Пук сухой зажженной травы, собранной на равнине, распространял бледный, неверный свет. При красном отражении огня можно было различить гигантскую фигуру канадца и испанского охотника.

Раздался крик: «Орел снежных гор! Насмешник! Окровавленный череп!» Три прозвища, которыми индейцы окрестили канадца, испанца и скальпированного гамбузино, подтвердили, что путники узнаны.

— Для чего высокий охотник с белым лицом называет себя Орлом?! — воскликнул насмешливый голос. — Ведь он не сумел скрыть своих следов от Туманных гор и берегов Гилы до берегов Красной реки.

— Не отвечай им, Хозе! — сказал канадец. — Упражняться можно тогда, когда есть лишнее время. Ну, Палящий Луч, не отыщет ли твоя индейская изобретательность какой-нибудь хитрости, которая поможет нам выбраться отсюда?

— Для чего нам придумывать разные хитрости? — возразил команч. — Не лучше ли и не проще ли поднять лодку и пронести ее на плечах на расстояние всего двух ружейных выстрелов!

Трое команчей, подняв легкую ладью на плечи, направились вдоль левого берега реки к равнине. Вдруг один из них испустил восклицание.

Хотя луна еще не показывалась, однако звезды и яркий блеск Млечного Пути давали столько света, что путники были в состоянии различить друг друга. Вблизи себя они вдруг увидели около двадцати индейцев. Трое или четверо из них были на лошадях, а прочие шли пешком вслед за конными товарищами. Медлить было нельзя.

— Карабин Палящего Луча не так надежен в его руках, как в моих или Хозе, — воскликнул Розбуа. — Пусть юный предводитель и Гайферос помогают нести лодку со скоростью, какую им дозволяют ноги; я же с моим товарищем будем стараться прикрывать всех.

— Хорошо, — ответил команч, — воин всегда может оказать пользу, даже когда он не сражается.

— Если бы мне удалось различить хоть глаз одного из этих бездельников! — заметил Хозе, державшийся между рекой и носильщиками.

— Лучше наблюдай за теми апахами, которые у тебя с левой стороны, — сказал канадец. — А! И эти, наконец, заметили нас. Слышишь, и они подняли рев. Однако, ей-Богу, не советую никому из них приближаться ко мне на ружейный выстрел. Видишь ли, Хозе, что там ни говори, а пехота и в битве с дикарями, так же, как и в войнах образованных народов, всегда предпочтительнее конницы. Прежде нежели один из этих всадников, если он только не хочет выстрелить куда попало, успеет как следует утвердиться на лошади, чтобы прицелиться надлежащим образом, я могу…

При этих словах Розбуа остановился точно вкопанный.

— Да, понимаем, что он хочет сказать, — бормотал Хозе, продолжая шагать рядом с индейцами, тащившими лодку. — Я могу остановиться… успею прицелиться… и …

Выстрел, сделанный из карабина старого охотника, прервал разговор испанца с самим собой.

— И, — продолжал он опять, — индеец свалится с лошади, точно куль с мукой. Вот, Розбуа, посмотрите, разве я был не прав — один краснокожий уже свалился с седла.

— Вы видите, Палящий Луч, что в руках хорошего стрелка даже обыкновенное ружье может бить так же далеко, как всякое другое, несмотря на то что пули моей прежней винтовки малы для теперешней.

Беглецы достигли места, где берег реки становился ровен и плосок. Это было самое опасное место, которое предстояло миновать, и, несмотря на всю бдительность канадца и испанца, они были встречены на своем пути сильным ружейным огнем. Один из команчей, несший каноэ, свалился раненый. Двое его товарищей поспешили ему на помощь. — Отступай к лодке, Розбуа, а я постараюсь подстрелить одного из этих молодцов и тотчас последую за вами, — крикнул Хозе.

Раздался выстрел. Испанец охнул и с проклятиями упал наземь. Крик отчаяния замер на губах старого охотника, но в это самое мгновение, точно из-под земли, сверкнула огненная вспышка. Гром, последовавший за вспышкой, еще не затих, как один индейский всадник покатился с лошади прямо в реку, и в эту минуту из-за травы показалась голова Хозе.

— Поди-ка сюда, Розбуа! — крикнул Хозе. — Постарайся и ты спрятаться в яме, в которую я попал, благодаря благому провидению.

В два прыжка канадец очутился возле Хозе. Вместе со своим товарищем он тотчас скрылся в одном из тех естественных рвов, прикрытых травой, которые часто встречаются в степях.

— Ну, Розбуа, — сказал испанец, — теперь нам можно опять в лодку, она спущена на воду и ожидает нас.

— Потише, потише, Хозе! — воскликнул канадец. — Чем больше мы подстрелим этих бездельников, тем меньше нам останется хлопот. Постараемся прежде подстрелить конных — это будет вернее, — добавил он. — И будем стрелять оба разом, потому что мы, наверное, не успеем зарядить ружей для второго залпа. Ты готов?

— Готов! Цель вправо, а левую сторону предоставь мне.

Две молнии сверкнули из травы, за которыми тотчас последовали два раската выстрелов, почти слившись в один. Два всадника свалились с лошадей. Розбуа и его товарищ едва успели присесть за насыпь возле рытвины. Град пуль и стрелы зажужжали вокруг них.

— Поскорее, — сказал испанец, — теперь пора.

С этими словами он вслед за Розбуа выскочил из ямы.

Несколько мгновений апахи были в нерешительности, но скоро, выхватив нож и томагавки, бросились преследовать охотников.

Гайферос, Палящий Луч и оба команча, которые сидели скорчившись за лодкой, продолжали вести огонь.

Беспрерывный рев команчей, частая стрельба, заставлявшая предполагать более сильно неприятеля, беспокоили апахов, находившихся на равнине.

Эта минута нерешительности в действиях апахов послужила беглецам на пользу. Находясь под защитою ружей Палящего Луча и его подчиненных, они успели перебежать открытое пространство и благополучно достигнуть берега. Через минуту все были в лодке.

— Дай сюда твою руку! — воскликнул Розбуа с живостью, усаживаясь с Хозе на носу лодки, которая быстро скользила по реке. — Проклятье! Какого страха нагнал ты на меня, когда упал. Я считал тебя мертвым. Благодарение Всевышнему, что Он спас тебя.

Впрочем, положение беглецов было не совсем безопасно. Пока челн их плыл меж низких песчаных берегов, где местами виднелись одинокие деревья и рос редкий кустарник, ничто не мешало просматривать глубь равнины, но когда опять пошли крутые берега, поросшие лесом, под тенью которого могли удобно укрыться враги, оба охотника стали подозрительно вглядываться в лесную чащу, обрамлявшую реку.

Хозе не ошибся в своем предположении, утверждая, что находившиеся в засаде за ивовыми деревьями индейцы, к которым присоединилась часть отряда Черной Птицы, были те же самые, которые осаждали их на островке реки Гила.

То был небольшой отряд, который, как помнит читатель, был отправлен из лагеря мексиканских авантюристов для отыскания следов Розбуа и Хозе, избегнувших их мщения.

После тщательных розысков, на которые понадобилось не менее двух суток, Антилопа добрался, начиная от разветвления реки Гилы, до Золотоносной долины, потом к берегу Красной реки и, наконец, к тому месту, где Розбуа, Хозе и Гайферос сели в лодку молодого команча. Следовательно, можно было предполагать, что неудача вряд ли удержит Антилопу от дальнейших попыток разгромить охотников, тем более если ему удастся соединиться с многочисленным отрядом Черной Птицы.

Наконец на горизонте показалась луна. Река все еще была погружена во мрак из-за густых и прибрежных деревьев.

Розбуа и Хозе разговаривали между собой очень тихо, пристально вглядываясь в берега.

— Если бездельники, которым мы сейчас задали кровавый урок, — произнес Хозе, с беспокойством покачивая головою, — понимают дело, они могли бы тут, где проклятая река совершенно запружена деревьями, отомстить нам. По чести из всех рек, на которых мне доводилось бывать, эта может быть сравнена с Арканзасом.

После непродолжительного совещания гребцы направили лодку к берегу. Вырыв кусок дерна, индеец уложил его на переднюю часть лодки и, накидав сверху сучьев красного кедра, зажег эту массу.

Ничто не нарушало мрачной тишины ночи, только со дна лодки раздавался стон раненого команча, душа которого готовилась покинуть бренное тело.