхивающей своры могли без малейшего труда поймать его.

Он мог трахнуть посыльного по голове и украсть его паровую карету. Это могло бы дать ему возможность убежать от местного Лорда, но недостаток плана был в том, что это навсегда налагало бы на него пятно великого мошенника, поскольку только у Лордов были личные паровые экипажи, и они серьезно относились к этой привилегии. Каждый законопослушный человек на Фараоне будет против него.

Или же он мог спокойно пойти по вызову, понравиться Лорду и спокойно пойти дальше через несколько дней. Кто знает, может быть, он узнает что-нибудь полезное во владениях Лорда. В конце концов именно на деньги Лордов устраивались Искупления — магические представления — которые были главной формой искусства на планете.

Руиз вздохнул. Ему вспомнилось безумное лицо Лорда Бринслевоса… Воспоминание вряд ли располагало к тому, чтобы желать скорее познакомиться с Лордом.

И все же, был ли еще какой-то разумный выбор?

— Мне надо уплатить свой долг трактирщику, — сказал Руиз, когда закончил упаковывать свои флаконы.

Посыльный равнодушно кивнул.

Руиз нашел Денклара в кладовой, где он проверял счета.

— Меня вызывает Лорд, — сказал мрачным тоном Руиз.

Денклар не выказал удивления.

— Тогда придется тебе идти. Хочешь моего совета?

— Разумеется.

— Тогда слушай. Семейная линия Бринслевоса очень древняя. Первый Бринслевос был фокусником во Второй Эпохе, почти шестьсот лет назад. Его потомки становились с веками все страннее и страннее. Нынешний Бринслевос скор на обиду, а его каталог того, что может считаться оскорблением, постоянно пополняется и расширяется. Ну вот пример: не критикуй ничего, что ты увидишь во Владениях, ни слуг, ни живности, ни кухню. А она почти невыносима, должен предупредить тебя. Я думаю, что Бринслевос специально распаляет себя такой кухней, чтобы тем более наслаждаться своими приездами сюда. Не будь ни в коей мере дерзок. В то же самое время избегай даже дуновения неискренней покорности. У Бринслевоса нос замечательно тонкого нюха на неискренность, невзирая на то, что он сумасшедший. И прежде всего, не гляди с восхищением на его жен.

— Я постараюсь сохранить в памяти все это. Пока что не отдавай мою комнату никому другому. Я вернусь назад через день-другой. Вот, сохрани мой жезл, пока меня нет… Лорд, несомненно, не даст мне пронести в замок ничего, что напоминало бы оружие.

Денклар взял посох-ружье осторожно и аккуратно.

— Не даст, это точно.

Денклар ничего больше не сказал, но Руизу показалось, что он увидел проблеск жалости в жестких глазах Денклара, что показалось ему дурным предзнаменованием.

Снаружи немного ржавая паровая карета ждала его. Она была низкая, удлиненной формы, словно удлиненный пушечный снаряд на четырех унизанных спицами колесах, с небольшой кабиной спереди и прицепом-углевозом сзади. Посыльный жестом пригласил Руиза в кабину. Руиз уселся на вытертое сиденье и оглянулся вокруг с большим интересом, поскольку это должна была быть его первая поездка в фараонской машине. Инженерное решение казалось фундаментально разумным, пусть даже несколько пышным и своеобразным. Крепления были приукрашены изысканными резными узорами, главным образом, цветущими лозами с острыми шипами. Обивка некогда была роскошной красной ящеричьей кожи. Остались следы первоначального цвета. Даже головки болтов были выполнены в виде маленьких ехидно смеющихся лиц. Их широкие улыбки образовывали шлицы для отвертки. На петлях были стилизованные солнечные вспышки. Тысячи мелких деталей показывали, что машина была сделана с художественным вкусом и старанием, но уровень ее содержания оставлял желать лучшего.