Накануне Нового года в Москве скончался И. Е. Забелин, маститый старец, историк, обогативший нашу русскую историческую литературу своими капитальными произведениями по древней истории русской, особенно московской, о чем я уже говорил, описывая его юбилей в 1907 г. Характерной чертой его как историка была вера в самобытные творческие силы русского народа. Глубокое знакомство его со стариной и любовь к ней отражались и на языке Ивана Егоровича. Язык его был выразителен и оригинален, с архаическим оттенком. Он заболел 20 декабря воспалением легких; накануне смерти на вопрос, кончил ли он пить кофе, он сказал: "Скоро старик все кончит". С его смертью осиротела история русского быта, осиротела, в частности, и "История Москвы", так хорошо им начатая, но не законченная. Забелин успел напечатать только 1 том. Он скончался на 89 году своей трудолюбивой и честной жизни. Отпевали его в университетской церкви, погребение состоялось на Ваганьковском кладбище. Вся Москва собралась на его похороны, чтобы почтить память почтенного старца — труженика на пользу русской старины.

2 января, по окончании избрания гласных, состоялось первое заседание новой городской думы. Всего избрано было 139 гласных, а с членами управы и с представителем духовенства общий состав выразился в сумме 149, из них 76 оппозиции и 73 так называемых гучковцев. 7 января состоялось избрание городского головы. Баллотировались двое: Н. И. Гучков и М. В. Челноков, первый был избран 73 голосами против 65.

В начале января товарищ министра внутренних дел А. А. Макаров был назначен государственным секретарем, а на его место назначен был П. Г. Курлов, бывший в то время начальником Главного тюремного управления. Почему выбор Столыпина пал на Курлова, я не знаю, во всяком случае выбор этот повредил Столыпину в общественном мнении. Я знал Курлова давно, еще с тех пор, как он был в Москве товарищем прокурора, а затем, благодаря своей дружбе с состоявшим при великой княгине Елизавете Федоровне Н. А. Жедринским, попал в секретари Дамского комитета, состоявшего под председательством ее высочества 1.

Оба они, как Жедринский, так и Курлов, принадлежали к типу людей бестактных и как-то не подходили к светлому образу великой княгини, которая по своей доброте и снисходительности не замечала их недостатков. Великий князь Сергей Александрович по своей чуткости замечал, конечно, их недостатки и, если можно так выразиться, только переносил их, это чувствовалось особенно ярко в его отношениях к Курлову, о котором он был невысокого мнения. Ума от Курлова отнять нельзя было, но это был человек с шаткими принципами. Последнее проявилось в нем особенно сильно, когда он сделался товарищем министра внутренних дел, а затем соединил в себе и должность командира Отдельного корпуса жандармов. Он окружил себя недостойными людьми, которые его компрометировали, только один Сенько-Поповский, состоявший при нем, представлял собой исключение, будучи безукоризненно честным человеком. Он и своим подчиненным показал пример неустойчивости в нравственных принципах, разведясь со своей женой, весьма достойной и милейшей женщиной, чтобы жениться на жене своего адъютанта Вилламова. Один плюс получился от назначения — уход с должности директора Департамента полиции Трусевича, этого типа полицейского сыщика-провокатора, принесшего много вреда в делах политического розыска. На его место был назначен П. П. Зуев, человек безвольный, всегда далеко стоявший от политического розыска, но зато безукоризненно честный. Думаю, что Курлов остановился на нем, так как считал себя знатоком политического розыска, хотел лично его вести и обезопасить себя от вмешательства директора Департамента полиции.

С. С. Хрулев, назначенный начальником Главного тюремного управления, представлял из себя весьма порядочного, умного, но без широкого взгляда администратора. Он не был формалистом, и с ним было приятно иметь дело.

А. В. Степанов, назначенный прокурором Московской судебной палаты, был благороднейшим, честнейшим человеком с обширным умом и практическим жизненным опытом.

9 января скончался А. П. Гурковский, два года перед тем назначенный московским комендантом. Это была светлая личность, боевой честнейший офицер; во время Русско-турецкой войны 1877 г. был контужен в ногу и ранен осколком гранаты в грудь, участвовал в бою под Плевной, за то награжден был орденом Св. Георгия 4 степени. Я давно знал А. П. Гурковского, еще в 1883 г., когда я кончал Пажеский корпус, а он был назначен туда ротным офицером. Мы его все глубоко любили и уважали за его всегда справедливо-ровное отношение и доброжелательность. В Москве он тоже пользовался всеобщими симпатиями. Великая княгиня Елизавета Федоровна была на панихиде по нем и на похоронах; отпевали Гурковского на Знаменке, в церкви Св. Николы, погребение состоялось на Ваганьковом кладбище.