— Забудь. Ничего не получится. Я заплачу тебе за этот вечер, и ты можешь уйти.

Он достает из кармана бумажник. Я пытаюсь решить, какое действие задевает меня больше всего: то, что он меня уволил, либо то, что он предложил заплатить? Конечно, напиться может каждый и уйти (действительно разбушевавшись) отсюда, но от этого не появится еда у моих детей и не сохранится крыша над головой. И ... я нравлюсь ему. Да, у него есть некоторые заскоки, но все мы не без этого. Но я нравлюсь ему и мне хорошо с ним, ну, хорошо с тем, что я собираюсь сделать с ним. Вернее, собиралась сделать, если сейчас же не исправлю эту ситуацию.

— Постой ... подожди, — я дотрагиваюсь до его руки. — Я сожалею. — Делаю шаг или два ближе к нему, он пристально смотрит на меня. — Просто ты заставил меня немного понервничать. Я начинаю шутить, когда нервничаю, ничего не могу с собой поделать, — он бросает бумажник на стол, потом кладет руки на мои бедра и притягивает к себе.

— Я заставил тебя понервничать? — спрашивает он перед тем, как оставить легкий поцелуй на моем носу.

— Ну, да. Ты пригвоздил меня к двери и закричал прямо в лицо, — я отвожу назад голову, чтобы как-то увеличить расстояние между нами. — Третья грубость, которую ты проделал со мной за тот час, что я тебя знаю.

— Третья? — спрашивает он с улыбкой.

— Да.

— Когда же была вторая?

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— Ты заставил меня задыхаться в лифте ... на глазах у других людей, — я отодвигаю голову назад еще дальше.

— Ужасно! — его глаза расширяются. — Хорошо, — говорит он, прикасаясь к моей щеке, — я могу сделать что-то получше. — Он наклоняется и целует меня. Мои колени слабеют, я раскрываю губы, позволяя ему углубить поцелуй. Святое дерьмо, этот парень умеет целоваться! Я слышу, как в моей голове начинает звучать медленный вальс. Наши рты идеально подходят друг другу, а наши языки танцуют настолько умело, как будто это их миллионный вальс, а не первый.

Митч резко отстраняется и смотрит в мои глаза, его палец очерчивает контур моей нижней губы.

— Что? – спрашиваю я, ощущая себя какой-то застенчивой.

— Ты другая, — наконец говорит он, после нескольких секунд неловкого молчания.

— Что ты имеешь в виду?

Он качает головой.

— Ничего. Пойдем. Давай посмотрим контракт, — он подводит меня к дивану, на котором находится куча подушек. Смотрится красиво, но, чтобы сесть, придется чуть ли не половину из них сдвинуть. Я рассматриваю помещение, пока Митч достает контракт из своего портфеля. Мне нужно запомнить и называть его Митчелл! Не дай бог! Что это значит для него?

«Ames» довольно современный отель. Не слишком претенциозный, в нем чувствуется больше деликатности, чем стерильности. Серые стены, красивый белый декоративно отделанный камин. Не уверена, правда, что он настоящий. Сам номер очень успокаивающий, выдержанный в серо-белых и глубоких фиолетовых тонах. Я бы с удовольствием свернулась клубочком на кушетке в углу и почитала хорошую книгу.

— Шарлотта ... вот, — он протягивает мне конверт. Я открываю его. На первой же странице я вижу — соглашение о неразглашении. Я поднимаю глаза вверх. — Это, чтобы защитить нас обоих, правда. — Он наклоняется к бумагам вместе со мной, и мы уже почти щека к щеке. — В основном, это констатирует, что ты не можешь рассказывать людям о нас. Однако, ты не можешь никому рассказывать о деятельности нашей компании, или каких-то других реальных вещах, связанных с компанией или со мной. — Я никак не могу скрыть свое замешательство или тот факт, что оно так хорошо отражается на моем лице. — Ты все поймешь через минуту. У тебя есть какие-нибудь вопросы по поводу того, что ты можешь или не можешь рассказывать? — спрашивает он, готовясь передать мне ручку. Я читаю снова. — Давай, Шарлотта. — Нетерпеливо вздыхает Митч. — Я только что все объяснил. Подпиши, чтобы мы могли двигаться дальше.

— Прости, — я перевожу взгляд на него. – Много ли договоров проходит через твои руки на работе, по которым ты должен принимать решение?

— Иногда по нескольку в день. А что?

— Ты их читаешь или ты предпочитаешь, чтобы тебе их рассказывали коллеги?

Я опускаю взгляд назад на бумаги.

— Я перечитываю их заново, но это совсем другое дело. Это бизнес, — говорит он. Я рывком поднимаю голову и придаю своему лицу выражение, которое говорит само за себя: «Какого черта ты думаешь, что это не тоже самое для меня?» — Хорошо, но ты еще даже не добралась до самого контракта. — Он указывает на выделения в тексте.

— Ручку, — я протягиваю раскрытую руку, он кладет ручку мне на ладонь, и я быстро подписываю. Я протягиваю листок «не разрешено говорить ничего» ему, и перехожу непосредственно к контракту.

Страницы полностью напечатаны текстом. Я не знаю, чего я ожидала, но я нахожу все это странным. Вместо того, чтобы задавать ему вопросы, я решаю прочесть.

Черт побери! Я вскакиваю на ноги с дивана и подхожу к камину, продолжая читать. Большинство людей должны сидеть, когда знакомятся с информацией, которая может изменить их жизнь, но не я! Мне необходимо чувствовать землю под ногами.

— Шарлотта? — Митч подходит сзади ко мне.

— Шшш, — я взмахиваю рукой и продолжаю читать. Я чувствую, как его руки скользят вокруг моей талии, губы прикасаются сзади к моей шеи, постепенно двигаясь в сторону.

— Детка, все будет хорошо, я обещаю, — шепчет он между поцелуями. Подожди! Мистер Протокол только что назвал меня, деткой?

— Я не могу иметь никаких других клиентов? – спрашиваю я.

— Нет. Я твой единственный клиент, как ты можешь увидеть, — говорит он, указывая на гонорар в размере $25 000, — за это, ты и получаешь компенсацию.

Я поворачиваюсь к нему.

— И это ежемесячная плата?

— Да. Ты все прочитала? — он сдвигает бумагу.

— Да ... но ... я не совсем уверена, что с этим делать. Я правильно поняла, что этот контракт, заключается со мной, как с твоей девушкой, которой я должна быть? — Меня коробит от этого и голос звучит неуверенно.

— Ты полностью права. Пойдем, давай при сядем, и я все объясню тебе своими словами, а не языком моего адвоката, — он хватает меня за руку и ведет обратно к дивану. Я сажусь, перекинув ногу на ногу, поставив локоть на край дивана, опустив голову на руку.

— Согласна? — спрашивает он. Я киваю. — Причина, по которой я делаю это состоит в том, что я владелец и генеральный директор «Колтон Технолоджис». Если ты не большой фанат автомобилей и инноваций в этой области, ты наверное еще не слышала о нас, — говорит он.

— На самом деле, слышала.

— Слышала? — он явно опешил. – Ну, возможно, ты нашла меня в Гугле или в Википедии?

— Не тебя, а твою компанию. Я понятия не имела, что ты собственник. Я помогала папе делать исследования по его портфелю акций. У вас очень впечатляющая компания, мистер Колтон, — я улыбаюсь.

— Да, я тоже так считаю, — в его взгляде читается чувство гордости. — Тогда ты знаешь, что мы обслуживаем более чем сто стран. Я всегда в разъездах, не остается времени для ухаживания. Я приглашаю девушку на первое свидание, потом не вижу ее в течение двух месяцев. Не сладко приходится. И если она все же дожидается меня, то обычно исключительно ради моих денег. Если дело не в деньгах, и она на самом деле любит меня, она начинает меня пилить, чтобы я перестал уезжать. Так что ... — он делает глубокий вдох. — Я решил, с меня хватит. Я знаю, чего я хочу, и, если я должен заплатить, чтобы получить это ... так тому и быть. — Он хлопает себя по коленке.

— Но Митчелл, ты привлекательный парень и кажешься приятным в обхождении, — начинаю я, но он меня прерывает.

— Шарлотта, я хочу изучить каждый дюйм твоего тела. И сегодня вечером я это сделаю. Без ожидания, без удивления и без вранья. У меня нет времени для этой чепухи. Я дам тебе знать, когда буду в городе и ожидаю в это время, что твое внимание будет направлено на меня. Это просто, Шарлотта. У тебя все получиться. Даже если я полный кретин, ты все равно будешь в выигрыше, — отвечает он. Этот аргумент убедительный.