Крупные восстания рабов указывают на значительное увеличение численности несвободных сельских рабочих. Тяжелые потрясения владельческих отношений, вызванные конфискациями и наделениями землей, особенно проводившиеся триумвирами, по существу, оказали отрицательное, а не положительное воздействие. Раз данную экономическую структуру и вместе с этим данное деклассирование крестьянина нельзя было потрясти, и ветераны, вопреки упомянутым ограничениям оборота, не удержались ни своей земле. Земля со времени регулирования оккупаций в Италии была в громадной своей части в руках крупных владельцев; как сильно было увеличение этого владения путем прямой скупки у крестьян, нельзя точно определить: «massae» [массы] дошедшего до нас материала источников дают для этого лишь совершенно случайные (и поздние) точки опоры. Для Рима следует остерегаться во всей полноте представлять себе количественное исчезновение крестьянского сословия. Во все времена римского владычества, в особенности в областях не дающей ренты земли, существовали многочисленные «самостоятельные» крестьяне, как в настоящее время существуют и будут существовать «самостоятельные» ремесленники. Произведенные Шультеном чрезвычайно обстоятельные исследования областей распространения сабелльских имен показывают очень большую устойчивость, особенно крестьян горных местностей, которая едва ли может быть приписана только или главным образом римским ограничениям права передвижения. Крестьянин оставался количественно в большом числе. Но качественно — в смысле своего социального и экономического веса — он уже не имеет значения сопоставимого с рабовладельцами. В глазах аграрных писателей он превращается — конечно, преувеличенно — в «pauperculus» [«беднячка»], который «cum sua progenie» [«со своим потомством»] возделывает землю, какую оставляет ему рациональное хозяйство. Распоряжение Цезаря, что пастухи на треть должны быть свободные люди, и речь Тиберия[490] в сенате о последствиях сельскохозяйственного рабства ясно показывают, куда привело развитие.
Хозяйственная техника римских «крупных хозяйств» («Grosswirtschaften») оставалась на той же ступени, что и греческая. Удобрение навозом в эпоху Катона практикуется интенсивно, так же как и кормление скота в стойле, но полевые орудия совершенно примитивны. Употребление бороны, где оно встречается, относится лишь к императорской эпохе; для снятия с поля хлеба употребляется серп; формой молотьбы является топтание хлеба скотом. Затем была заимствована у Карфагена молотильная телега. Малодоходное, в особенности внутри страны, хлебопашество рано остановилось на этой своей технике. По существу, только высокоценные продукты, оливковое масло и вино, откормленный скот и, в особенности, предметы гастрономии, могли производиться внутри страны для сбыта с устойчивым доходом.
Этим определяется в римских крупных поместьях характер организации производства. Крупные пастбищные хозяйства с переходящими с местами на место стадами господствуют в Апулии и на «calles»[491] горных местностей, в других местах они не являются правилом. Но везде в капиталистических хозяйствах интерес к хлебопашеству отступает назад[492]. В собственном хозяйстве культивируются с помощью рабского труда требующие интенсивные приложения капитала отрасли: масличные и виноградные плантации и специальные культуры; пахотная земля в эпоху Катона, может быть, возделывалась с помощью работы по подряду из части продукта (in Anteilsakkordarbeit), но еще чаще, и во всяком случае, чем дальше, тем чаще, сдавались колонам (мелким арендаторам) из части или (все больше и больше, и в юридических источниках речь почти исключительно идет о ней) за денежную арендную плату.
Рабская плантация в эпоху от Катона до Варрона переживала свое расширение (Expansion). Рабы, пока рабский рынок обеспечивает постоянный подвоз их, живут в казармах, живут, следовательно, лишенные брака и собственности — рабыни едва ли находят тогда применение в производстве — и подчинены суровой военной дисциплине. Только вилик[493] (villicus) пользуется обыкновенно правом на concubemium (рабский брак) и на pecculium (право выгонять скот на господское пастбище). Собственно плантационные рабы (на виноградных плантациях) в эпоху Катона часто бывают закованы в цепи и получают, в соответствии с более трудной принудительной работой, болыыие рационы. Но вообще в позднереспубликанский период в поместьях с вполне развитой эксплуатацией несвободного труда рабы, подобно рабам фараонов в Новом царстве, живут в общих спальнях, «выступают» («treten an») у Варрона по утрам декуриями и идут на работу, погоняемые бичами своих погонщиков. Лучшее платье сдается в «камеру» на попечение вилика и выдается только в праздничные дни или от времени до времени для «сбора» (переклички); предусмотрены лазарет для больных и карцер для не желающих работать.
С ростом производства и, следовательно, с ростом спроса на рабов стараются покупать их как можно дешевле; ценили расторопность обращенных в рабов преступников: «velociorest animus improborum» [«дурная натура расторопнее»]. Ибо, хотя назначали премии за деторождение и выращивание детей, но при полном смешении полов (расположение к одной определенной рабыне развивало бы, например, склонность к симуляции болезни, как выдвигает это Варрон) сколько-нибудь значительное самовоспроизведение рабов было невозможно. Поэтому рабская казарма всегда нуждалась в прикупке рабов, и для этого дешевизна является решающим фактором, ибо производство с рабским трудом представляет собой страшное расточение человеческих сил (Menschenverschleiss).
Полное использование рабского труда ввиду колеблющегося спроса на труд (Arbeitsbedarf) есть одна из основных проблем римского поместного хозяйства (Gutsbetrieb). Как в настоящее время стоящие без работ машины «пожирают» проценты, так — в буквальном смысле этого слова и более прямым способом — то же делает заключающийся в рабах капитал (instrumentum vocale) поместного двора (Cato, г. г. 39, 2). Первоначально еще умеренные размеры производства — Катон имеет дело лишь с несколькими сотнями моргенов — еще не допускали развития поместных ремесленников, а дешевизна рабов не создавала еще побуждения к обучению их с целью превратить в технически подготовленных рабочих. Поэтому, за исключением немногочисленных работ по плетению, обработке дерева и починкам, потребность в ремесленных продуктах, а именно во всякого рода металлических товарах, но также, по-видимому, и в платье для рабов[494], далее в таких продуктах, как рыба, соль (и то и другое для пропитания рабов), вар (для кадок) и т. д., покрывалась на рынке, и почти все продукты — даже и шерсть — продавались в необработанном виде.
Кроме рабов, и свободные рабочие были заняты в качестве поденщиков при уборке хлеба, сена, винограда, для вскапывания почвы, а также — для сбережения рабов — употреблялись для работ на нездоровой почве. Но эти свободные рабочие, которые были совершенно необходимы, особенно в период жатвы, все более и более теряли относительное значение, потому что их нахождение рядом с массами рабов казалось опасным, а также, конечно, в результате общих психологических последствий несвободы труда — совет Варрона постоянно, по возможности ежедневно менять свободных рабочих остается фактом, так как сомнения, выставленные Пернисом против толкования этого места, принятого Глазером (и вместе с ним Гуммерусом), на мой взгляд, несостоятельны. В качестве вспомогательных рабочих принимались в расчет еще в эпоху Варрона nexi, obaerati, которые должны были отработать должные ими суммы. В более раннее время можно было необходимых в страдную пору рабочих посадить на землю в качестве прекаристов (правовое положение таких же так называемых «свободных» сельских рабочих у нас, которым дают кусок картофельного поля без даваемой контрактом гарантии, чтобы этим их приковать к поместью для страдной поры — в противоположность «Instleute»[495] и другим рабочим по контракту — соответствует в Восточной Германии еще и теперь положению римского прекариста; см. Труды общества социальной политики 50, стр. 773). Но уже в эпоху Катона, по-видимому, широко было распространено сваливание работы по уборке урожая на предпринимателей, которые обходились с помощью свободных рабочих, или еще более простая продажа урожая на корню. Также и стада скота таким же образом сдавались для извлечения дохода (своеобразие катоновской схемы договора стоит в связи со слабостью предпринимателя в отношении капитала).
