Такого рода арифметические расчеты, позволяющие достаточно определенно решить разграничительно-квалификационные вопросы, возможны лишь по таким правонарушениям, предмет или вред в которых поддается известным единицам измерения, например в рублях или степени повреждения здоровья человека. Однако в большинстве случаев правонарушения не имеют предметов или потерпевших вообще, либо единицы измерения причиненного ими вреда носят комплексный либо организационный характер. Однако считать такие правонарушения безвредными, лишенными антисоциальности было бы очевидной ошибкой. Диалектика взаимосвязи качества и количества, как отмечалось в гл. IV, присуща всем правонарушениям. Надо только тщательно изучить характер антисоциальности деяний по содержанию объектов посягательства и величину причиненного ими вреда.

Так, ст. 5.16 КоАП предусматривает административное наказание за подкуп избирателей, участников референдумов, если эти действия не содержат уголовно-наказуемого деяния. Чем большее количество избирателей было подкуплено, чем крупнее размер взяток, имеются злостность и неоднократность, тем больше оснований для квалификации данного правонарушения как преступного. Имевшие место раздачи некоторыми кандидатами в депутаты избирателям водки, денег, гастрономических наборов — административное правонарушение. Такой депутат исключался из избирательных списков кандидатов в депутаты.

Аналогично сопоставляется административная вредоносность и преступная общественная опасность деяний, предусмотренных, например, ст. 5.20 КоАП «Финансирование избирательной кампании, кампании референдума помимо избирательных фондов, фондов референдума и оказания иной запрещенной законом материальной поддержки» и ст. 141.1. «Нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, избирательного блока, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума». В уголовно-правовой норме указаны также крупные размеры взносов в избирательные кампании или, наоборот, занижение против фактической стоимости агитационных материалов.

Правонарушения против избирательных прав электората не так безобидны, как могут показаться на первый взгляд. Искажение данных выборов и референдумов могут стать источником политической нестабильности в стране. По возможности точное определение социального вреда по криминообразующим признакам позволяет разграничить преступления и административные проступки. Так, в Башкортостане на выборах президента республики были обнаружены 200 тыс. поддельных документов. Директор типографии, где они печатались, был привлечен к административной ответственности. Однако столь внушительное число поддельных избирательных документов давало основания для квалификации содеянного по ст. 142.1 УК — фальсификация итогов голосования.

В Республике Адыгея в Госдуму «Единой России» приписали 3000 голосов. Возбужденное уголовное дело затем прекратили «за отсутствием состава преступления». Как всегда, эта формула оставалась теоремой со всеми неизвестными. Какие элементы состава отсутствовали, правоохранительные органы «забыли» указать. Требования ст. 73 УПК о доказательствах наличия признаков преступления в равной мере распространяется на доказательства их отсутствия. Правоприменители такими «пустяками» не считают нужным заниматься.

Традиционно много квалификационных ошибок приходится на разграничение преступного и мелкого (административного) хулиганства. Публичный порядок — объект хулиганства — определяет специфику криминообразующих признаков. Место совершения деяний вносит весомый вклад в их общественную опасность. К примеру, за прикуривание папиросы от «Вечного огня» в Александровском саду в Москве виновный был осужден за хулиганство к лишению свободы. Драку пяти депутатов на пленарном заседании Госдумы, которая широко транслировалась по каналам телевидения, Генеральная прокуратура оценила как мелкое хулиганство. Если бы подобную драку учинили присутствующие на заседании журналисты, квалификация оказалась бы иной. На запрос депутатов ответ прокуратуры не был лишен элементов сарказма: за хулиганские действия в стенах органа власти депутатов-драчунов можно привлечь к административной ответственности, но если коллеги-депутаты лишат их депутатской неприкосновенности. Как всегда, депутатская неприкосновенность выполнила функцию индульгенции вопреки принципу равенства перед законом и судом. Председатель Госдумы посчитал достаточным, что один из участников потасовки вице-спикер В. Жириновский был лишен слова на месяц.

Итак, можно сделать выводы:

1. Для сопоставления административных проступков и преступлений исследуются нормы исключительно федерального административного законодательства;

2. При сравнении степени антисоциальности административных проступков и общественной опасности преступлений акцент должен быть сделан на криминообразующие признаки деяний, в первую очередь на ущерб, низменность мотивов и целей, злостность, систематичность, насильственный и групповой способ преступлений, которые приведены в диспозициях уголовно-правовых норм;

3. Измерение ущерба надлежит производить, смотря на содержание родового, видового и непосредственного объектов посягательства. Величина комплексного ущерба определяется по количеству компонентов составляющих его общественно опасных последствий;

4. Для квалификации подавляющего большинства административных проступков непременно условие, что они не содержат признаков уголовно наказуемого деяния. Административных проступков, которые не граничат с преступлениями, немного, поэтому независимо от содержащейся в КоАП такой оговорки административные проступки должны и законодателем и правоохранителем при необходимости отграничиваться от преступлений;

5. Декриминализация преступлений, исключая редкие случаи полной и необратимой утраты преступлениями общественной опасности, должна производиться таким образом, чтобы бывшие уголовно-правовые нормы обрели свою законодательную нишу в кодексах иных отраслей права, прежде всего административного. Декриминализация неосторожного причинения вреда здоровью реформой от 8 декабря 2003 г. является антиконституционной. Отсутствие административной ответственности за декриминализированное преступление в виде неосторожного причинения вреда здоровью средней тяжести представляет собой серьезный пробел в административном законодательстве;

6. Допустима квалификация административных преступлений по правилам реальной совокупности, когда проступки предшествуют преступлению и не являются этапом или способом его совершения.

Решая вопрос о том, какая норма УК или ГК РФ должна быть избрана для квалификации деяния, следует учитывать специфику гражданского законодательства. Подобно уголовному ГК имеет статус федерального права. Вместе с тем принципа полной кодификации как уголовное право оно не придерживается. Значительное количество гражданско-правовых отношений регламентируется не ГК, а другими федеральными законами, например, о несостоятельности (банкротстве), о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках, а также указами Президента РФ, постановлениями Правительства при условии их непротиворечия ГК. В связи с этим поиск нормы для квалификации содеянного не всегда может ограничиваться ГК, а требует обращения к специальным федеральным гражданско-правовым актам. Помимо законов допускается применение гражданского законодательства по аналогии (обычаев делового оборота, ст. 5 ГК)

Гражданская ответственность за причинение вреда личности, обществу, государству может наступать и без вины причинителя. Так, ч. 2 ст. 1064 ГК, гласит: «Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда».

Без вины осуществляется компенсация вреда, причиненного жизни, здоровью, имуществу гражданина при использовании источников повышенной опасности, в результате незаконных осуждения, привлечения к уголовной ответственности, применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ и т. д.