Лили подавила тяжелый вздох. Оставалось только надеяться, что под словом «поговорить» Джулиан подразумевает именно разговор, а не что-то другое, менее невинное. Но тут уж она ничего не могла изменить.
И минуты не прошло, как Джулиан оказался наедине с герцогом, а у него уже чесались руки врезать ему в челюсть.
— Что ж, Беллами, — герцог, достав из буфета графин с бренди, вытащил пробку, постаравшись для пущего эффекта, чтобы хлопок вышел погромче, — давненько не виделись, верно?
Джулиан, скрипнув зубами, изо всех сил старался хранить спокойствие.
— Это как сказать… лично я не успел особенно соскучиться.
— Вот как? Знаете, я бы согласился… — герцог, отсалютовав Джулиану графином, наполнил свой бокал, — если бы не рассчитывал получить от вас кое-какие объяснения.
Джулиан стиснул зубы. Черта с два он обязан что-то ему объяснять!
— Как я понимаю, вы имеете в виду мои попытки отыскать убийц Лео? — прорычал он.
— К вашему сведению, я уже потратил чертову пропасть денег на эти самые поиски! Так что да, черт возьми, считаю, что это дает мне право требовать объяснений. Но сначала… — Морланд кивком головы указал на стулья. Они уселись. — Предлагаю сначала поговорить о лошадях.
— О! Ну да, конечно! В конце концов, Лео мертв и уже никуда не торопится, — с горечью бросил Джулиан. — Для вас ведь лошади всегда на первом месте, верно? А погибший друг может и подождать!
Герцог высокомерно пропустил оскорбление мимо ушей.
— Вернувшись в Лондон, я первым делом отправился взглянуть на Озириса. Вообразите мое удивление, когда я не обнаружил его в конюшне!
— Я велел перевести его в другое стойло, — брюзгливо сообщил Джулиан. — Впрочем, разве вы не этого хотели?
— Я помню.
— И?..
— И теперь условия гораздо лучше. — Но прежде чем Джулиан успел что-то сказать, герцог желчно добавил: — И тем не менее должен сказать, что они далеки от идеальных.
Высокомерный осел. Индюк спесивый! Джулиан не сомневался, что герцог Морланд скорее согласится, чтобы ему пустили его голубую кровь, нежели выдавит из себя хоть самую скупую похвалу в адрес недруга.
— Я по-прежнему настаиваю, чтобы жеребца перевезли в Кембриджшир, — проворчал Морланд. — Напоминаю, что речь идет о бывшем чемпионе, о бесценном производителе, черт возьми! А мои конюшни считаются одними из лучших. И место Озириса именно там!
Джулиан молча пригубил бренди. Можно было не сомневаться, что герцог готов спорить до хрипоты. Джентльмен с безупречной родословной заслуживает, чтобы его лошади содержались в идеальных условиях, — таков был девиз Морланда. Джулиан в очередной раз поймал себя на мысли, как же он презирает и самого герцога с его спесью, и его аристократические замашки. Именно поэтому он в свое время пустил в ход все свое обаяние, чтобы проникнуть в лондонский высший свет. Чтобы своими глазами увидеть, как надменные лорды вроде Морланда становятся объектом насмешек, и иметь возможность поиздеваться над ними, выставить кого-то дураком, унизить или смешать с грязью. Или — что еще забавнее — наставить кому-то из них рога.
К счастью для герцога Морланда, даже Джулиан не позволил бы себе пасть настолько низко, чтобы попытаться соблазнить милую простодушную Эмилию. Даже будь у него такое желание…
— Наверное, нет необходимости напоминать вам, Беллами, — продолжал герцог, — что этот жеребец — совместная собственность, а моя доля едва ли не всемеро превышает вашу?
— Нет. Я помню об этом.
Десять латунных жетонов, подтверждавшие членство их владельцев в клубе любителей племенных жеребцов, продаже не подлежали — их нельзя было просто купить, только выиграть или проиграть. И это условие было еще одним подтверждением порядочности Лео и его вечной тяги к справедливости. Какому бы другому маркизу на его месте вздумалось основать клуб, который был бы открыт для всех? Членом клуба Лео мог стать любой, кому улыбнулась бы удача. А все потому, что Лео, невзирая на свое аристократическое происхождение, никогда не считал себя лучше других.
По иронии судьбы Лео был гораздо лучше тех, с кем ему приходилось иметь дело, вздохнул Джулиан. И уж конечно, он стоил десяти таких, как герцог Морланд! Основанный им клуб много лет был для Лео любимой игрушкой — до тех пор, пока не появился герцог, вбивший себе в голову, что все десять жетонов, а вместе с ними и Озирис, должны принадлежать ему одному. Тупое упорство, с которым он добивался этого, принесло свои плоды. Семь из десяти жетонов уже перешли в его руки, и мечта Лео пошла прахом. Единственными живыми владельцами оставшихся жетонов оставались Джулиан и лорд Эшворт.
— Ваши арифметические вычисления нуждаются в поправке. — Отставив в сторону бокал с бренди, Джулиан сунул руку в карман сюртука. — Потому что у меня не один, а два жетона. — С этими словами он извлек из нагрудного кармана тонкий латунный жетон. На одной стороне была вычеканена конская голова, на другой — хвост. — Вот этот принадлежал Лео, — продолжал Джулиан, задумчиво зажав жетон пальцами. — Я выиграл его у Эшфорда, когда ездил в Девоншир.
— Какого черта вам понадобилось в Девоншире? — изумился Морланд.
— Помните, прошлым летом мне удалось выследить шлюху, которая в свое время обнаружила тело Лео?
— Конечно. — Герцог мрачно кивнул. — Когда мы виделись в последний раз, вы сказали, что собираетесь расспросить ее.
— Верно. Так я и сделал. Я нашел ее, задал пару вопросов, после чего отвез в одну Богом забытую деревушку в Девоншире неподалеку от имения Эшфорда — решил, что там она будет в безопасности.
— В безопасности? — Герцог слегка опешил. — А с чего вы вообще решили, что ей угрожает опасность?
Немного поколебавшись, Джулиан решил рассказать Морланду все. Как бы он ни презирал этого человека, в глубине души он понимал, что нуждается в герцоге. Вернее, даже не он, а Лили. А ради Лили он был готов на все.
— В ночь своей гибели Лео подобрал в Ковент-Гардене шлюху и уговорил пойти с ним на боксерский матч. Потом, когда матч закончился, они вышли оттуда, свернули в переулок и стали… ммм… обсуждать, куда… ну, в общем, вы понимаете.
— Во всяком случае, могу себе представить, — с кислым видом проворчал герцог. — Можете опустить эту часть.
Джулиану до сих пор противно было думать, что свои последние минуты на этой земле Лео провел в обществе какой-то девки. Сказать по правде, он был шокирован, когда узнал, что Лео намеревался провести время со шлюхой. Насколько он знал, Лео никогда раньше не опускался до этого.
— Как бы там ни было, — продолжал он, — они еще не успели договориться, когда в переулке появился какой-то мужчина.
— Тот самый, который так похож на вас?
— Совершенно верно. Судя по словам девицы, они с Лео были знакомы. Он попрощался и вместе с тем человеком свернул за угол. Девица уверяет, что слышала, как они о чем-то спорили, потом наступило молчание. А через пару минут послышались звуки драки. Девчонка оказалась не из робких — она бросилась туда и увидела, как двое каких-то подозрительных бродяг избивают Лео и того незнакомца, с которым они разговаривали.
Почувствовав, что у него пересохло в горле, Джулиан поднес к губам стакан и одним глотком опрокинул в себя остаток бренди. Горло обожгло, но проглотить бренди было куда легче, чем горькую правду.
Откашлявшись, Джулиан продолжал:
— Девица сказала, что из-за темноты не рассмотрела нападавших. Судя по ее описанию, это были двое громил в грубой одежде. Она уверяет, что один был лыс, как колено, а второй говорил с заметным шотландским акцентом. Она принялась кричать. Это спугнуло убийц. Девица побежала за помощью, но когда она вернулась вместе с каким-то кебменом, таинственный незнакомец исчез. На земле лежал один Лео. Девушка привезла его в мой дом… ну а остальное вы уже знаете. По дороге Лео умер.
— Ну и кто же, по-вашему, был тот незнакомец? — не выдержал герцог.
— В этом-то и вопрос, верно? Я долго искал его, наводил повсюду справки. — Найти незнакомого человека, да еще в Лондоне, оказалось намного труднее, чем он мог себе представить. Особенно учитывая, что он искал своего двойника. — В конце концов мне удалось узнать, как его зовут. Впрочем, вы, должно быть, тоже его знаете. Это некий Питер Фарадей. Кстати, член клуба.
