— Ну, — спросила она, сцепив руки за спиной и выжидательно глядя на него. — Что теперь?

Она не догадывается? Что ж, сейчас он покажет ей, что теперь.

Поблагодарив викария, Джулиан вручил ему солидную сумму на нужды прихода и вежливо выпроводил за дверь.

Потом настала очередь Холлинг и Свифта.

— Поставьте слугам угощение и не забудьте про вино, — велел он. — Скажите им, что они свободны до завтрашнего утра. Оставьте поднос с едой в коридоре у дверей спальни и после этого чтобы никто — слышите? — никто не смел подниматься наверх, пока мы не позвоним. Ни служанка, ни лакей, ни горничная, ни даже мальчик с дровами для камина. Ни сегодня, ни завтра. А может, и послезавтра. Даже если пройдет три дня и вы решите, что мы умерли с голоду, не смейте даже близко подходить к спальне, вы меня поняли? Мы с женой не желаем, чтобы нас беспокоили.

— Но, сэр… — неуверенно начала Холлинг.

— Мы не желаем, чтобы нас беспокоили, — с нажимом повторил Джулиан.

— Как прикажете, мистер Беллами. — Экономка почтительно присела.

Выпроводив слуг, Джулиан быстро пересек комнату и остановился в двух шагах от Лили.

— А теперь мне очень хочется поцеловать свою невесту.

Розовые губы Лили сложились в улыбку.

— Ваша невеста тоже не прочь, чтобы ее поцеловали.

— Но есть одна проблема. Если я поцелую тебя прямо тут, то мы скорее всего просто не доберемся до спальни.

— Что ж… — Темные ресницы затрепетали и опустились на щеки. Лили с преувеличенной озабоченностью окинула взглядом комнату. — Тогда остается диван…

— Как-нибудь в другой раз. — Джулиан, шагнув к Лили, опустил руку ей на плечо. — Кстати, пожалей нервную систему бедняги Холлинг — ей ведь и так немало досталось — и постарайся не вопить, хорошо?

Не дав Лили даже слова сказать, Джулиан подхватил ее на руки. От неожиданности она, конечно, взвизгнула, но негромко. А потом обвила его шею руками — слегка удивленно, а потом с комическим отчаянием. Ее ноготки шаловливо царапнули ему кожу, и Джулиана захлестнуло желание. Лили была легкой, как перышко — отнести ее наверх, в спальню, не составило бы никакого труда. Но Джулиану нравилось ощущать, как она прижимается к нему… нравилось чувствовать себя ее защитником — могучим и даже немного свирепым. Джулиан самодовольно напыжился.

Держа Лили на руках, он вихрем взлетел по лестнице, промчался по коридору и плечом толкнул дверь, ведущую в комнаты Лили.

— А как ты догадался, которая из комнат моя? — с любопытством спросила она, когда Джулиан переступил порог ее будуара.

— Просто догадался.

В три прыжка он пересек комнату, влетел в спальню и вместе с Лили упал на кровать. Белоснежные простыни взметнулись вверх, мягкая перина приняла их в свои объятия — ощущение было такое, словно они провалились в сугроб. Беззвучно выругавшись, Джулиан выплюнул попавший в рот кружевной край простыни, перекатился на бок и улегся так, чтобы видеть Лили. Близился полдень, и солнце, нахально заглядывая в окна спальни, заливало комнату ярким светом. Все здесь было таким белым, что слезились глаза.

— О, это просто невыносимо, правда? — простонала Лили, с трудом выпутываясь из простыней. — Я приказала отделать ее в белых тонах, когда мне было семнадцать, и с тех пор тут ничего не меняли.

Джулиан с хищной усмешкой подмигнул Лили.

— Типичная спальня девственницы, — хмыкнул он.

И самое подходящее место, чтобы избавить тебя от этой самой девственности, дорогая, мысленно добавил он. Постель, на которой они лежали, превосходила его самые смелые мечты. Бросить хорошо воспитанную леди на такую вот постель, вонзить трепещущее от нетерпения копье в ее нежную плоть, которой до него не касался другой мужчина. И это было куда лучше, чем в его самых смелых мечтах — ведь теперь Лили принадлежала ему. Она стала его женой. Ее невинность теперь принадлежала ему.

Бог свидетель, такого сумасшедшего, дикого, безумного желания Джулиан не испытывал ни разу в жизни. Бриджи вдруг стали настолько тесны, что, казалось, ткань вот-вот лопнет по швам.

— Тогда все в порядке. Я хочу сказать, она как нельзя лучше подходит… — Ее щеки вспыхнули. Он смущения Лили зарылась лицом в подушку. — Ты ведь знаешь, что будешь первым…

Заставив себя выкинуть из головы все похотливые мысли, Джулиан ласково откинул в сторону упавшую ей на лоб прядь.

— Ты волнуешься?

— Нет. То есть да, немного. Но это приятное волнение.

— Не нужно волноваться. Это будет потрясающе. Поверь мне.

— Какая самонадеянность! — рассмеялась Лили.

— Причем тут самонадеянность? Это обещание. Все будет чудесно, поверь мне, — настаивал он. — Послушай, если в какой-то миг, пусть даже на мгновение, ты почувствуешь что-то помимо наслаждения, тут же скажи, и я остановлюсь. Ты поняла? Я никогда не сделаю тебе больно.

Лили кивнула.

— Ты на удивление быстро вошел в роль мужа, — хихикнула она. И с легким вздохом вытянулась на кровати, блаженно зажмурив глаза. — Впрочем, я и есть твоя жена, Джулиан. Теперь я миссис Беллами.

В глазах Лили вспыхнула радость, и сердце Джулиана наполнилось счастьем. Еще никогда она не казалась ему такой красивой, как в этот миг.

— Нет. — Покачав головой, он сел. — Ты по-прежнему остаешься дочерью маркиза. Ты — леди Лили Беллами.

— Господи! — Лили со стоном схватилась за голову. — Еще одна буква «л» в моем имени. Теперь их будет уже четыре!

— Слишком поздно. Теперь уже ничего не изменишь.

— Ты уверен? — Лили шаловливо потянула его за галстук. — Между прочим, ты до сих пор меня не поцеловал!

Джулиан медленно нагнулся к ней — достаточно медленно, чтобы ее кокетливая улыбка сменилась гримаской нетерпения. Чуть слышно вздохнув, Лили подставила ему губы. Последнее, что он услышал прежде, чем утонуть в ее глазах, было:

— Я люблю тебя, Джулиан.

Он поспешно припал губами к ее губам, словно пытаясь удержать эти слова, не дать им растаять в воздухе, сполна насладиться ими. Лили со стоном прижалась к нему, и ее руки запутались в его волосах. Желание захлестнуло Джулиана с такой силой, что он слегка испугался. Потребовалось неимоверное напряжение воли, чтобы сдержаться и не нарушить обещания, данного Лили. Если бы не это, он бы попросту опрокинул ее на кровать и одним толчком ворвался в нее.

Заставив себя оторваться от ее губ, Джулиан уткнулся носом в ее шею, пощекотал кончиком языка за ухом и блаженно зажмурился. У Лили была такая нежная кожа, от нее так восхитительно пахло, что он не удержался от искушения и слегка куснул ее.

Лили сдавленно вскрикнула.

— Я сделал тебе больно? — Джулиан испуганно отодвинулся.

— Нет. — На лице Лили появилось озадаченное выражение. — А почему ты спрашиваешь?

— Ты же закричала.

— Серьезно? — Лили с притворной скромностью опустила глаза. — Ну… вероятно, мне это понравилось.

Отлично. Джулиан и сам не заметил, как скомкал белое кружево простыней.

— Ну и кто из нас больше волнуется? — насмешливо хмыкнула Лили. — Странно, с чего бы это? По-моему, прошлой ночью я издавала столько разных звуков, что тебе пора бы и привыкнуть. Кстати, в тот раз мне показалось даже, что тебе это нравится.

— Прошлой ночью все было по-другому. — И сам он тоже был другой. Тогда, в карете, он был вором, пытающимся украсть то, что ему не принадлежит. Зато сегодня он был женихом, давшим клятву беречь и защищать эту женщину до конца своих дней. По мнению самого Джулиана, разница была настолько очевидна, что не заметить ее было просто невозможно.

— Тогда давай договоримся о каком-нибудь условном знаке, — хихикнув, предложила Лили. — Пусть это будет какое-то слово, которое я скажу, если мне вдруг станет больно или просто неудобно. А все остальные звуки будут означать, что мне приятно. Ну, что скажешь?

— Может, паук? — Джулиан, не выдержав, захохотал во весь голос. — Кому придет в голову думать о пауках в такую минуту? Верно?

— Естественно, никому, — со смехом согласилась Лили. — По-моему, идеальный вариант.