М. А. Кристи вышла затем замуж за П. В. Глебова, тоже племянника князя П. Н. Трубецкого, от которого у нее теперь еще двое сыновей. Сейчас, когда я пишу эти строки, она овдовела и живет в деревне, уйдя в воспитание своих пятерых детей, выходя из трудного положения воспитания, связанного с материальной стороной, с большим достоинством и честью. Первый ее муж жив, как говорят, женился, к детям своим забот не проявляет.
14 октября последовал высочайший приказ об увольнении генерала Курлова от должности товарища министра и командира Корпуса жандармов. Должности эти были разделены — товарищем министра с заведованием делами полиции был назначен прокурор Новочеркасской судебной палаты И. М. Золотарев, а директором Департамента полиции С. П. Белецкий. Командиром же Корпуса жандармов был назначен генерал Толмачев из Сибири. Эта комбинация была весьма неудачной. Во-первых, разделение двух тесно связанных между собой величин — полиции и Корпуса жандармов, было вредно для дела, так как неминуемо должно было вызывать трения; во-вторых, и назначения этих лиц, каждого в отдельности, нельзя было не признать неудачными.
Золотарев представлял из себя весьма образованного, начитанного юриста; как человек, он не оставлял желать лучшего, это был благороднейший и честнейший во всех отношениях человек, и иначе как с глубоким уважением к нему относиться нельзя было. Но, по природе своей, он был человеком ленивым и дело не любил, предпочитая покойную, комфортабельную жизнь. Он все предоставлял директору Департамента полиции, сам работая мало. А между тем Белецкий был хотя и великолепным работником, поразительной трудоспособности, но за ним необходимо было смотреть в оба, так как никакими средствами для достижения своих целей он не брезгал. Золотарев же шефствовал, но не работал.
Толмачев представлял собой тип администратора и военачальника совершенно отрицательного свойства, бесчестного он ничего не сделал, да и хорошего тоже. Конфликтов у него с Департаментом полиции не было, так как он по Корпусу жандармов беспрекословно исполнял все требования последнего. Он очень дорожил своим положением и хорошей материальной обеспеченностью, а дальше этого он не шел.
18 октября в Москве скончался В. В. Петров — помощник московского градоначальника, на 58-м году своей честнейшей жизни. Это была выдающаяся личность по своим нравственным качествам. Свою службу он, главным образом, провел при губернаторе, будучи непременным членом губернского присутствия. Когда ж образовано было градоначальство, то он перешел в новое управление в той же роли непременного члена по городским делам. При Рейнботе выдвинут был на пост помощника градоначальника. Надо отдать справедливость — лучшего выбора Рейнбот сделать не мог. Это был кристальный человек, от которого не только всякая нечисть, но и малейшие компромиссы отскакивали. Ни одного комочка грязи, которая была развернута Гаринской ревизией, не пристало к В. В. Петрову. Он вышел из ревизии кристально чистым. При всей своей сухости и педантичности он отличался редкой отзывчивостью, был безукоризненным чиновником; всегда ровный, внимательный, деликатный, всего себя отдававший службе, он представлял собой образец редкого трудолюбивого служаки.
На его место назначен был управляющий канцелярией градоначальника Заккит, также весьма достойный человек и безукоризненно честный.
16 ноября в Государственной Думе выступил министр внутренних дел А. А. Макаров с ответом на запрос об убийстве Столыпина. Он говорил об отдельных мелочах, о нарушенном чинами охраны циркуляре и недопустимости совместительства обязанностей секретного сотрудника с обязанностями агента охраны, обходя молчанием крупные вопросы, не говоря о виновниках, и так как он говорил слабым, неавторитетным голосом, ничего нового в речи своей не сказал, то речь его не произвела впечатления, ее нашли слабой по существу, простой отпиской. После него выступили ряд ораторов, произошло несколько неприличных выходок, кончившихся скандалом, повлекшим за собой удаление на 15 заседаний одного из членов Думы.
В этот же день, а затем и 18 ноября, в Думе при закрытых дверях обсуждались запросы третий и четвертый по делу о социал-демократической фракции 2-й Думы. Запрос гласил, что в газетах русских и заграничных появилось разоблачение бывшего секретного сотрудника С.-Петербургского охранного отделения Бродского о том, что вся история с военной организацией и о революционном наказе Петербургского гарнизона (см. воспоминания мои за 1907 г.) была замышлена и инсценирована Петербургским охранным отделением с целью провокации.
Когда открылось заседание 18 ноября, то вся оппозиция, недовольная закрытием дверей, негодующе покинула зал заседания. Остальная часть Думы, бывшая против запроса, находившая, что на основании каких-то газетных статей и слов уволенного агента недостойно для Думы предъявлять запрос правительству, отклонила спешность и передала запрос единогласно в комиссию, иначе говоря, погребла его.
22 ноября в Москве на 46-м году своей жизни скончался известный талантливый художник В. А. Серов. Он был сын знаменитого композитора, автора "Рогнеды" и "Юдифи". С ранних лет он проявлял художественные дарования. В Париже, куда он попал еще юношей, в нем принял участие Репин, который с тех пор очень с ним подружился и покровительствовал его таланту. Через год они вместе попали в Абрамцево — имение С. И. Мамонтова. Историческое это имение, где Гоголь писал "Мертвые души", ранее принадлежало Аксакову, с переходом же к Мамонтовым Абрамцево явилось центром музыкальной и художественной жизни. Пребывание в Абрамцеве и связь с Мамонтовыми, а через них и с Третьяковым, были серьезным этапом в жизни молодого художника. После этого он сразу двинулся по художественному пути, имя его быстро стало известным.
В его произведениях ярко сказывались черты его характера — беззаветная искренность и честность, не допускавшие никаких компромиссов. В последнем я мог убедиться лично, когда после мученической кончины великого князя Сергея Александровича я по поручению великой княгини приехал к нему просить его не отказать написать портрет великого князя, который всегда был горячим поклонником таланта Серова, особенно после портрета Александра III, поразительно написанного Серовым и висевшего всегда в служебном кабинете великого князя прямо против входа. В. А. Серов выслушал меня, призадумался, потом ответил мне: "Сейчас не могу, слишком сильно впечатление его кончины, передайте великой княгине мои извинения, но я не в силах сейчас писать его портрет, может быть, потом, погодя, я и смогу, но сейчас, нет…" С грустью я выслушал его слова, мне было тяжело огорчить великую княгиню, ей так хотелось иметь портрет мужа именно работы Серова.
24 ноября его хоронили в Донском монастыре, после отпевания в Крестовоздвиженской церкви на Воздвиженке. Множество верных почитателей его таланта, вся художественная и артистическая Москва собрались отдать последний долг таланту и хорошему человеку. В гробу лежал большой венок от президента Императорской Академии Художеств великой княгини Марии Павловны. Лучшие его произведения сейчас находятся в Музее императора Александра III в Петербурге и в Третьяковской галерее в Москве. К сожалению, его дивный портрет Николая II, висевший в комнатах императрицы в Зимнем дворце, во время революции был разорван ворвавшимися туда революционерами.
В это же время со сцены сошел в могилу маститый земский деятель Н. Ф. Рихтер. 22 ноября его постигли два удара, один за другим, он впал в бессознательное состояние. 23-го его не стало. Для меня как губернатора, для всех земских деятелей, для земского дела вообще, это была невознаградимая потеря. Он был известен как земский деятель, уважаемый всей Россией; он бережно вел земское хозяйство, вел его ревниво. Человек с большим характером и самообладанием, прямой, отлично знающий дело, глубоко веруя в собственный опыт и как неутомимый работник, казалось, он не искал и не нуждался в помощниках. Отличительной чертой его характера была вера в собственные силы, в свою правоту и любовь к самому процессу земской работы, любовь, доходившая до ревности, — это последнее вызывало даже конфликты с его сотрудниками. Земство, и в частности московское, потеряло в нем крупного работника, преданнейшего своему делу. Для меня его кончина была искренним горем, мы с ним жили и работали очень дружно и спокойно, 26-го его хоронили. Из Петербурга с венком от Министерства внутренних дел, которое очень ценило Рихтера, командирован был начальник Отдела земского хозяйства, член Совета Якимов. Погребение состоялось в имении покойного Медведково, в 8 верстах от Москвы, за Крестовской заставой. Тело предали земле при свете факелов. Мир праху твоему, честный деятель.
