Ослабление и распад хуннской державы и уход хунну как самостоятельной военной силы с политической арены Центральной Азии вовсе не означал исчезновения из употребления хуннского оружия, принятого на вооружение этническими группами саяноалтайских номадов, остававшихся в течение нескольких столетий вассалами Хуннской державы. Наоборот, многие образцы оружия, некогда воспринятые от хунну, продолжали использоваться кочевыми воинами в Туве, Горном Алтае и Минусе еще несколько веков вплоть до эпохи грандиозных завоеваний древних тюрок, Луки хуннских типов продолжали стрелять в руках у кочевников улуг-хемской, кокэльской и чаатинской культур Тувы, у воинов таштьткской культуры Минусы, у всадников кокпашской и айрыдашской культур Горного Алтая (рис. 17, 1, 2, 5–9; 18, 7–5).

Саяно-алтайские стрелки использовали железные трехлопастные стрелы со свистунками и костяные наконечники с раздвоенным насадом, заимствованные у хунну, вплоть до середины I тысячелетия нашей эры (рис. 17; 3, 4, 10–23; 18, 6–18), Однако формы стрел, их пропорции и очертания оказались более подвержены изменениям, нежели луки. В частности, с появлением различных средств защиты у стрелков стало больше наконечников, приспособленных для пробивания защитного покрытия.

Оружейные комплексы улуг-хемских, кокэльских и, в меньшей степени, таштыкских воинов испытали влияние и со стороны новых могущественных покорителей Центральной Азии — сяньби, у которых было высокоэффективное оружие ближнего боя и защиты: копья, мечи, палаши, нагрудные панцири и шлемы, с помощью этого оружия они могли таранить врага на поле боя плотно сомкнутыми шеренгами панцирных всадников с копьями наперевес. У таштыкских воинов шлемы и доспехи, защитные попоны для лошадей, видимо, были из мягких органических материалов. Они свободно поражали противника из луков в пешем и конном строю, атаковали копьями верхом на защищенных конях, сражались на суше и на воде^{32}.

Для воинов кок-пашской культуры в качестве оружия ближнего боя служили палаши и кинжалы (рис. 18, 22–25) а в качестве защитных средств — нагрудные панцири (рис, 18,19–21) и защитные пояса^{33}. И только в памятниках айрыдашского типа пока не обнаружено других видов оружия, кроме луков, стрел и кинжалов.

На поле боя саяно-алтайские племена могли выставить отряды легкой конницы. Лишь некоторые отборные или знатные воины могли позволить себе вооружиться мечами и палашами и защитить себя металлическими доспехами. Отряды панцирных всадников в качестве особого рода войск — тяжеловооруженной конницы были только в армиях ведущих центрально-азиатских военных держав сяньби и жужаней.

Кочевые племена Восточного Туркестана были покорены еще в правление шаньюя Маодуня в ходе войн с юэчжами. В конце III в. до н.э. под властью хунну оказались несколько наиболее крупных племен, среди которых были динлины и гяныуни. В 177 г. до н.э. хуннские войска разгромили юэчжей и подчинили усуней и 28 других «владений» на Восточном Тянь-Шане. Хунну заняли земли от границ Китая до озера Лобнор, с которых изгнали юэчжей и усуней. Юэчжи ушли в Бактрию, а усуни осели на Восточном Тянь-Шане, где до этого жили юэчжи, а до них саки. После поражений, которые понесли хунну от войск Хо Цюйбина, хуннский князь Хунье сдался на милость победителя. Все хуннское население было выселено с земель от «южных гор» до озера Лобнор в другие районы империи Хань, после чего хунну на этих землях «совсем не осталось» и путь китайцам в Западный край был открыт. Император У-ди, потерпев неудачу в попытке заключить союз с юэчжами против хунну, переключил свое внимание на усуней. В 119 г. до н.э. к усуням было направлено посольство, которое возглавил известный дипломат и путешественник Чжан Цянь. По его предложению, после возвращения из посольства усуням можно было предложить династийный союз. Чжан Цянь считал, что «хотя ныне народ усунь силен и велик, возможно щедрой наградой призвать [его] и приказать ему жить на старых землях, женить [усуньского государя} на царевне, сделаться братьями, чтобы обуздать сюнну»^{34}. Ханьский императорский двор предложил усуньскому правителю — гуньмо заключить договор «мира и родства», надеясь подтолкнуть его к войне с хунну, чтобы отвоевать свои прежние земли в Ганьсуйском степном коридоре. Гуньмо с почтением принял подарки императора У-ди» но воевать с хунну не хотел, поскольку он был вассалом хуннского шаньюя. Однако шаньюй сам подтолкнул его к союзу с Китаем. Узнав о контактах усуней с китайцами, шаньюй страшно «разгневался и желал напасть на них». Усуням ничего не оставалось, кроме как стать союзниками китайцев. Гуньмо послал своих послов в империю Хань, «желая получить в жены китайскую принцессу и сделаться братьями». Принцесса Сицзюнь с богатыми дарами и прислугой в несколько сот человек была отправлена к правителю усуней. Династийный союз был заключен. Хуннский шаньюй понял, что прогадал, и сделал ответный дипломатический ход, послав в жены гуньмо свою «девицу». Усуньский правитель, полагая, что империя Хань далеко, а хуннская конная армия всегда может его настичь, принял «соломоново решение». Он принял обеих невест, хуннскую «девицу» сделав старшей женой, а китайскую принцессу — младшей. Принцесса Сицзюнь, став женой престарелого усуньского гуньмо, жила «в скорби и печали» и даже сочинила жалобную песню по этому поводу. Старый правитель пожалел молодую женщину и в утешение решил выдать ее замуж за своего уже взрослого внука. Несмотря на жалобы принцессы, которую подобная перспектива, совершенно несовместимая с китайской конфуцианской моралью, привела в ужас, император не пожелал вступиться за нее, а посоветовал «следовать обычаям этой страны», поскольку он хочет «вместе с усунями» уничтожить хунну. Ради «уничтожения хунну» он не пожалел даже китайской принцессы.

В конце II в. до н, э. войска империи Хань нанесли хунну в районе Ганьсу ряд поражений. Ханьское влияние в Западном крае значительно возросло. Однако правители местных владений и вожди племен хорошо помнили стремительные опустошительные набеги хуннской конницы. Они, даже признав власть ханьского императора, продолжали опасаться хунну, с почтением принимали и снабжали всем необходимым хуннских послов. В то же время посланцы ханьского императора без денег и богатых даров «ничего не могли получить». Им отказывали в помощи.

В конце II в. до н.э. войска Ханьской империи под предводительством выдающегося полководца Ли Гуанли совершили два беспримерных по дальности похода на государство Давань и захватили его столицу Эрши, которая находилась в Ферганской долине. После этих победоносных походов Ли Гуанли получил титул «эршиского военачальника». Земли в Ганьсуйском коридоре были подчинены империи Хань. На них было образовано три пограничных округа: Чжанье, Цзкщюань и Дуньхуан. Границы империи Хань вплотную приблизились к Восточному Туркестану. Правители небольших владений этого края были вынуждены признать себя вассалами китайского императора и послать своих сыновей в качестве заложников ко двору империи Хань. Правитель усуней — гуньмо оставил все колебания и признал себя «младшим братом» императора. С этого времени усуни стали верными союзниками китайцев в борьбе за господство над Восточным Туркестаном. После побед китайской армии в Давани хуннский шаньюй Цзюйдихэу освободил всех задержанных им раньше китайских послов. Таково было впечатление о непобедимости ханьской армии, которая сможет проникнуть в любую, самую отдаленную точку Центральной Азии. Ханьский императорский двор по достоинству оценил этот жест доброй воли и послал шаньюю в благодарность богатые дары. Однако, несмотря на этот обмен дипломатическими любезностями, военные действия между державой Хунну и империей Хань через несколько лет возобновились. Лишившись своего господствующего положения в Восточном Туркестане и контроля за торговыми путями, хунну потеряли бы последний источник постоянных доходов, поэтому они продолжали упорно воевать за владение этими землями. Не ослабевала борьба и за контроль над Ганьсуйским коридором. Чтобы окончательно разгромить и уничтожить хунну, против них послали в район «небесных гор» Тянь-Шаня китайскую армию во главе с прославленным «эршиским военачальником» Ли Гуанли. Однако она потерпела поражение. На выручку полководцу был направлен небольшой отряд отборных воинов во главе с внучатым племянником «эршиского военачальника» талантливым военным Ли Лином. Попав в западню, этот отряд был разгромлен, а сам Ли Лин оказался в плену у хунну. Шаньюй Цзюйдихоу проявил к знатному пленнику «должное уважение» и даже женил его на своей дочери. Когда до императора У-ди дошли слухи, что Ли Лин обучает хунну военному делу, он в гневе приказал казнить всю его семью. Пострадал и знаменитый историк Сыма Цянь, который осмелился вступиться за Ли Лина, Пленнику был отрезан путь к возвращению. Он стал служить хунну, шаньюй назначил Ли Лина юсяо-ваном. На протяжении последующих лет он выполнял самые разные поручения шаньюев. На предложение китайского посланника вернуться на родину он заявил, что не может «дважды терпеть позор». В эпоху Средневековья существовала легенда, что Ли Лин был назначен правителем древних кыргызов — гяньгуней и даже стал родоначальником их правящего рода. В 90 г. до н, э. потерпел поражение от хунну и попал в плен к ним сам «эршиский военачальник», Ли Гуаньли. Сначала его также приняли с почетом. Но после интриг приближенных шаньюй принес его в жертву хуннским богам и предал его казни. Хунну считали, что дух казненного принесет им больше пользы, чем живой пленник.