На Скарфе ученые пытались превзойти друг друга в интеллектуальных занятиях, ради славы богов. Самые совершенные отправлялись в монастыри на высоких скалах, из которых никто не возвращался, поскольку монастыри были базами для занесения ученых в каталог, а затем переправки на рынок.

На Фараоне гораздо большее, нежели религия, заставляло фокусников подниматься на вершины своего искусства. Те фокусники, которые не были настолько блистательными, чтобы завоевать вознесение в Землю наград, но все же были способны на постоянное разнообразие и высокий уровень своих представлений, могли подняться вверх сквозь весьма жесткую в остальных случаях кастовую систему, они могли даже получить статус аристократов. Любой человек, даже крестьянин, мог пробовать себя в ремесле фокусника и стараться добиться успеха.

Проблема, над которой бился Руиз, состояла в отборе. Если учесть, что на Фараоне каждую неделю бывает до дюжины представлений высокого класса, как ему было найти одно, то, которое выберут браконьеры? Предположительно, у браконьеров были какие-то возможности выбирать самые лучшие труппы, которые пока еще не были предназначены к захвату. Лодка-ловушка Лиги никогда еще не вступала в конфликт с лодкой браконьеров. Вероятно, структура Лиги на местах была пронизана людьми, которые охотно сотрудничали с браконьерами.

Руиза это очень беспокоило, поскольку он не мог прийти ни к какому решению, пока веки его не отяжелели, а мысли не расплылись в отрывочные спекуляции. Наконец он уснул.

К тому времени, когда Руиз проснулся, солнце ушло из высокого окна. Позже горбун принес ему еду, которая была заметно менее приемлема, чем еда в «Приюте Денклара». Руиз стоически ел. Много позже он снова провалился в неспокойный сон.

Еще один человек в пышном и ярком наряде продавца змеиного масла прибыл в Стегатум на закате и пришпоривал свое верховое животное по песчаным улицам. Усталый зверь шел спотыкающейся рысью. Он остановил свое животное возле «Приюта Денклара» и воплем позвал мальчишку-конюха. Мальчик появился почти немедленно и увел зверя в сарай.

Человек протолкался в дверь общего зала, задев плечом пару выходящих крестьян, которые злобно уставились ему в спину. Человек же подошел к бару и заказал Денклару кружку пива. Денклар услуживал ему с необыкновенной готовностью и радостью, потом оглянулся, чтобы проверить, не стоит ли кто возле бара.

— Что привело тебя в Стегатум так скоро, Анстевик? — спросил Денклар тихим голосом. — Я уж и не ждал увидеть тебя раньше, чем через три месяца.

Анстевик ответил Денклару испытующим взглядом, что заставило трактирщика слегка отпрянуть.

— Дела.

Он опрокинул кружку, выливая пиво себе в глотку, а потом громко рыгнул. Он наклонился вперед и обратился к Денклару доверительным шепотом:

— Я займу свою обычную комнату, если есть такая возможность. Ты придешь повидаться со мной попозже, когда никто не свяжет твое отсутствие со мной.

Денклар кивнул, и секундой позже человек ушел, оставив после себя вонь немытого тела и вспотевшего верхового зверя.

Спустя час, когда самый спрос на ужин несколько прошел, Денклар вернулся в самое старое крыло трактира, где его поджидал Анстевик.

Он сидел на кровати, курил трубку нерафинированного серого масла, которое относилось к самым дешевым и грубым сортам. Его узкие глаза бегали и поблескивали от видений, и Денклар слегка испугался. Анстевик всегда казался ему самым непредсказуемым из всех агентов-внедренцев, которые приезжали с визитами, чтобы собрать сведения у местных резидентов.

— Ты сказал, дела? — спросил Денклар, стараясь убрать из своего голоса всяческие следы насмешки.

— Да, — медленно ответил Анстевик.

Глаза его сосредоточились на Денкларе в первый раз, и Денклару стало еще страшнее. Что Анстевик собирался делать, если на его лице застыло такое странное выражение? Это было лицо человека, который рассматривает мертвую рептилию, которая вызвала его любопытство. На какое-то головокружительное мгновение Денклару почудилось, что агент пихнет его палкой, чтобы увидеть рану, убившую гада.

Денклар встряхнулся. Сумасшедшие мысли! Анстевик был человек грубый, пристрастившийся к змеиному маслу, и, вероятно, к еще более пагубным порокам, но, невзирая на все это, он был из пангалактики и служил в Лиге. У Денклара не было ни одной насущной причины подозревать его в бесконтрольной агрессии.

— Чего ты хочешь? — спросил Денклар, его беспокойство заставило его говорить резко.

Странные глаза Анстевика затуманились, и он посмотрел в сторону.

— Я охочусь за человеком.

Взгляд его метнулся назад, на Денклара, и он уставился на трактирщика с горящим напряжением во взгляде.

Денклар немедленно подумал про Вухийю, Сверхфактора, который нынче утром отправился во Владения Бринслевоса. Однако он быстро прогнал эти мысли, вспомнив, как Сверхфактор настаивал на секретности.

— Вот как? И за кем же?

Анстевик улыбнулся со странно двусмысленным выражением на лице, а потом снова отвел глаза.

— Не стоит тебе забивать этим голову.

Денклар услышал эти слова с глубочайшим облегчением и немедленно в них поверил.

— Ну что же, если я смогу помочь…

— Разумеется. Но на сегодняшний вечер и ночь, единственное, о чем я тебя попрошу — это держать от меня подальше твоих деревенских дурачков, — Анстевик провел рукой по своему гладко выбритому черепу и хихикнул. — Я должен ехать быстро, и поэтому у меня нет времени продавать змеиное масло. Если кто будет спрашивать, скажи, что я еду не продавать, а покупать.

— Да, с этим не будет сложностей, — сказал Денклар, заставляя свой голос звучать уверенно и радостно. — Нам с этим повезло. Еще один продавец змеиного масла проезжал тут и пробыл пару дней. Он уже обчистил все денежки, прежде чем Бринслевос вызвал его во Владения.

Анстевик встал и похлопал Денклара по плечу.

— Что, жалко несчастного головастика? Когда он отправился во Владение?

Денклар нервно рассмеялся.

— Как раз сегодня утром.

Он сам удивился, что вообще упомянул Сверхфактора. Видимо, он очень хотел проявить дружелюбие к Анстевику, подумал он. Ему снова стало не по себе. Но он стал убеждать себя, что, если Анстевик и вправду искал Сверхфактора, то про то, куда он делся, ему мог сказать любой любитель выпить, который приходил в бар. Даже хорошо, что так получилось. Анстевик не сможет его упрекнуть в том, что Денклар не хотел с ним сотрудничать — просто Денклар вел себя тактично и осторожно. Чтобы сменить тему, он сказал:

— Насколько я помню, у тебя с Бринслевосом никогда не было никаких проблем.

Анстевик дружески стиснул его за плечи, отчего кости в плечах Денклара болезненно затрещали.

— Ты прав. Бринслевос и я всегда замечательно ладили. Это потому, что мы два сапога пара. Тебе не кажется?

На этот вопрос, казалось, не было нейтрального ответа, поэтому Денклар мотнул головой и уклончиво хихикнул.

— Ладно, теперь мне обязательно нужно немного отдохнуть, — сказал Анстевик. — Но у меня и для тебя кой-чего есть.

Отпустив Денклара, он подошел к своему седельному мешку, который висел на гвозде. Он немного покопался там и вытащил маленький пакетик.

— На, вот тебе, — сказал он, протягивая его Денклару.

Денклар развернул его, обнаружил там черную информационную полоску, одну из тех, которые Лига запрещала своим локальным агентам иметь при себе. Сенсорная порнография, закодированная на полоске, была единственным пороком Денклара, от которого он не мог отказаться, и он благодарно улыбнулся Анстевику, который был его единственным поставщиком свежего материала. Анстевик много лет назад подарил Денклару контрабандно привезенный проигрыватель-сенсор. Денклар сам считал свой порок единственной вещью, которая делала его пребывание на Фараоне сносным.

— Самый последний и крутой фильм с Дильвермуна, — сказал Анстевик. — Теперь дай мне отдохнуть. Мне надо быть в пути через час-два, хотя не исключено, что ты снова меня скоро увидишь… А может, и нет.