— Прокурор информировала меня о ряде требований, законность которых она должна обосновать. Она утверждает, что правительство твердо определило, что суд не должен превратиться в общественный форум. В любом случае защитники не получат право выступить. Вам не удастся обвинить власти в обмане, коррупции и преступном сговоре против народа. Вам предоставят выбор: признать или отрицать виновность в совершении конкретных преступлений. Вы и ваши коллеги, без сомнения, виновны и будут признаны таковыми. Например, вам и Сник вменят в вину ввод фальсифицированных данных в банк, нарушение системы дня. На вас возложат ответственность за нападения на энергетические центры Лос-Анджелеса и термоионные центры и создание невиданных неудобств и мучений гражданам Лос-Анджелеса и Южной Калифорнии. Суд не станет обсуждать причины, побудившие вас совершить эти преступления.

— Вы никак не можете препятствовать тому, чтобы они не затыкали нам рты? — спросил Кэрд.

— О! Я буду возражать и взывать! Но ничего не добьюсь. Судьи заявят о неуместности обсуждения на подобном процессе мотивов преступлений.

Исследование мотивации — это объект интересов психиатров при лечении в реабилитационных учреждениях.

— Следовательно, приговор предопределен?

— На этом процессе вас не осудят к немедленному окаменению. Дадут ли психиатры положительное или отрицательное заключение о возможности вашего перевоспитания… мне не сообщили. Конечно, теоретически результаты лечения не должны стать известны, пока это лечение не проведено… Вполне допускаю, что правительство не считает необходимым стоунирование и сохранит вас, чтобы в будущем иметь с вами дело… Очевидно при условии, что будут созданы методы лечения которые смогут исцелить вас, и тогда…

— Мне это ясно. А что насчет моих телевизионных посланий, в которых я обвинил правительство в надувательстве народа? Если эту тему не вынесут на обсуждение, общественность вправе задаться вопросом — почему?

Бэарс привычно поработал над своим носом. Адвокат выглядел задумчивым. Наверно, то, что происходило в его голове, тяготило адвоката.

— Ваши послания не попадут в предъявленные обвинения. Но правительство собирается прояснить ситуацию. У вас нет шансов узнать суть объяснения властей, но заявление о намерениях передавалось по каналам новостей. Можете заказать повтор. Правительство утверждает, что оно только что открыло для себя правду о Мировом Советнике Ананде, урожденном Джильберте Чинге Иммермане. Предстала весьма отталкивающая, отвратительная история. Обнаружились также ваши связи и деятельность как члена организации иммеров. Но эти обвинения вам не угрожают. Любые ваши показания, которые могут нанести ущерб правительству, не станут достоянием публики.

— Хватит о плане Симмонса… — сказал Кэрд. — А что по поводу ФЗС? От этой штуки люди ни за что не откажутся.

— Правительство признает, что в этом случае произошла ошибка. ФЗС действительно оказался тем, что вы о нем говорили. Эликсир получит любой желающий. Голову на отсечение — никто не откажется. Масса граждан возмущается, что они не имели ФЗС, когда были молоды, и чихвостят иммеров за то, что те прятали его для себя. Естественно — и прокурор говорила мне об этом, — что вы существенно утеряли популярность среди общественности, поскольку являлись частью сговора избранных с целью не дать ФЗС людям.

— Для этого были веские основания.

— Что ж, попытайтесь втолковать это тем, кто чувствует себя одураченным. И меня можете включить в эту компанию. Продолжительность моей жизни теперь возрастет, но она увеличилась бы намного больше, если бы я имел ФЗС, к примеру, двадцатилетним.

— Может, вам не следовало бы становиться моим адвокатом, чувствуя подобное разочарование?

— Я профессионал, — проговорил Бэарс. — Как бы там ни было, вас не обвинят в сокрытии ФЗС, в утаивании его от широкой общественности. Итак, эти обстоятельства никак не могут сказаться на профессиональном ведении мною вашего дела. Вас осудит публика, но не правительство.

— В таком случае революция теряет свои первопричины?

Бэарс улыбнулся, словно заранее испытал удовольствие от ответа.

— Нет, нет. Вы запустили нечто такое, что в определенных отношениях может утерять инерцию. Но люди все еще поднимаются… Вот и Совет также признает, что население мира действительно, как вы заявляли, составляет лишь два миллиарда человек, а не десять. Руководителю Бюро информации о населении и некоторым его высшим чиновникам предъявлено обвинение в сговоре с целью намеренно ввести в заблуждение правительство и население.

— Скажите на милость! Как быстро все вершится! — вскричал Кэрд.

— Много быстрее, чем привычная неспешность событий, — заметил Бэарс насмешливо улыбаясь. — По всей видимости, это…

— …заговор! — закончил Кэрд.

Похоже, Бэарс был раздражен, что его прерывают по пустякам.

— Что я могу сделать? Стану обвинять правительство — попаду под суд. Я не смогу ничего доказать и окончу карьеру в качестве подлежащего излечению. — Бэарса аж передернуло. — Я циник. Все юристы циники. Однако не толкование законов сделало меня циником. Я таким родился. Только циники идут служить праву.

Наступила недолгая тишина. Затем Кэрд прервал ее.

— Правительство сфабриковало дело Сник (или, может, это сотворил один Ананда?), чтобы заткнуть ей рот и надежно скрыть темные делишки. Нет сомнения — это не всплывет на суде.

— Если она станет настаивать на обсуждении этой темы, несмотря на указания судей, ее попросту вернут в камеру, — пояснил Бэарс.

— Но ведь общественность будет следить за всеми перипетиями процесса. Люди услышат ее первоначальные возражения.

— Не более нескольких слов, — сказал Бэарс. — Просто отключат звук, и публика расслышит лишь начало ее протеста. Это законно, ибо суд объявит ее утверждения не имеющими отношения к делу. Сник продержат в ее клетке до тех пор, пока она не согласится придерживаться лишь того, что сочтет нужным суд. В случае ее отказа процесс продолжится в ее отсутствие. За Сник сохранится право следить за ним по телевидению, но никаких показаний она дать не сможет.

— А другие? Симмонс? Клойды?

— Аналогично. Обвинения в заговоре с целью ниспровержения правительства и незаконный побег из Лос-Анджелеса в Цюрих. Тем не менее пленки — свидетели того, как заговорщики приковали себя цепями к монументу Син Цзу, распространились по всему миру. Правительство дозволило это. Хитрый ход. Власти понимали, что люди станут смотреть их нелегально, и захотели избежать обвинений в подавлении свободы слова и исключить подпольные видеопросмотры.

Кэрд в удивлении покачал головой.

— Обвинения нас в убийстве опущены?

— Ваших преступлений и без того хватает для приговора. Кроме того, суд опасается, что не сумеет помешать свидетельским показаниям, которые откроют, что и у властей рыло в пуху. Убийство — наиболее серьезное обвинение из всех возможных, и довольно трудно будет настоять на том, что к рассматриваемому делу оно не относится.

— Вы советуете мне немедленно признать себя виновным? — спросил Кэрд.

— Хорошо, — тихо протянул Бэарс. — Ваш случай уникален и необычно сложен. Труден для правительства — это факт. Ваша способность сопротивляться ТИ широко известна. Утверждают, что вы готовы лгать под действием тумана даже в бессознательном состоянии.

— Верно.

— Суду известно, что это установлено, но вас все же отуманят, дабы удостовериться в неизменности вашей способности. Я буду настаивать, это наше право, чтобы испытание проводилось при мне и в присутствии нескольких известных мне ученых, объективности которых доверяю. Проверка обязательно будет заснята. Это поставит власти в затруднительное положение. Для доказательства вашей лжи придется задавать четкие вопросы на конкретные темы. О событиях, в реальности которых власти не сомневаются. Например: вы действительно нападали на энергетические центры? Вы подтвердите это. Нет смысла в таком случае лгать.