Кейт поджала губы.

— Мне кажется, все дело в том, что мне не хочется, — она сглотнула, — чтобы это был кто-то, кого я знаю. Кто-то из нашей семьи, понимаете?

Эйприл обняла Кейт и прижала к себе.

— Мне бы тоже этого не хотелось.

Эйприл не знала, как вести себя с Кристианом.

Хотя его офис находился по тому же адресу на Пятой авеню, что и «Горизонты власти», они очень мало общались с ним. В отличие от Арманда Кристиан никогда к Эйприл не заходил, а потому его звонок с предложением пообедать, мягко говоря, удивил ее.

Несмотря на то, что Кристиан с Кейт жили в более современном доме, чем Арманд, их квартира в два этажа оказалась столь же элегантна. В чем нельзя было отказать этой семье, так это в умении жить изысканно и со вкусом.

— Я в некотором роде коллекционер, — заметил Кристиан, показывая Эйприл свои апартаменты. — Но, боюсь, я полнейший дилетант и в этом. Я загораюсь интересом к чему-либо, развиваю бурную деятельность, а потом внезапно охладеваю и все бросаю. Отвратительная черта моего характера, ничего не поделаешь.

Эйприл улыбнулась. Она не могла определить, говорит ли Кристиан искренне или же просто пытается обезоружить ее своим самоуничижением.

— Последняя моя страсть — фарфор, — продолжал Кристиан. Он остановился на пороге хорошо освещенной комнаты, в которой располагалась коллекция фарфора. — Севрский и майзенский фарфор. Вы знаете, в чем между ними разница?

— Один из Франции, а другой из Германии?

— Великолепно, — в удивлении приподнял брови Кристиан. — Вы интересуетесь фарфором?

— В этом деле — ни бум-бум, — с улыбкой призналась Эйприл. — Просто в школе у меня были неплохие отметки по географии Европы.

Кейт хлопнула в ладоши.

— Только не позволяйте ему читать занудную лекцию о старинном фарфоре. Он всегда ее читает, когда хочет кого-нибудь поскорее выставить. Он говорит, что чем быстрее надоешь, тем больше шансов, что эти гости никогда больше к нам не придут.

Эйприл рассмеялась.

— Надо будет взять на вооружение. В нашем офисе есть несколько людей, от которых я хотела бы избавиться любыми средствами. Но мне в голову не приходило выжить их с помощью занудства.

— Сомневаюсь, чтобы вам это удалось, — сказал Кристиан.

Фраза была произнесена бесстрастным тоном, но можно было с уверенностью сказать, что в ней заключался комплимент. Эйприл улыбнулась, заметив, что Кейт, услышав слова отца, просто-таки вся просияла.

Несмотря на столь оптимистическое начало, разговор за обедом не клеился. Слишком много запретных тем. Спрашивать Кристиана о его личной жизни было все равно что идти по минному полю: Эйприл знала о его вечных ссорах с матерью Кейт и о ее трагической смерти. Разговоры о «Горизонтах власти» наверняка бы наскучили девочке, а личная жизнь Эйприл, казалось, мало интересовала Кристиана.

Поэтому беседа в основном крутилась вокруг Кейт: ее интересы, мечты и стремления. Эйприл подумалось, что, не будь здесь Кейт, им с Кристианом вряд ли удалось бы подыскать тему для разговора.

Кроме того, Эйприл чувствовала определенную напряженность в отношениях отца с дочерью. Эйприл решила, что причиной тому — разность характеров. Кейт — взрывная, вся наружу, открытая радостям; Кристиан же — сдержан, эмоционально холоден, скрытен. Это вовсе не означало, что он вообще черствый человек, напомнила себе Эйприл, возможно, просто очень давно он научился держать свои чувства при себе.

Хотя, с другой стороны, Кристиан мог быть и бессердечной сволочью.

После обеда, сидя в гостиной, Эйприл решила не упускать возможности узнать что-нибудь еще о Рине, пусть даже это будет скучно для Кейт.

— А как вы ладили с моей матерью?

Несколько замявшись, Кристиан уставился на свой бокал с недопитым бренди.

— Сказать по правде, у нас с вашей матерью было мало общего.

— Вы ее не любили?

— Наши взгляды не всегда совпадали.

— Я думаю, что ты любил бабушку, папа, — запротестовала Кейт. — Ты даже плакал, когда услышал о ее смерти, я видела.

Кристиан строго взглянул на дочь. От этого взгляда повеяло холодом, как от арктического айсберга.

— Должно быть, тебе это приснилось. Я не плакал с тех пор, как сдохла моя собака. А мне тогда исполнилось восемь лет.

Кейт, казалось, напугала резкость тона, с которым отец заговорил с нею, и Эйприл поспешила успокоить девочку.

— Мужчинам не положено плакать, Кейт. Они растут, учась контролировать и скрывать свои эмоции. Поверь, разучиться плакать очень нелегко.

— Как и многое другое, по мере накопления опыта это становится проще, — заметил Кристиан, с признательностью глядя на Эйприл.

Эйприл даже показалось, что в глазах Кристиана появилось необычное выражение, напоминавшее печаль и доброту. Правда, он тут же прикрыл веки и поднял бокал, словно пытаясь скрыть невольно вырвавшуюся откровенность.

В эту ночь Кристиан никак не мог уснуть. Эйприл Хэррингтон, к великому разочарованию Кейт, ушла рано. Девочка изо всех сил старалась задержать свою гостью, надеясь, что вот-вот между ней и отцом вспыхнет искра неподдельного интереса и симпатии. Кейт не любила Дейзи и потому стремилась свести Кристиана с женщиной, которая нравилась ей самой.

Вообще-то это неплохая идея. Дочь Рины казалась весьма привлекательной женщиной. Она была спокойна и доброжелательна. Неудивительно, что ей с первой же встречи удалось завоевать сердце Кейт.

К тому же Эйприл моложе Дейзи.

И, он мог побиться об заклад, гораздо чувственнее.

После обеда Эйприл довольно бесхитростно расспрашивала Кристиана о семье, о его жизни и работе. И о Рине. Кристиан вспомнил, что книжный магазин его гостьи специализируется на детективах, и потому, наверное, она считает себя крупным специалистом по части разоблачений и ловли бандитов.

Честно говоря, это несколько раздражало. Кристиану не нравилось, что его допрашивает, пусть даже в мягкой, корректной форме, любитель.

Нет, без сомнения, она его допрашивала. Она даже где-то как-то осуждала его. И если бы не присутствие Кейт, Эйприл непременно бы сказала ему все, что она о нем думает. Грубый, заносчивый и спесивый эгоист. Ну что ж, это правда, кто бы спорил…

После ухода Эйприл Кейт, посмотрев на отца с укоризной, молча поднялась к себе в комнату. Заглянув к дочери двумя часами позже, Кристиан обнаружил ее крепко спящей в обнимку со старой плюшевой собакой.

Дейзи приезжает завтра.

Может, она несколько ободрит его, поможет поднять голову и привести в порядок эту долбаную жизнь? Дейзи свято верила в то, что человек способен изменить себя. Во всю эту чепуху, во все эти лозунги типа: «Настал первый день твоей будущей жизни».

А вдруг и впрямь с помощью такой вот зазывалочки ему удастся разобраться со своим прошлым?

Призрачный шанс.

Но дальше он так жить не хочет.

По мнению Блэкторна, чаще всего слежка за людьми — занятие и сложное, и скучное. Но по мере того как он вслед за Изабель спускался вниз по металлической лестнице в слабо освещенный секс-клуб, расположенный на окраине города, ему стало представляться, что на этот раз дело было не таким уж пресным.

Блэкторн отправился за Изабель, надеясь напасть на след тех самых «странных и неприятных друзей», о которых говорил Кристиан.

По его расчетам, именно сегодня, в субботу, ему удастся разузнать что-нибудь ценное. Однако Изабель отправилась обедать в ресторан в гордом одиночестве. Отобедав, мисс Севиньи поехала домой, где, по предположению Блэкторна, должна была завалиться спать.

Некоторое время Роб бродил вокруг дома Изабель на случай, если она вдруг выйдет, не теряя, правда, надежды, что все же не выйдет, поскольку собственная постель казалась ему все более и более желанной.

Увидев около полуночи выходящую из дома Изабель, Блэкторн чертыхнулся. Ничего не оставалось как мчаться вслед за ней. Он чуть было не упустил ее, когда такси, на котором она ехала, неожиданно нырнуло под запрещающий знак и помчалось в южную часть города.