— Побуянь, побуянь, — у меня терпения много!

Он прошел в другую комнату, включил телевизор погромче и перестал обращать внимание на продолжающийся шум.

Затихло только к утру. За ночь дважды приходил Николай Иванович. Он порывался проскользнуть в квартиру и выяснить, что же, в конце концов, происходит. Но Олег, разумеется, его не пустил, мотивируя самыми невероятными причинами. Сосед был настойчив, и потом Олег очень удивился, как это он не вызвал милицию.

Около восьми часов утра Олег осторожно, стараясь не щелкнуть замком, приоткрыл дверь в маленькую комнату и, памятуя о том, как ловко накануне обезьяна швырнула в него миской, заглянул через узкую щелочку внутрь. Некоторое время он внимательно изучал видимое пространство, прислушиваясь одновременно, не возникнет ли снова подозрительный шум.

Весь пол в комнате был усеян какой-то непонятной трухой, обои со стен содраны вместе с газетами, потолок заляпан, словно пол в общественном туалете. От в общем-то неказистого светильника остались лишь оголенные провода, торчащие посередине потолка. Единственным предметом, почти не пострадавшим во время ночного буйства, был гардероб. Изрядно ободранный, он возвышался на прежнем месте и не был сдвинут ни на сантиметр.

Виновницы всего этого погрома видно не было. Памятуя о том, что зверь мог притаиться за дверью или за выступом встроенного шкафа, Олег еще немного приотворил дверь и прислушался. В комнате было тихо, не было слышно даже дыхания. Однако Олег был терпелив — он выждал еще минут десять, но ничего не изменилось. Казалось, комната пуста. И тут Олегу пришла в голову мысль — а не убила ли себя его гостья во время ночного неистовства?!

Без дальнейших размышлений Олег распахнул дверь и шагнул в комнату. Если сначала состояние помещения повергло его хозяина в уныние, то теперь он почувствовал уважение к тому, кто все это натворил. Какая невероятная энергия потребовалась для того, чтобы с беспрецедентной скрупулезностью содрать со стен всю бумагу до последнего клочка и превратить ее в труху, почти в пыль, устилающую пол! Разодрать на отдельные волокна мешок и все полученное пропорционально смешать! При всем при этом работа была проделана с невероятным шумом, словно во исполнение какого-то дикарского обряда.

Но не это занимало Олега в тот момент. Его внимание было приковано к обезьяне, ничком лежащей в углу. Сейчас она напоминала старую, грязную шубу, брошенную за ненадобностью. Животное лежало уткнувшись мордой в угол в неудобной позе, вывернув руки и подтянув ноги к груди. Пыльная короткая шерсть слиплась от пота и грязи. Помня о неистощимой энергии своего питомца и опасаясь подвоха с его стороны, Олег осторожно протянул руку и дотронулся до покрытой шерстью спины. На ощупь кожа была холодной, и движений, свойственных дыханию, не ощущалось. Осмелев, Олег энергично повернул обезьяну на спину и в ужасе отпрыгнул прочь. Потом ноги его внезапно ослабели, и он в изнеможении рухнул на пол.

Перед ним, задрав подбородок к потолку, лежало существо. На обезьяну оно было похоже не более, чем любой представитель человечества. Оно было смугло, сверх всякой меры волосато телом, но это было!.. Это был человек! Роста в нем было едва ли более полутора метров, но плотная, хорошо сложенная фигура напоминала скорее карлика, чем, к примеру, орангутанга. Сходство с последним, правда, придавало почти полное отсутствие шеи и немного не по-человечески сплюснутая голова. Лицо, изборожденное морщинами, было чисто, без признаков растительности и при беглом взгляде могло быть признано за лицо жителя Средней Азии — такие же высокие скулы, по всей видимости, большие глаза, крупный, но тонко вылепленный нос. Только рот и подбородок не подходили ни под одно сравнение. Рот был большим и безгубым — ребенка с таким ртом в любом дворе всю жизнь дразнили бы Буратино. А что касается подбородка, то Олегу никогда не приходилось видеть ничего подобного. Он был цилиндрической формы, словно здесь, под кожей, находилась не нормальная нижняя челюсть, а консервная банка от шпрот. Можно было предположить, что Бог взял упругую металлическую полосу и, согнув из нее полукруг и установив на место, завершил тем самым создание этого странного лица.

Впрочем, не только в лице незнакомца, но и во всем его теле были одни сплошные несуразицы. Не будучи знакомым со сравнительной анатомией, Олег чисто интуитивно обращал внимание на несоответствия в строении незнакомца с привычными аналогами. В первую очередь его поразили кисти рук — они были в полтора раза длиннее нормальных, и в тонких сильных пальцах ощущалась гибкость, не свойственная человеческим. Не было мочек на ушах, не был заметен кадык. Мышцы груди и пресса имели совершенно отличную от человеческой конфигурацию. Словно неумелый скульптор, закрыв глаза, ваял это тело, заботясь лишь о самом отдаленном сходстве. Гость был явно мужского пола, но данный орган настолько отличался формой и размерами от известных, что больше напоминал уродство. Ноги существа были толстые, короткие и кривые, словно он много лет провел в седле. Ступни были сорок пятого размера и пропорционально сложены, так же как и кисти — пальцы ног были тонкие и длинные.

— Однако рассиживаться нечего, — вслух сказал Олег, поднимаясь с пола.

Действительно, следовало что-то предпринять. Обезьяна оказалась человеком, но это ничуть не умаляет нашего долга перед терпящим нужду в помощи. Олег ни минуты не сомневался, что незнакомец жив, — он просто не хотел верить в фатальный исход. И не потому, что в свое время заплатил деньги, как могут подумать некоторые, а потому, что закон человеческой совести велит каждому помогать ближнему в беде. И не нам судить тех, кто из трусости или корысти нарушает этот закон.

Еще не зная, чем помочь, Олег шагнул к незнакомцу, поднял его на руки и понес в ванную. Уже на ходу он решил согреть гостя горячей ванной. Но через несколько минут понял, что из этой затеи ничего не выйдет — пациент был слишком мал ростом и вдобавок к тому не мог самостоятельно держать голову над водой. Поэтому Олег решил просто вымыть его с помощью душа, а согреть теплыми одеялами и горячим питьем. Однако и мытье под душем оказалось непростым делом. Олег извел кусок мыла и привел в негодность мочалку, зато гость стал менее смуглым и даже начал проявлять признаки жизни. Заметив это, Олег удвоил усилия. В процессе мытья ему удалось отыскать на руке незнакомца пульс, и теперь он мог хоть как-то контролировать его состояние. Наконец Олег решил, что в ванной им делать больше нечего, и перенес гостя в комнату.