Поскольку в формальных составах к признакам объективной стороны относятся лишь свойства собственного деяния, то есть действия или бездействия, то именно они и составляют предметное содержание неосторожной вины. А социальные свойства совершаемого деяния могут быть предметом только сознания, но никак не предвидения. Значит, психологическое содержание неосторожности в преступлениях с формальным составом можно охарактеризовать как отсутствие осознания общественно опасного характера совершаемого деяния при наличии обязанности и возможности такого осознания. Именно такой вывод косвенно вытекает из определения субъективного случая в ч. 1 ст. 28 УК: «Деяние признается невиновным, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия)». Деяние из невиновного превращается в неосторожное, если лицо, не осознающее его общественной опасности, по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать общественно опасный характер своих действий (бездействия). Такое содержание психического отношения лица к совершаемому деянию присуще небрежности, которая и является единственным видом неосторожной вины, возможным в формальных составах преступлений. Именно такое решение закреплено, например, в ч. 3 ст. 24 УК Республики Беларусь: «Преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, не сознавало общественно опасный характер своего действия или бездействия, хотя должно было и могло это сознавать».
Как форма психического отношения лица к деянию и его общественно опасным последствиям небрежность занимает промежуточное положение между легкомыслием и случайным, невиновным причинением вреда.
Помимо двух предусмотренных в законе видов неосторожной формы вины некоторыми учеными выделяются и другие ее разновидности.
Так, В. Ф. Кириченко высказался за выделение самостоятельного вида неосторожности в виде «правовой неосторожности»[181] и в этом мнении был поддержан А. С. Никифоровым[182]. П. С. Дагель помимо легальных видов неосторожности предложил выделить правовую неосторожность, волевую небрежность и преступное невежество, которые, по его мнению, не укладываются в законодательные рамки ни самонадеянности, ни небрежности[183].
Однако анализ их психолого-юридического содержания свидетельствует о том, что и «правовая неосторожность», и «волевая небрежность», и «преступное невежество» не представляют самостоятельных видов неосторожности и полностью вписываются в законодательные рамки либо легкомыслия, либо небрежности[184].
§ 5. Преступления с двумя формами вины
В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины. Но иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно параллельное существование двух различных форм вины в одном преступлении. Сочетание умысла и неосторожности в одном преступлении ранее именовалось в литературе «смешанной», «двойной» или «сложной» формой вины. Подобные термины являются неточными, так как совпадение умысла и неосторожности в одном преступлении не образует никакой третьей формы вины, умысел и неосторожность между собой не смешиваются, они существуют самостоятельно, хотя и в одном преступлении. Следовательно, правомерно говорить только о преступлениях с двумя формами вины[185]. Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в квалифицированных составах преступлений: умысел как конструктивный элемент основного состава умышленного преступления и неосторожность в отношении квалифицирующих последствий. Возможность сочетания в одном преступлении двух форм вины — умысла и неосторожности предусмотрена уголовным законодательством ряда стран (например, ст. 25 УК Республики Беларусь, ст. 20 УК Дании, ст. 22 УК Республики Казахстан, ст. 9 УК Республики Польша).
Отдельными учеными искажается смысл законодательной характеристики преступлений с двумя формами вины. Так, В. Д. Иванов и С. X. Мазуков пишут: «Особенность рассматриваемых преступлений состоит в том, что при их совершении наблюдается неоднородное психическое отношение липа к совершаемым действиям (бездействию) и к наступившим последствиям в материальных составах преступлений, которые содержат последствия в качестве самостоятельного признака объективной стороны. В формальных составах преступлений последствие неотделимо от действия, слито с ним, а поэтому психическое отношение к действию (бездействию) и последствию является только однородным»[186]. Аналогичное искажение мысли законодателя в трактовке преступлений с двумя формами вины встречается и у других авторов. Так, по мнению Ю. А. Красикова, «сложная (двойная) форма вины характеризуется различным отношением лица к деянию и к последствию. Она возможна лишь в материальных преступлениях, где последствие выступает самостоятельным признаком объективной стороны. В формальных же преступлениях последствие не отделено от действия, а поэтому психическое отношение к действию и к последствию является однородным»[187]. Подобные суждения, по сути дела, представляют собой возврат к чрезмерно широкой трактовке концепции так называемой смешанной формы вины, которая была подвергнута жесткой и весьма аргументированной критике еще в середине 70-х гг. прошлого века. На самом деле речь идет вовсе не о неоднородности отношения к совершаемому действию (бездействию) и его общественно опасным последствиям как равноправным признакам объективной стороны преступления, а о различном психическом отношении к разным юридически значимым объективным признакам, один из которых является обязательным признаком основного состава преступления, а второй — квалифицирующим последствием.
Несмотря на то что действующий УК и терминологически, и по существу разрешил ситуацию, при которой умысел и неосторожность сочетаются в одном умышленном преступлении, некоторые ученые продолжают утверждать, что в подобных случаях имеет место некая третья форма вины, совмещающая некоторые признаки обеих форм вины, но при этом отличающаяся и от умысла, и от неосторожности[188].
Понятие преступлений с двумя формами вины нашло законодательное закрепление в ст. 27 УК РФ «Ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины», которая гласит: «Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно».
Реальная основа для существования преступлении с двумя формами вины заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных преступлений. Это своеобразие состоит в том, что законодатель как бы сливает в один состав, то есть юридически объединяет два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое — неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно иное преступление со специфическим субъективным содержанием. Составляющие части такого преступления обычно посягают на различные непосредственные объекты, но могут посягать и на один (например, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей). При этом важно иметь в виду, что каждая из составляющих частей не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании.
