6. Для Рима следует сравнить в № 4, в начале, названные сочинения. Совершенно радикальная критика традиции Ettore Pais (Storia di Roma, до сих пор 2 тома) была принята лишь в отдельных случаях; многочисленные, в высокой степени ценные отдельные комбинации являются очень убедительными. Выяснение древнейшего периода, как известно, сильно подвигается вперед благодаря раскопкам на форуме; для социально-исторического рассмотрения можно извлечь отсюда что-нибудь лишь непрямым путем. О сельских общинах см. статью Schulten'а (ср. текст) в 53 томе «Philologus» (странным образом в оглавлении тома не упомянутую!), там же и более старую литературу. Статью K.J. Neumann's «Die Grundherrlichkeit der röm. Republik» (Strassburger Rektoratsrede, 1900), поскольку она вносит что-либо новое сравнительно со моей «Agrargeschichte», следует, помоему, почти целиком отклонить (см. в тексте), что не мешает восхищаться тонкостью конструкции. О клиентеле все еще статья М. Voigt'а. (Verh. d. Kgl. Sächs. Ges. d. Wiss. Ph.-hist Kl. 30, 1878) является основной; очень хороша также (хотя но совсем с ней можно согласиться) статья «Clientes» у Pauly-Wissowa (Premerstein’a). О плебсе ср. E. Meyer, «Der Ursprung des Tribunats und die Gemeinde der vier Tribus» (в «Hermes» XXX, 1895), вкратце в статье «Plebs» во втором издании этого словаря. О долговом рабстве ср. Mitteis, «Ueberdas Nexum» (Z. f. Rechtsg. Rom. Abt. 22, 1901) и F. Kleineidam («Die Personalexekution der Zwölftafeln», Breslau, 1904). Для экономических особенностей межевания земли ср. Beaudouin, «La limitation des fonds de terre» и, особенно, Brugi, «Le dottrine giuridiche degli agrimensori Romani», Schulten, «Vonrömischen Kataster» («Hermes», 41, 1906); о колонии и муниципии между прочим: Toutain в Мё1. АгсЬёо1, 16 (1896), 18 (1898). Кроме того, я отсылаю к примыкающим к введению Rudorff'а к Лахмановскому изданию «Römische Feldmesser» соображениям в моей «Röm. Agrargeschichte». В тексте за недостатком места можно было лишь случайно указать, насколько я еще и теперь (и в других отношениях) исповедую взгляды этой, конечно, богатой «юношескими грехами» книги (для генезиса колоната см. статью о нем), которая теперь, конечно, во многом опережена другими, а кое в чем (перенесение Майценовских категорий на отношения иного характера) с самого начала была на ложном пути. Если не особенно богатый ни талантом, ни собственными мыслями, но там, где он может сопоставлять друг с другом и проверять чужие мнения, часто очень дельный писатель (Beaudouin) думает, что книга эта переоценена, то я, конечно, ничего не имею напомнить против этого, в особенности при теперешнем состоянии исследования, но чувствую себя к этому непричастным и в этом невиноватым. Критику Моммзена (в Hermes, XXV) я могу признать убедительной лишь в ограниченном размере. Об έκατώριγος см. В. Keil, Hermes, XXXVIII (1903). Периодом территориального расширения начинается изящный, талантливо написанный, очень заслуживающий прочтения труд Ферреро, для республиканского периода рядом с в высочайшей степени возбуждающими мысль замечаниями выставляющий иногда и взгляды, которые вызывают возражения, потому что, может быть, они носят слишком модернизирующий характер, как и многие части «Römische Geschichte» Mommsen'а. Защита Лициниевского полевого закона против Niese (Hermes, XXIII) и Pais'a (St. di Roma, II, стр. 141 и след.) Soltau в «Hermes», XXX, стр. 624. Остроумный анализ сакральных и юридических сторон аграрно-исторических проблем у Maschke, «Zur Theorie und Geschichte der röm. Agrargesetze» (1906), который в заключении также приходит к принятию «обратного отражения» («Rückspiegelung»). О наследственной аренде ср. Mitteis в Arch, der Kgl. Sächs. Ges. d. Wiss. 47 Ph.-hist. Kl. 20 (1903) и статью «Kolonat». Об организации производства в дополнение к изложенному в моей «Römische Agrargeschichte» см. теперь хорошую работу Gummerwj’a «Der römische Gutsbetrieb als wirtsch. Organismus nach Cato, Varro und Columella», 5 Beihefte I Erg.-Bd. «Klio». Для периода Гракхов следует указать на статью E. Meyer’а в «Fostschrift zu 200 jahr. Jubiläum der Univ. Halle» (1894), затем на Kornemanri'а, Erg. Bd. I к «Klio» и на соображения Maschke а. а. о. Интерпретация «lex agraria» 111 г. до P. X. во всем существенном все еще должна отправляться от комментария Моммзена в «Corpus Inscr. Lat». Кроме того, можно указать на общую историческую литературу, для отдельных вопросов на библиографию в «Jahresber. der Geschichtswiss» (Liebenam'а).

7. Литературу для императорского периода см. в статье «Kolonat» (О моем докладе «Die sozialen Gründe des Untergangs der antiken Kultur» в «Wahrheit», Fromanns Verlag, 1896, Maiheft, см. замечания в тексте).

Действительно критическое сравнение стадий развития античного полиса и средневекового города (ср., напр., замечания об этом в «Wirtsch. Gesch. des Schwarzwalds» E. Gothein'a., стр. 61 и след.) было бы благодарным делом и плодотворным, конечно, только в том случае, когда оно не является целью и на манер теперь модных построений общих схем развития не охотится за «аналогиями» и «параллелями», но, как раз наоборот, только тогда, когда его цель заключается в выяснении особенностей каждой из обеих, в конечном счете столь различных, эволюций и в установлении причин различного их хода. Что для него при этом необходимо в качестве необходимой предварительной работы изолирование (следовательно, абстракция) отдельных составных частей явления и затем для каждой отдельной составной части ориентирование на правилах опыта и образование ясных понятий (см. выше во Введении), без которых нигде не может быть достигнута какая-либо достоверность в установлении причинных связей, конечно, остается при этом правильным и должно быть принято во внимание как раз для экономического явления, в области которого отсутствие точности понятий может создать самые превратные, какие только можно представить себе, суждения.

Понятием колонат обыкновенно обозначается правовое, хозяйственное и социальное положение большинства земледельцев позднеримской императорской эпохи. В качестве главных признаков колоната обыкновенно признаются: прикрепление крестьянина к земле и его до крепостного состояния (Leibeigenschaft) доходящая зависимость от того, на чьей земле он сидит и чью землю он возделывает.

Но это вовсе не первоначальное значение слова colonus и его производного колонат. Первоначально в Италии colonus назывался всякий, qui terram colit (кто возделывает землю), главным образом землевладелец (Grundbesitzer), совершенно соответствуя понятию γεωργός в греческом языке. Лишь позже это понятие настолько сузилось, что под colonus стали разуметь главным образом съемщика чужой земли. Это значение слово colonus впервые приняло, по-видимому, в провинциях, говоривших по-гречески. Цицерон употребляет его в значение съемщика впервые, чтобы передать сицилийское γεωργοί. Но в Сицилии, как и везде в эллинистическом мире, слово γεωργός уже рано приняло значение съемщика.

Большое значение колоната для развития поздней императорской эпохи и следующих периодов европейской истории привело к тому, что проблема о правовом положении колонов и об историческом развитии колоната стала вопросом, который постоянно и оживленно вентилировался. Несмотря на то, что здесь было проявлено много остроумия и было достигнуто много очень важных отдельных результатов, множество исследований, посвященных этому предмету, до настоящего времени лишь отчасти разъяснили вопрос. Признано, правда, что колонат медленно развился из более ранних условий, но обыкновенно не замечают того, что это развитие в различных частях античного мира было совсем различно. На Востоке и в Египте колонат в качестве типа государственного аграрного хозяйства (als Typus der staatlichen Agrarwirtschaft) и в качестве частного учреждения (als private Institution) существовал с древнейших времен (см. об этом «Аграрную историю древнего мира») и развивался органически до позднеримской эпохи включительно. И в отдельных частях Запада развитие, насколько мы можем его установить, вовсе не было везде одинаково: италийское развитие никоим образом не является типическим для остального Запада. Особенно важно то, что формы (die Gestaltung) колоната на Востоке оказали во многих отношениях сильное влияние на Западе. Эти местные, исторически обусловленные различия идут так глубоко, что даже вводившая единообразие деятельность римских императоров как в первые три века, так и в IV и в позднейшие века не могла стереть их. Только характер нашего материала виной тому, что мы можем в известной мере установить местные различия (das local Verschiedene) только в первые три столетия, а для более позднего времени можем набросать лишь общую для всей империи картину. Это состояние вопроса заставляет меня сделать попытку установить ход местного развития, причем в известной мере ясную картину можно, однако, получить только для Египта, Малой Азии, Африки и Италии.