Положительный признак интеллектуального элемента небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных вредных последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения — субъективный критерий небрежности.
Содержание объективного критерия небрежности раскрывается в юридической литературе неоднозначно. Так, по мнению Ш. С. Рашковской, «пользуясь объективным критерием, суд исходит из требований предусмотрительности, которые должны соблюдать лица той профессии, специальности или деятельности, к которой принадлежит или которой занимается виновный, чтобы предотвратить наступление преступного результата, либо из той меры должной предусмотрительности, которая предъявляется к любому члену социалистического общества правом, моральным кодексом строителя коммунизма, правилами социалистического общежития»[173]. Подобное толкование объективного критерия недостаточно последовательно и убедительно.
Во-первых, предоставление суду права выбора в применении либо одного либо другого масштаба оценки должной меры предусмотрительности несовместимо с принципом равенства граждан перед законом и не может обеспечить единообразия судебной практики по делам о преступлениях, совершенных по небрежности.
Во-вторых, обращение к мере предусмотрительности, предъявляемой «вообще к любому члену общества», с одной стороны, противоречит принципу персональной виновной ответственности, а с другой — неизбежно ведет к недопустимой презумпции, что любой член общества обязан предвидеть фактически причиненные вредные последствия.
Сходное с приведенным выше пониманием объективного критерия высказано и А. В. Наумовым: «У конкретного лица наличие возможности предвидения наступления вредных последствий своего деяния признается тогда, когда при данных обстоятельствах эти последствия мог предвидеть «средний благоразумный человек» или, если это относится к области специальных знаний, «средний специалист», обладающий обычной для данной профессии квалификацией («средний» врач, «средний» инженер, «средний» электромонтер и т. д.)»[174]. Подобное понимание объективного критерия небрежности вряд ли приемлемо, поскольку в нем, во-первых, объективный критерий раскрывается через субъективный критерий возможности «благоразумного человека», а во-вторых, оно представляет по существу обращение к масштабу «среднего человека», который подвергался убедительной критике в отечественной литературе[175].
В самом деле, что означает понятие «средний благоразумный» (или всякий другой) человек? И почему все-таки последствий не предвидел виновный, если их мог предвидеть всякий человек? И наоборот, раз не предвидел виновный, то вполне реально, что их не мог предвидеть и «средний благоразумный человек», поскольку таковой вполне мог обладать более ограниченными, чем у виновного, возможностями к предвидению последствий в такой же ситуации. Следовательно, изложенная трактовка объективного критерия небрежности не исключает возможности объективного вменения.
Более правильным представляется мнение, что объективный критерий небрежности носит нормативный характер, то есть обозначает вытекающую из различных социальных норм обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния при соблюдении обязательных для этого лица мер внимательности и предусмотрительности. Эта обязанность может вытекать из прямого указания закона, из специальных правил, профессиональных, служебных или иных функций виновного, а также из общеобязательных правил общежития. Отсутствие обязанности предвидеть наступление общественно опасных последствий исключает вину данного лица за их фактическое причинение.
Так, прекращая за отсутствием состава преступления уголовное дело по обвинению Н., которая не проверила должным образом качество ремонта печи в магазине, из-за чего возник пожар, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала, что в обязанности Н. не входила проверка качества ремонта печи, поэтому она не была обязана предвидеть возможные последствия некачественного ремонта, проведенного специалистами[176]. Но и наличия такой обязанности еще недостаточно для возложения на обязанное лицо ответственности за реальное наступление вредных последствий. Для этого необходимо установить, что лицо имело реальную возможность в данном конкретном случае предвидеть наступление общественно опасных последствий (субъективный критерий), но эту возможность не реализовало и последствий не избежало.
Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств и, как впервые сказано в российском УК, при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния. Это означает, что возможность предвидения последствий определяется, во-первых, особенностями ситуации, в которой совершается деяние, а во-вторых, индивидуальными качествами виновного. Ситуация не должна быть чрезмерно сложной, с тем чтобы задача предвидеть последствия была в принципе разрешимой. А индивидуальные качества виновного (его физические данные, уровень развития, профессиональный и жизненный опыт, образование, состояние здоровья, степень восприимчивости и т. д.) должны позволять правильно воспринять информацию, вытекающую из обстановки совершения деяния, дать правильные оценки и сделать обоснованные выводы. Наличие этих двух предпосылок делает для виновного реально возможным предвидение общественно опасных последствий. Таким образом, при установлении субъективного критерия небрежности «учитываются не качества абстрактной усредненной личности, а конкретный человек, действующий в конкретной обстановке»[177].
Нетрудно заметить, что ссылка законодателя на необходимую внимательность и предусмотрительность касается не объективного критерия (обязанности предвидеть вредные последствия), а только субъективного (возможности предвидеть и предотвратить такие последствия). Совершенно правильно С. Ф. Милюков заметил по этому поводу, что «действующая редакция этой нормы (ч. 3 ст. 26 УК. — А. Р.) вносит элемент субъективизма в объективный критерий этой разновидности неосторожной формы вины»[178]. Поэтому законодательное определение небрежности было бы более точным в следующем изложении:
«Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя должно было и при необходимой внимательности и предусмотрительности могло предвидеть эти последствия».
Законодательное описание неосторожности, так же как и умысла, ориентировано исключительно на преступления с материальным составом. Поэтому представляется важным исследовать вопрос о возможности совершения по неосторожности преступлений с формальным составом.
Легкомыслие, как и косвенный умысел, по своей психологической сущности неразрывно связано с общественно опасными последствиями. В отрыве от них даже теоретически невозможно сконструировать ни интеллектуальный, ни волевой элементы этого вида неосторожности. В преступлениях, состав которых не включает последствий как признака объективной стороны, легкомыслие существовать не может, так как неуместно говорить о предвидении или о расчете на предотвращение собственных действий, совершаемых сознательно и по собственной воле. Тем не менее возможность неосторожного совершения преступлений с формальным составом не исключается. В частности, такую возможность допускали Верховный Суд СССР, указав в постановлении от 5 апреля 1985 г. № 1, что не только умышленно, но и по неосторожности может осуществляться выпуск недоброкачественной, нестандартной и некомплектной продукции[179], и Верховный Суд РФ, указавший в п. 20 постановления от 5 ноября 1998 г. № 14, что вред, причиненный нарушением экологического законодательства, подлежит возмещению «независимо от того, причинен ли вред в результате умышленных действий (бездействия) или по неосторожности»[180]. Возможность неосторожного совершения этих, а также некоторых других преступлений, имеющих формальный состав, признается и в юридической литературе.
