— Да, собираюсь. Только вчера я говорила об этом с Хэмишем Мелвиллом. Он даже предложил мне финансовую помощь — иронически, разумеется.

— Почему иронически?

— Ну, это было бы странно после того, как я так или иначе вытянула из него миллион фунтов. Я сказала, что не считаю себя достаточно надежным финансовым вложением, а он ответил, что готов рисковать. Этот человек действительно настоящий притворщик — делает вид, будто он безжалостный делец, в то время как на самом деле у него золотое сердце.

— Скорее, он просто питает к тебе слабость, — предположил Роб. — А ты уверена, что и у тебя под слоем золы до сих пор не тлеет маленький уголек?

Роб задал вопрос как будто случайно, но они оба знали, что это не так.

— Конечно, уверена, — быстро и даже с некоторой горячностью ответила Катриона. — Уверена, как ни в чем другом.

— Ты разрешишь ему помочь тебе?

— Нет. Я с удовольствием воспользуюсь его советами, но не приму его денег. Я сделаю заем через обычные каналы.

Катриона почувствовала, как ее ботинки проваливаются в мягкую грязь, и, шагнув в сторону, на твердую землю, подумала о том, удалось ли ей одновременно выбраться из трясины иносказаний.

— А как насчет тебя? — спросила она. — Ты уже решил, чем будешь заниматься?

— Пока что нет. Я говорил Каррузерсам о разведении перепелов, но готов выслушать любые другие идеи, если они у тебя есть.

— Надо подумать. А что ты о них думаешь?

— О ком, о Каррузерсах? — Катриона услышала, как он глубоко вздохнул, а потом заговорил, тщательно выбирая слова: — Интересные, трудолюбивые, целеустремленные, энергичные, веселые — я понимаю, чем они тебя привлекли.

Она удовлетворенно вздохнула:

— Я рада.

— Надеюсь, что они приживутся в Глендоране. Народ здесь довольно своеобразный. Местные жители не выносят, когда на них оказывают давление. Они привыкли всегда поступать по-своему, и Каррузерсам поначалу, возможно, придется нелегко. Но им нужно запастись терпением, тогда в конце концов все окупится.

— Надеюсь, им можно не бояться еще одной огненной церемонии?

Роб невесело рассмеялся.

— Нет, я думаю, та была единственной.

— Почему ты так уверен? Ты что, знаешь, кто это сделал? — испытующе спросила Катриона.

— Может быть, — осторожно ответил он.

— Не думаешь ли ты, например, что в этом мог участвовать Андро? — задала следующий вопрос Катриона, понимая, что ступает на зыбкую, полную опасных неожиданностей почву. — Что он — член организации?

— «Шотландия для шотландцев»? А почему ты спрашиваешь?

По его голосу Катриона не могла понять, сердится ли он или просто встревожен, но все-таки рассказала ему об инциденте с Марком Солем и о своих подозрениях.

— И он был в Глендоране оба раза, когда совершались поджоги, — мрачно закончила она. — Когда складываешь два и два, то почему-то всегда получается четыре.

— Да, Андро иногда бывает непредсказуем. У него неустойчивая психика, — признал Роб. — Но я все-таки не могу поверить, что он настолько глуп. У нас ведь нет доказательств, что это он, не так ли?

— Нет. И мы не хотим, чтобы кто-нибудь раздобыл их.

— Да, не хотелось бы. Могу себе представить, какой шум подняли бы газеты. Я уже вижу заголовки: «СЫН ГРАФА — ТЕРРОРИСТ!»

— «ВЫСОКОРОДНЫЙ ПОДЖИГАТЕЛЬ», — с невеселой улыбкой предложила свою версию Катриона. И осторожно добавила: — Может быть, это не столь уж важно, но я не думаю, что Каррузерсам было бы приятно узнать, что они живут по соседству с семьей человека, который поджег их усадьбу. Лишь бы он не сделал это еще раз.

— Я поговорю с ним, — пообещал Роб. — Попробую воззвать к его совести и одновременно припугну. — Он озабоченно провел рукой по волосам. — Но только я не знаю… Дед был единственным, кто мог держать Андро в руках.

— Что ж, теперь ты здесь хозяин, стало быть, это придется делать тебе, — твердо заявила Катриона.

— Это и значит обладать абсолютной властью?

Она натянуто улыбнулась.

— Нет. Это значит быть ангелом-хранителем своего брата.

Несколько минут они молчали, слушая, как шелестят по сухой траве и вереску их ботинки.

— Я хотел бы, чтобы мы почаще виделись, Катриона, — наконец решился прервать молчание Роб, обращаясь к ее слабо очерченному бледному профилю, обрамленному облаком рыжих волос. — Такая идея привлекает тебя или отпугивает?

Сердце Катрионы забилось быстрее. Это был момент, которого она ждала, момент истины. Она почувствовала, как у нее сдавило горло, и с трудом произнесла:

— Скорее, привлекает.

Повернув голову, она робко взглянула на Роба и уже более уверенно подтвердила:

— Безусловно, привлекает. Если это подходит тебе, то подходит и мне.

Даже в темноте было видно, как просветлело его лицо. Он остановился:

— В самом деле? Несмотря на высокогорные препятствия?

Катриона догадалась, что он намекает на свой титул.

— Думаю, я смогу привыкнуть к социальному альпинизму, — беспомощно кивнула она. — В конце концов, это же не твоя вина.

— Отсюда не так уж далеко до Ская, — напомнил он ей.

— Какая-то сотня миль! — рассмеялась Катриона. — Столько же, сколько приходилось преодолевать Томасу Карлейлю, чтобы повидаться с Джейн Уэлш.

— Неужели? — изумился Роб. — Должно быть, он был безумно влюблен в нее.

— Да, был. Он ухаживал за ней пять лет, прежде чем она согласилась выйти за него замуж.

Катриона двинулась дальше, но Роб нашел в темноте ее руку и заставил остановиться.

— Эй, — нежно позвал он, не выпуская ее руки. — Означает ли это, что я должен принять пятилетний план? Если да, то не могли бы мы начать прямо сейчас? Я не хочу терять ни минуты.

Испытывая непонятную робость, Катриона почувствовала, как он обнял ее и привлек к себе. В его объятии было что-то мучительно дразнящее, от чего захватывало дух, что-то бесконечно важное и значительное, чему она не могла найти названия. Теперь они стояли так близко, что видели глаза друг друга, глаза, казавшиеся в лунном свете бесцветными, но при этом столь красноречиво говорящие об их чувствах.

— У меня возникает странное, но стойкое ощущение, — мягко произнес Роб, наклоняясь к ней, — то, что сейчас началось, может быть, и не займет целых пять лет.

Катриона ничего не ответила, только слегка шевельнулась, подставляя ему губы. В их поцелуе было все — сладость и острота, веселье и торжественность, счастье и тревога. Он говорил о надеждах и страхе, о смехе и слезах, он наполнил их трепетом и восторгом.

— Я не хочу быть назойливым, — нерешительно произнес Роб, оторвавшись наконец от губ Катрионы и изучая ее лицо, — но как ты относишься к раздельным спальням?

Лукаво улыбнувшись, Катриона шепнула, почти прикасаясь губами к его уху:

— Я против них.

С глубоким вздохом облегчения Роб зарылся лицом в ее волосах.

— Благодарю Тебя, Господи, — прошептал он. — Потому что я тоже.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.