Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Володя встал. Вид у него был унылый.

— Со спором вы придумали неплохо, и результат у вас вышел отличный, — подбодрил его Пикаев. — Как бы ты мог еще выйти на Бечира — единственного, оказывается, человека, который помнит, кто в тот вечер сидел с Сипягиным за столом: пил, говорил с ним, обнимался, выходил на улицу. Так что оснований для больших огорчений у нас с тобой здесь нет. До вечера, лейтенант!

Володя повеселел.

Пикаев проводил его взглядом, поднял телефонную трубку. Сан Саныч не отвечал, а Заурбек хотел спросить у него, звонил ли ему Пащенко. Что-то Саша давно не давал о себе знать. С сотрудниками угро он изучал новые и очень важные обстоятельства. Раскрыть их помогли ветераны органов госбезопасности и милиции, которых Сан Саныч собрал в. клубе чекистов. Он пустил там по кругу копию фотографии, найденной в свое время Пащенко в сторожке лесника Габо, и фотографию человека, который приходил в фотоателье Костаса.

Оказалось, что мужчины, снятые вместе — братья Долидзе. Старший из них в свое время считался богатым купцом, младший Котэ был его компаньоном и приказчиком. Среди ветеранов-чекистов нашлись и те, кто в двадцатых годах экспроприировал богатства купеческого дома.

Глава его сумел убедить органы в том, что все свое добро он сдал добровольно, безоговорочно перешел на сторону Советской власти. На самом деле Долидзе-старший утаил большую часть своих капиталов. Он поддерживал тесную связь с бандитскими шайками, которые действовали в лесах Осетии в первые годы после установления Советской власти на Северном Кавказе, закупал на свои деньги для них оружие, продовольствие.

Купеческий особняк у Долидзе-старшего экспроприировали, выделив его семье небольшой домик, который он превратил в явочную квартиру бандитов во Владикавказе. При разгроме одной из контрреволюционных банд, действовавшей вблизи Владикавказа, открылось истинное лицо Долидзе-старшего, но кто-то успел предупредить оборотня, и бывший купец сумел скрыться вместе с остатками своих капиталов. Органам не удалось доказать участие Котэ в преступлениях его старшего брата. Котэ, жену Долидзе-старшего, а также его малолетнего сына Резо оставили в покое.

Отец Резо объявился во Владикавказе в начале тридцатых годов. В свое время ему удалось уйти в Иран, там он был завербован белогвардейской эмиграцией и послан в Осетию для организации покушений на партийных и советских работников. Однако развернуться Долидзе-старшему не удалось. Он был раскрыт и убит чекистами при перестрелке во дворе дома, где Долидзе-старший скрывался, вернувшись в Осетию.

Котэ в то время лежал в больнице. Он работал грузчиком в продовольственном магазине и незадолго до появления в городе своего старшего брата, разгружая товар, сильно повредил себе ногу.

Мать Резо вскоре умерла, и мальчик остался на попечении своей тетки по матери и Котэ, который ушел из семьи и поселился у племянника.

Работа Котэ в магазине являлась лишь ширмой. Как было установлено позже, он занимался скупкой и спекуляцией краденого.

В тридцать втором году при совершенно загадочных обстоятельствах были задушены жена и дочь Котэ Долидзе. Сам он исчез, что давало основание подозревать его в убийстве. Мотив? Ненависть. Жена, как только Котэ ушел из семьи, поступила на фабрику, стала активисткой женотдела. Вскоре на фабрику пришла и дочь. На второй день, после того как ее приняли в комсомол, и произошло это жуткое убийство.

Резо часто хвалился в своем уличном окружении, что его отец был богатым человеком, купцом, что он «погиб, как мужчина» и что он, Резо, «все равно отомстит за отца». Сверстники дали Резо кличку Купец. С детства он был отчаянным. Подростком уже имел крепкие связи с уголовниками, стал атаманом среди уличного хулиганья в своем околотке. Исчезновению Резо тоже предшествовало загадочное убийство. Утром на улице, где жили Долидзе, нашли тело их соседа Вахтанга, накануне вернувшегося из Грузии, куда он ездил на похороны близкого родственника. На улице поговаривали, что это дело рук «змееныша Резо», но доказательств никаких не было. Так же, как и мотивов убийства. Между соседями никогда не возникало ссор, они относились друг к другу хорошо.

Так были раскрыты истинные лица лесника Габо и дезертира Кикнадзе. Информация, полученная от ветеранов, тем более была бесценной, что в архиве уголовного розыска не сохранились дела ни на Долидзе-старшего, ни на его брата Котэ.

Сердитый мужчина, приходивший в ателье Костаса, на том же собрании ветеранов был опознан по фотографии. Звали его Арсентий, работал он на заводе и доводился жене Котэ Долидзе двоюродным братом. Когда по поводу убийства его сестры и племянницы было возбуждено уголовное дело, Арсентия вызвали для дачи показаний о том, в каких отношениях был Котэ Долидзе со своей бывшей женой и дочерью. Арсентий показания давать отказался и заявил, что он «сам отомстит Котэ за смерть своей сестры и племянницы». Не исключалось поэтому, что именно мотив мщения и привел Арсентия в фотоателье, где была выставлена фотография его врага.

Пащенко и лейтенант Николаев, которого вместе с Задворновым, включили в состав оперативной группы, работали над выяснением довоенного уголовного окружения Резо Долидзе. Если он бежал сюда, полагали чекисты, то непременно стал искать своих бывших дружков.

Глава седьмая. Провал

Собрание в бригаде затягивалось. Бригадир Цопанов воспользовался возможностью поговорить о трудовой дисциплине и все никак не мог перейти к главному вопросу, ради которого и собрал рабочих.

Иван кипел от возмущения, но внешне сохранял спокойный вид. И негодовал он вовсе не потому, что Цопанов разговор о дисциплине построил на его, Ивана, частых прогулах, появлениях на работе в нетрезвом виде, на том, что он, рабочий человек, «не вылезает по воскресеньям с толчка», о чем уже сообщили на завод из милиции, а его бесило другое: торчит тут битый час после смены. Для Ивана это было хуже всякой пытки. В такие минуты он с особой остротой ненавидел свою мать, которая «стукнула» на него участковому, что ее сын не работает, «шалается» по городу, часто не ночует дома, околачивается по воскресеньям на толчке, одним словом, неизвестно чем занимается.

Участковый явился сразу и подгадал — Иван как раз был дома. Пришлось давать расписку, что в течение двух недель он трудоустроится. И вот уже три месяца Иван мучился, работая в заводской строительной бригаде плотником. Когда-то он кончал ФЗО, потом дважды сидел за карманные кражи, давно уже забыл о полученной в ФЗО специальности, но мать, оказывается, помнила и даже сохранила его документы об окончании и трудовую книжку. И все это вдруг нежданно-негаданно пригодилось.

Конечно, Иван знал, что долго на заводе не задержится, и работал больше для участкового и матери, чем для бригады и самого себя.

— Не понимаю, чего тебе надо? — обращался к Ивану Женька Скориков, или Жека, как звали его в бригаде. — Зарабатываем мы неплохо. Работай, живи, отдыхай. «Плевать я хотел на твои заработки! Дать бы сейчас по твоей рыжей сопатке! — мысленно отвечал Жеке Иван, безмятежно-невинно глядя прямо в широкое на редкость конопатое лицо Жеки. — Дураки немытые, — перешел уже на обобщения Иван. — Думают, такое счастье их копеечные заработки. Знали бы вы, как настоящие люди живут, какими бабками ворочают».

— Да вы посмотрите на него! — воскликнула Вера-бетонщица, сидевшая напротив Ивана. — Он даже не слушает нас!

«Мымра несчастная, коняга затурканная, — тут же послал мысленный ответ Вере Иван. — Мужик в бабьем обличье», — добавил он, имея в виду спецовку Веры: брюки, куртку и грубые рабочие ботинки. Иван был явно несправедлив к девушке. Чернобровое, кареглазое лицо ее, ладная фигурка, стройность которой не могла скрыть, даже грубая заляпанная раствором спецовка, привлекали внимание многих мужчин, в том числе и самого Ивана. Он предпринял было попытку завести с Верой шашни, но с самого начала потерпел полную неудачу и обозлился на девушку.

58
{"b":"264309","o":1}