Литмир - Электронная Библиотека

— Согласен. Похоже, что мы испытываем друг к другу какие-то чувства, под которыми каждый из нас не подписывался.

— Что-то большее, — бормочу я, и он кивает. — Ты не делаешь детей. Ты их ненавидишь.

— Эй, я не ненавижу детей! Я люблю детей, — защищается он.

— Ты не хочешь все это дерьмо.

— Я все больше влюбляюсь в твое дерьмо ... оно обладает приятным запахом, — хихикает он.

— Это самая странная фраза, которую я слышала! — я хватаю подушку и начинаю ею колотить его. — Ты единственный здесь, кто выливает такое количества дерьма.

— Согласен, — признается он отсмеявшись. — Я не буду тебя винить, если ты захочешь, чтобы я ушел, но ты должна знать, что деньги для тебя все равно будут поступать на счет каждый месяц.

— Даже если я не буду с тобой? Почему? — я смотрю на него снизу-вверх, немного смущенно и удивленно.

— Потому что мысль о любом другом мужчине, который дотрагивается до тебя, заставляет мою кровь закипать и волосы вставать дыбом, — его глаза затуманиваются.

Хочу ли, чтобы он остался? Нет. Хочу ли я чтобы другой мужчина касался меня? Нет. А у меня вообще есть идеи, что делать? Черт возьми, нет!

— Куда мы пойдем? — я, наконец, поднимаю белый флаг капитуляции. Митч берет мое лицо в ладони и притягивает, чтобы поцеловать, но я отстраняюсь, прежде чем его губы оказываются на моих. — Давай проясним одну вещь.

— Какую, Шарлотта? — шепчет он.

— Ты мой парень, поэтому твоя личная жизнь — это теперь тоже мое дело, — я смотрю ему прямо в глаза.

— Ты моя личная жизнь, — он улыбается. — Можно я поцелую тебя сейчас?

Мне нравится его ответ, и я удовлетворенно киваю.

Глава 7

— Ты помнишь, мы должны вернуться в три тридцать, чтобы забрать мальчиков, — я бросаю на него быстрый взгляд, но скорее напоминая самой себе, чем ему. Митч слишком озабоченно посматривает на Бруклин, которая пытается петь «The Wiggles». Он улыбается и в уголках глаз появляются морщинки от смеха. Митч выруливает I-93, ведущее на юг, и начинает в такт подергивать головой, пока она поет «Горячая картошка». Бруки хихикает от восторга. Митч широко ухмыляется, как идиот, и подпевает ей (похоже он знает эту песню наизусть). Я удивленно смотрю на него, но при этом прибываю в полном восторге, не веря своим глазам. Он видит мой взгляд, замолкает, откашливается, и потом обращает все свое внимание на дорогу.

— Mиттт! – кричит Бруки, он мельком смотрит в зеркало, потом на меня.

Пожимает плечами и начинает:

— Горячая картошка, горячая картошка! — поет он, подергивая головой, Бруклин начинает так заливаться смехом, что я не могу удержаться и присоединяюсь к ней.

Еще через двадцать минут дрыганья и хихиканья, Митч выруливает в сторону Андовера.

— Мы едем к тебе домой? — спрашиваю я, но потом быстро понимаю, что он движется в противоположную сторону.

— В дом, в котором я вырос, — отвечает он, делая еще один поворот и заезжая на подъездную дорожку старого колониального особняка.

— Давай, малышка, — он выключает двигатель и выходит наружу, открывает Бруки дверь и помогает выбраться из автокресла. — Что? — спрашивает он, когда я смотрю на него, потому что она спокойно направляется к нему, будто бы знает его всю свою жизнь. Я переключаю свое внимание обратно на гараж, который находится передо мной, и у меня возникает какое-то странное чувство паники. — Шарлотта? — Митч открывает мою дверцу свободной рукой. — Ты в порядке, детка? — он трогает мой лоб. — Господи, у тебя испарина. Что случилось?

— Мне немного не хорошо, — отвечаю я.

— Оставайся здесь. Я принесу тебе попить, — говорит он и уходит в дом с Бруклин.

Митч

— Привет, Митч! – улыбается Мэгги. — Кто этот маленький ангел?

— Дочка моей подруги. Можно мне немного апельсинового сока отнести Шарлотте? Ей что-то не хорошо, — спрашиваю я, поворачивая голову к бабушке.

— Она сказала, что вы приедете в три, — говорит Мэгги.

Я смотрю на бабулю.

— Я не сообщал ей, что собираюсь приехать.

— Она также сказала, что у Шарлотты будет паническая атака, — Мэгги поднимает бровь и протягивает мне сок.

— Ух, ненавижу, когда она так делает! — качаю я головой и направляюсь к двери.

— Давай я возьму твою падчерицу, — показывает она мне руками.

— Она не моя падчерица, — вздыхаю я, но все-таки отдаю Бруклин ба, и направляюсь к двери, и клянусь, я слышу словно ее шепот у себя за спиной: «Значит будет».

Когда я выхожу за дверь, то вижу Шарлотту, идущую по дорожке и в панике смотрящую на меня. Что с ней не так?

— Детка, — говорю я, обхватывая ее за талию, — сделай глоток апельсинового сока.

— Это что-нибудь, да значит? — она пытается улыбнуться.

— Конечно, значит. Теперь выпей, чтобы я мог использовать тебя в своих интересах, — я подношу бокал к ее губам.

— Господи Иисусе, Митч, — она берет бокал в руки. — Я не ребенок, — и делает несколько глотков.

— Ты мой ребенок, — я целую ее в висок, она закатывает глаза. На самом деле, это я закатываю глаза сам на себя. Почему я вдруг превращаюсь в полную размазню рядом с ней? Если честно, то мне кажется, что это происходит не ни с того не с сего, потому что с самого начала, я чувствую какое-то притяжение к ней. Мне легко оставаться самим собой с ней рядом, и не играть кого-то, как я делаю перед большинством людей.

— Митч, Бруки предоставлена сама себе?

— Да, Шарлотта. Но не волнуйся, я удостоверился, что там, где она собирается играть нет ножей, разбросанных по полу или открытых розеток. Я также дал ей ножницы и сказал, что если она захочет, то может побегать с ними по кругу, — я забираю бокал у нее из рук.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы она скучала, — улыбается она мне, в тот момент, когда мы входим в дом.

Ба смотрит на нас, но при этом внимательно наблюдает за Бруклин, которая подпрыгивает на ее коленях. Я не могу вспомнить, когда последний раз, видел ее такой счастливой. Я киваю ей в знак приветствия еще раз, и она тут же начинает усиленно жестикулировать руками, интересуясь возрастом и именем Бруклин. Как только я собираюсь ответить, Шарлотта меня опережает, подключаясь к нашим жестам, чем несколько поставила меня в тупик.

— Ты же знаешь язык жестов, малышка? — обращается она к дочери, а потом обращается уже к нам.

— Да. Я естественно использовала язык жестов со всеми своими детьми, но я более свободно стала общаться на нем с Беннеттом, потому что это был единственный способ в течение двух лет, с помощью которого я могла общаться с ним, — объясняет она, и я знаю, что ба, однозначно, прямо сейчас выдаст свое заключение, потому что она терпеть не может, когда люди прерывают друг друга на полуслове, или вдруг замолкают в середине разговора. Она объясняет это, словно кто-то говорит по-английски, а потом вдруг переключается на другой язык, который не все понимают. Это грубо, я знаю.

Ба жестом предлагает Шарлотте присесть в кресло рядом с ее инвалидной коляской и машет рукой, чтобы я убирался прочь. Я неохотно киваю в ответ, но перед тем, как уйти, наклоняюсь к уху Шарлотты.

— Не позволяй ей тебя запугать, малышка. Я пока приготовлю обед, — и целую ее в ухо.

— Не беспокойся, Митч, — говорит она, я молча киваю.

И направляюсь на кухню, тихо ругаясь про себя. Не самая блестящая идея оставить ее не с кем-нибудь, а с бабушкой. В девяносто лет, ба не потеряла своих экстрасенсорных способностей, но ее фильтр отсеивания моих кандидатур постоянно отодвигается все дальше и дальше.

Мэгги заходит в комнату и улыбается мне.

— А с тобой я разберусь вдвойне, дорогой.

— Мэгги! Ты оставила ее наедине с бабушкой?! — у меня появляется паника в полную мощь.

— Милый мальчик ... ты не сможешь мне столько заплатить, чтобы я не отставила их двоих! Их руки летают с такой скоростью, что у меня закружилась голова, от того, что я просто смотрю на них! — она покачивает головой и усмехается, направляясь к холодильнику.

27
{"b":"265928","o":1}