Красавчик уже повернулся, чтобы уйти, как на плечо его легла твердая холодная рука.

— Пошумели, ребята, и хватит, — проговорил мужчина, шагнув из-за куста. Он был ниже Руслана и явно слабее его.

Красавчик резким движением плеча сбросил с себя чужую руку.

— Пошел ты, тебя еще не хватало здесь! — рявкнул он и весь напрягся.

Но в этот момент он увидел умоляющий взгляд Зойки, обращенный к нему, и обмяк.

— Извини, — сказал он мужчине. — Этот, — кивнул он на Ивана, — кого хочешь доведет до озверения.

— Совсем другое дело, — улыбнулся Рыба. — А это кто? — тут же спросил он у Ивана, кивнув на Красавчика.

Иван ответил, что Руслан — его клиент по торговле, что познакомился с ним в воскресенье на толчке. Рыба задал ему несколько уточняющих вопросов, а потом хлопнул Руслана по плечу.

— Вижу, ты свой парень. Места хватит для всех, не паникуйте. Только надо сматываться отсюда поскорее, а то могут замести. Рыба быстро пошел по течению реки, не сомневаясь, что остальные идут за ним.

— Как ты вышел на мента, Рыба? Случайно?

— Секрет, — коротко ответил Рыба.

Не будет же он рассказывать Ивану, как целый день искал Зойку. Купец приказал привести ее. А как найти, если на малине никто не знал ни ее адреса, ни Ивана. Купцу сказал об этом, так он заорал сразу: дураки, ротозеи! Прямо как главнокомандующий какой. Ничего не знаю, ничего не признаю, чтоб все было путем. И снова приказал искать. Гонял, как пес, с высунутым языком. И не напрасно бегал, оказывается.

— Куда идем? — спросил Руслан.

— На кудыкину гору, — весело ответил Рыба.

— А мне там делать нечего. Я откалываюсь от вас.

— Как хочешь, только ты засветился вместе с Иваном и Зойкой.

— А мне бояться нечего. Я не успел Ивану ничего продать, кроме пары туфель.

Руслан почувствовал прикосновение руки. Это была Зойка. Снова она смотрела на него умоляюще-просящими глазами. Наверное, на защиту Ивана она не очень-то надеялась.

— Будет лучше, парень, если ты пойдешь с нами, — проговорил Рыба, и в голосе его явственно зазвучали нотки угрозы.

Он придержал шаг и пошел рядом С Русланом, тесня его к берегу реки. Руслан насмешливо посмотрел на него сверху вниз. Правую руку Рыба держал в кармане, что там у него: нож, пистолет?

— Ладно, — махнул рукой Руслан, — прогуляюсь с вами, если так хотите.

Он придержал шаг и пошел с Зойкой. По всему было видно, что она боится и Рыбы, и неизвестности: только Рыба знал, куда он ведет своих спутников.

У старых кладбищ, что на Осетинской слободке, Рыба остановился. Иван почувствовал, как вздрогнула Зойка от близости кладбища, крестов и памятников, которые едва угадывались в темноте за невысокой кладбищенской оградой, сложенной из дикого камня. Иван обнял Зойку за плечи, чуть подтолкнул ободряюще в бок. Какой сегодня получился у него длинный и полосатый день. Начался вроде бы нормально, а закончился… А чего он, собственно, боится? Делов за ним никаких нет и за Зойкой тоже, кроме толчковой мелочи. Запаниковали, дураки. Надо уходить, и все. А то куда ведет их этот Рыба. Может, там целая кодла да еще с мокрыми делами. Заметут вместе со всеми, а потом прилепят горбатого к стенке. Это менты умеют. Только вот как у Зойки с ее новым хозяином? Может, она с ним делом повязана.

— Двигаем дальше, — нарушил молчание Рыба и пошел направо вдоль кладбищенской ограды. — Придем на место, все объясню, а то вы, видно, думаете, что совсем чистенькие и бегать вам не надо.

Кругом было темно, но Рыба шел уверенно. Видно, места эти хорошо знал.

Последняя реплика Рыбы испугала Ивана: значит, он догадывается правильно — Зойка на крепком крючке у этой кодлы.

Иван подошел к калитке стоявшего на отшибе домика, отворил перед Русланом, который шел за ним, низенькую калитку.

— Проходите.

Зашли во двор. Рыба попросил подождать, а сам-быстро пошел в сторону домика. Там светилось всего одно окно. Через некоторое время засветилось второе окно, в нем метнулся силуэт человека похожего по фигуре на Рыбу. Скоро он появился на пороге домика, позвал их, завел в комнату и сразу вышел.

Даже при слабом свете старой керосиновой лампы было видно, как здесь грязно и запущено. Засиженные мухами стены и потолок, черный от застарелой грязи дощатый пол, какая-то тряпка на окне вместо занавески — все это говорило о том, что комната давно уже не знает прикосновения доброй хозяйской руки.

Они сидели на лавках за длинным и узким столом, застеленным клеенкой, утратившей свой первоначальный цвет.

Ягуар оторвался от замочной скважины.

— Ты зачем привел их сюда, балбес! — свистящим от ярости голосом прошипел он. — Не знаешь, что эту хазу никому открывать нельзя?

— А куда бы я их повел! — вскинулся Рыба.

Он вдруг вскипел. Как бараны, кучкуются около этого купчишки! Повязал всех вышкой, скотина, и теперь командует. Да пошел он к черту! Прикончить бы его, и все дела!

Ягуар не отрывал взгляда от лица Рыбы и, видно, уловил в его глазах ожесточение.

— Так! — тяжело уронил он. — Значит, возмущаешься?

И вдруг голос Ягуара стал мягким и добрым, что не предвещало ничего хорошего.

Хорек, Жорж и Гоша, которые тоже были здесь, поежились от предчувствия беды. Рыба втянул голову в плечи, инстинктивно попятился к двери, зная, однако, уже, что не успеет выскочить из комнаты. Прихлопнет сейчас его Купец, и никто не узнает, никто! Эти будут молчать, как теперь Будзи, вроде его и не было никогда.

— Ладно, — неожиданно дал отбой Ягуар. — Черт с тобой, Рыба, живи себе на здоровье, если не загудишь на вышку. Только поговори с Жоржем, кем я был здесь до войны, а Хорек расскажет, как мы жили с ним в лагерях. Разрешаю. Раз привел этих сюда, то уже ничего не поделаешь.

— А если их замели! — подал голос Хорек. — Тогда Гоше и его хазе хана полная.

— А что это за фраер? — спросил у Рыбы Ягуар таким тоном, будто между ними ничего и не было.

— Ивана клиент по базару. Я подумал: если он вместе с ними, то и его тоже надо…

Рыба как бы споткнулся о. слово «надо» и замолчал.

— Пусть, — подытожил Ягуар, — будет так. Но выпускать их отсюда пока нельзя. Показал им нашу главную хазу. Что будем делать?

— Сказать им такое, чтоб носа не высунули, пусть сидят, как сурки.

— А что сказать, Вася дорогой. Словом их не удержишь, — Ягуар рассмеялся и подмигнул Хорьку.

— Я придумал еще по дороге, — ответил Ягуару Рыба. — Будут сидеть как на приколе.

Он объяснил свою придумку.

— Верно соображаешь, Рыба. Только запечатать их все равно надо. Дверь подпереть снаружи, ставни тоже. Так будет вернее. Только отнеси им побольше жратвы да водки. Пусть жрут и упиваются, легче будет с ними разговаривать. Согласны?

Ответом Ягуару было молчание полного согласия.

За время чекистской работы Пикаев приучил себя даже в самых критических ситуациях оставаться прежде всего аналитиком, для которого эмоции — ничто иное, как помехи, спонтанные всплески чувств, нарушающие спокойное течение мысли. Кроме того, Заурбек давно уже усвоил закономерность: любая невыгодная ситуация перестает раздражать, как только находишь ей разумное объяснение.

Причина же срыва опергруппы в парке лежала на самой поверхности. Лейтенанта Задворного и сержанта милиции Карова, которые вели наблюдение за Зойкой и Иваном, раскрыл кто-то другой — сторонний, и именно он подал Зойкиной компании сигнал об опасности.

Пикаев сразу согласился с этой версией, как только сержант привел свой главный аргумент.

— Я заметил, — докладывал он, — на краю аллеи человека, у которого были почти белые, как у вареной рыбы, глаза. Он очень пристально всматривался в толпу, вроде ловил чей-то взгляд, а потом сделал знак рукой, и через минуту Зойкина компания разбежалась.

— Произошло это так внезапно, что мы просто… не успели сориентироваться, — совсем потерянным голосом добавил Задворнов.