— Должен сказать, Эдинбург стал гораздо скучнее, когда ты уехала на остров, но теперь, когда нам предстоит вместе работать, он заблистал вдвойне!

— Я буду всячески стараться в соответствии с политикой «Стьюартса» обеспечить вам весь спектр финансовых услуг по высшему классу, — серьезно пообещала Катриона. — Думаю, на меньшее ты не согласишься.

— Совершенно справедливо, — с улыбкой подтвердил Хэмиш. — Однако это не значит, что мы не можем оставаться друзьями. Надеюсь, мы и останемся ими — очень близкими друзьями.

Катриона без малейших угрызений совести вернула ему улыбку и приступила прямо к делу.

— Я только бегло успела просмотреть твои счета, но уже могу сделать кое-какие заключения, если только тебе захочется их услышать.

— Но не прямо же сейчас! Может быть, вначале сделаем заказ? — предложил он. — Я знаю, что здесь есть хорошая рыба, хотя и не по-дуврски… — Хэмиш весело подмигнул, намекая на их первый ужин наедине и все, что за ним последовало.

Катриона уловила негромкий тревожный сигнал, но заглушила его энергичными рассуждениями об устрицах, мидиях и способах их приготовления. В этом ресторане их готовили по особому рецепту: с томатами, базиликом и красным вином.

— А потом, когда ты их уже съешь, так вкусно доесть соус, обмакивая туда кусочки поджаренного хлеба, — с энтузиазмом расписывала она.

Хэмиш, не сводивший с нее восхищенного взгляда, удивленно покачал головой:

— Ты так увлеченно говоришь о еде, но я знаю, что в лучшем случае съешь не больше двух устриц и обмакнешь в соус от силы два-три кусочка хлеба. Впрочем, такова, наверно, цена, которую нужно платить, чтобы иметь такую фигуру, как у тебя.

— Я ем тоннами, — возразила Катриона. — Посмотрел бы ты, как в воскресенье я уплетала мамины яблочные клецки!

Он рассмеялся.

— Не знаю про клецки, но я уже заметил, что ты заказываешь много, а съедаешь очень мало. К счастью, одно из преимуществ обладания деньгами состоит в том, что можно не думать об остатках и отходах.

— Что ж, если я и не съем все, что ты закажешь, по крайней мере, можешь не сомневаться, что я сделаю все возможное, чтобы сохранить и приумножить твои деньги.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул Хэмиш и вдруг совершенно неожиданно добавил: — Видимо, я должен перед тобой извиниться.

— За что? — удивилась Катриона.

— За то, что сунул тебе в карман этот браслет. Мне так хотелось, чтобы он остался у тебя, поэтому я прибегнул к этой увертке, хотя, наверно, мне следовало быть смелее и действовать открыто.

— Результат бы остался тем же, — заверила Катриона. — Я не могла принять его. Надеюсь, ты меня понимаешь, — извиняющимся тоном добавила она.

— Нет, совершенно не понимаю, — откровенно ответил он. — Признаться, я не вижу причин, почему бы тебе не принять от меня несколько подарков. В конце концов я могу позволить себе такое удовольствие, и, кроме того, так я чувствую себя менее виноватым в том, что не могу бывать с тобой так часто, как мне бы этого хотелось.

Беседа развивалась совсем не так, как хотелось Катрионе. Она предпочла бы избежать любых намеков на их романтические взаимоотношения, по крайней мере до тех пор, пока не получит от Хэмиша согласие на встречу с Изабель Карлайсл.

— Картина и так была достаточно щедрым подарком, — твердо заявила она. — Она мне очень нравится, но я буду вынуждена вернуть ее, если ты будешь продолжать осыпать меня бриллиантами. Честное слово, я имела в виду именно то, что написала — я очень тебе благодарна, но — спасибо, нет.

— По-моему, они ссорятся, — заметила Элизабет, обращаясь к Фелисити. — И не похоже, чтобы они были заняты обсуждением деловых вопросов.

— Значит, вы считаете, что Брюс был прав? — ужаснулась Фелисити. — Неужели она и вправду закрутила с ним?

— Пока что ничего нельзя утверждать с уверенностью, — откликнулась Элизабет. — Хотя, должна признаться, когда я познакомилась с ней у вас на вечеринке, она не произвела на меня впечатления женщины, которая пойдет в любовницы, пусть даже к миллионеру. В ней чувствуются совесть и честь. Вспомните только, с каким участием она отнеслась к нашему благотворительному проекту!

Фелисити с сомнением покачала головой.

— Но вспомните, как я подозревала ее в связи с Брюсом. Он говорит, что такая красавица, как Катриона, гораздо чаще сталкивается с соблазнами, чем все остальные, поэтому когда-то она может и не устоять.

— Я не понимаю этой логики, — усмехнулась Элизабет. — Женщина заводит любовника, чтобы поддержать свое самолюбие, чтобы чувствовать себя желанной. Катриона не нуждается в подобных подтверждениях своей привлекательности.

— Откуда мы знаем? Может быть, под маской красоты и уравновешенности в ней скрывается неуверенная в себе, закомплексованная натура?

— Что ж, я постараюсь это выяснить, — заявила Элизабет. — Я хочу привлечь ее к участию в нашем благотворительном комитете. Пусть поработает над теми интересными идеями, которые выдвинула во время нашей беседы. Во время совместной работы над такими проектами всегда узнаешь о людях массу интересного.

— Интересно, согласится ли она? — засомневалась Фелисити. — Хотя я тоже считаю, что ей нужно проявлять больше социальной активности. Она не должна ограничивать круг своего общения только банком.

— Особенно если ей приходится иметь дело с такими коварными субъектами, как этот! — Элизабет ткнула пальцем в направлении Хэмиша, на лице которого сейчас появилось выражение деловитой заинтересованности.

Катриона согласилась на предложение Хэмиша покончить с темой подарков и перешла к делу:

— Я хочу предложить тебе, Хэмиш, рассмотреть инвестиционный проект. Ты как-то говорил, что заинтересован в расширении своих вложений в области искусства. Через клиентов банка, — только одна маленькая «белая» ложь! — мне стало известно о том, что одна шотландская кинокомпания безуспешно пытается изыскать дополнительные средства для съемок совместного с американцами фильма.

Катриона замолчала, потому что в этот момент к столику приблизился официант с подносом. После того, как вино было разлито по бокалам, он, рассыпавшись в обычных цветистых выражениях, удалился, и Катриона, взяв в руку вилку и поглядев на Хэмиша поверх большого керамического блюда с устрицами, поинтересовалась:

— Я могу продолжать?

Он кивнул:

— Почему бы и нет? Кстати, насколько шотландская эта фирма?

— Полностью шотландская. Только финансирование идет из Америки — ты же знаешь, что в Великобритании трудно найти деньги на производство фильмов.

— Да, и это одна из причин, по каким я готов принять участие в финансировании одного из них, — согласился Мелвилл. — Рассказывай дальше.

— Компания названа «Пресипити Сити Продакшнз» в честь того, как Роберт Льюис Стивенсон называл старый Эдинбург — «Отвесный город». Фильм также приурочен к юбилейной дате Стивенсона.

К некоторому удивлению Катрионы, оказалось, что Хэмишу хорошо известно о предстоящем событии, в том числе и о том, что пока что не снимается ни один посвященный юбилею фильм. По тому, как он поглощал устрицы, не обращая внимания на их вкус, но при этом ловил каждое ее слово, Катриона поняла, что попала в точку. Проявленный Мелвиллом искренний интерес побудил ее высказать свою собственную убежденность в успехе фильма, а также подробнейшим образом изложить все, что она знала о сценарии, съемочной группе, исполнителях и финансовой стороне дела.

— Им не хватает миллиона фунтов стерлингов, — закончила она.

— И только? — переспросил Хэмиш. — Всего лишь миллиона!

Катриона коротко рассмеялась.

— Я понимаю, для индивидуального инвестора это крупная сумма, но, уверяю тебя, я не стала бы рекомендовать тебе этот проект, если бы не считала, что он вполне жизнеспособен, а кроме того, очень подходит для поддержания сложившейся у тебя репутации. Его появление наверняка на целый год обеспечит тебе очень высокий рейтинг в общественном мнении. Почему бы тебе для начала хотя бы не встретиться с одним из продюсеров?