— Нет, я столько не выпью, сколько пьют у вас на сборах, — будущий зять вытер о майку лицо и ласково погладил конек крыши. — Уж лучше генеральский дом.

— Не понимаю, дочь, что ты в нем нашла, — с напускной небрежностью произнес подполковник. — Упрямый, вредный и никакого уважения к старшим.

— Кого-то он мне напоминает… — Карина, округлив глаза, посмотрела на отца.

— Вот ведь… Вырастил, на свою голову, — тот намек понял. — Ладно уже, нечего тут со мной время тратить. Беги к своему ненаглядному, пока я не передумал.

Девушка поцеловала отца в щеку и аккуратно, стараясь не испачкать обувь, направилась в дом. Булавина на крыше тоже уже не было.

Четверо парней с лопатами завистливо смотрели вслед дочери подполковника.

— А вы чего стали, салаги? — служивый не дремал. — До вечера еще далеко. Работать! И чтобы глаз от земли не поднимали, моя красавица здесь не по ваши жалкие души.

Булавин на ходу сбросил грязную майку, кое-как обтерся первым попавшимся под руки полотенцем и вышел в гостиную. Карина тут же бросилась ему на шею, чуть не сбив с ног.

— Милая, полегче, я весь в грязи, — он попытался удержать девушку, но это было бесполезно. — Испачкаешься ведь…

— Да я целую неделю тебя не видела! — возмущенно ответила она и прижалась еще ближе к голому мужскому торсу. — Неужели думаешь, что после такого я какой-то грязи испугаюсь?

— По правде говоря, я надеялся, что не испугаешься, — он по-хозяйски прошелся руками по всем изгибам, остановившись на некоторых чуть дольше положенного, а затем сладко поцеловал будущую жену. В ответ Карина забросила ногу ему на бедро и шаловливо потерлась.

— Я соскучилась…

— Молодая леди, я полагал, что Вы из приличной семьи, — Глеб со свистом втянул в себя воздух, отстраниться не было сил. — Во дворе четверо молодых парней и твой отец.

— А мы тихонечко…

Мозолистая мужская ладонь, поглаживая, прошлась от лодыжки до самого бедра девушки и замерла на кружевной резинке чулок.

— Я так понимаю, ты все продумала… — довольно хмыкнул Глеб.

— Ага!

— Что ж, грех несчастному солдату отказываться от такого щедрого предложения, — глаза мужчины хищно блеснули. — Только вначале предлагаю все же осмотреть дом.

— Может, отложим экскурсию? — в голосе Карины промелькнули жалостливые нотки.

— Любимая, нам здесь жить! — развел руками Глеб. — Думаешь, легко было перекупить эти хоромы у генерала? Кузьмич с ним целый ящик водки выпил, пока все уладили.

— Эх, знал бы папенька…

— Кстати, моему будущему тестю пока ничего не рассказывай, пусть побудет в счастливом неведении, — Булавин заговорщически подмигнул. — И ему приятно, и у меня окончание стройки под контролем.

— Вы с папой друг друга стоите.

Изобразив, что не расслышал последнюю фразу, Булавин повел невесту за собой.

В доме почти все работы были завершены. Повсюду царил порядок. Ровные стены, дожидающиеся нарядных обоев, огромные окна с широкими подоконниками, прочная, массивная лестница на второй этаж и настоящий, украшенный коваными дверцами, камин.

Пройдет какой-нибудь месяц или два, и в нем загорится настоящий огонь. А на просторном диване напротив счастливые молодожены займутся самым приятным делом на земле. И никто не потревожит их уединение и покой, никто не вмешается в новую жизнь, которая только-только пишет свои правила для двоих, а вскоре — и для троих. Никто, кроме одного слюнявого, криволапого стража.

А впереди еще десятки, сотни вопросов и трудностей, но что они в сравнении со счастьем быть вместе?

Просыпаться на рассвете в объятиях любимого человека, вместе смеяться и грустить, радоваться первому снегу или летнему дождю, смело шагать по жизни, зная, что где-то есть настоящий дом, свой собственный. И там не нужно быть кем-то еще, только собой, не боясь по-настоящему обнажить душу.

В радости и горе, в бедности и богатстве, в болезни и здравии — каждый день и час.

Девять месяцев спустя.

Над огромным зеленым полем набирал высоту Ан-2. Спортсмены внутри весело поглядывали друг на друга, переговаривались жестами. Все свои, все настоящие профессионалы.

Две коротких сирены, как удары по нервам, и световое табло самолета загорается желтым цветом.

Уровень адреналина в крови подскакивает. Остаются считанные секунды.

Еще одна сирена. На этот раз длинная, будоражащая. Тут же загорается красное табло.

Выпускающий дает команду «Пошел!»

Один шаг за борт и свобода.

Воздух

Восторг

Ветер

Вечность

Воля

Власть

…

Белый парашют с драконьей мордой смело вспарывает воздушные потоки.

Две тысячи метров под куполом.

И облачная голубая бездна над ним.

Тишина и бесконечность.

Спортсмен натянул стропы, закладывая большой круг над полем.

Здесь, с высоты птичьего полета, все казалось таким крошечным и хрупким.

Деревянные домики возле яблочного сада, цветастая толпа новичков у самолетного ангара, стоянка автомобилей, наблюдательная вышка.

Внизу бурлила жизнь.

Мужчина посмотрел по сторонам. Разобравшись по высоте, рядом раскрыли свои крылья другие спортсмены. Даже здесь не было места одиночеству. Под легкими куполами парашютов укрощали ветер такие же безумцы, как и он. Настя и Стас — все еще влюбленные друг в друга, все еще молодые. Осторожный Федор и бесстрашные близнецы.

Время над братьями было не властно, повзрослев на год, они все так же бесшабашно гоняли один за одним по бескрайнему простору поднебесья.

Вдали, ровно и выверено, вел свое крыло упрямый Лешка.

Внизу того уже ждали.

Красивая, молодая женщина напряженно всматривалась ввысь, держа за руку очаровательную трехлетнюю дочку. Малышка, как и мать, заворожено наблюдала за чудесными людьми, что, как птицы, свободно летали по небу. На несколько коротких минут она позабыла обо всем, и даже новая нарядная кукла была отброшена в траву.

— Папа! — радостно вскрикнула девочка, издалека узнав отца.

Мать не удивилась. С этими двумя она уже разучилась удивляться. Они чувствовали друг друга на любом расстоянии, словно были знакомы с самого рождения. Как? Уму непостижимо! Отец и дочь, один и тот же взрывной темперамент, цвет глаз и волос — самые дорогие и любимые люди, но мужчине о некоторых вещах знать еще не время. Сама до сих пор старалась жить одним днем, боясь поверить в нежданное счастье.

Мужчина под белым крылом еще раз глянул в сторону Лешки, улыбнулся и заложил второй круг. Это его поле, его клуб, его вотчина. Тридцать пять лет прожиты не зря!

В памяти всплыли строчки из некогда очень известной песни:

Когда-нибудь замедлить бег и, уже не спеша,

Увидеть, как берет разбег Душа…

Вот он разбег! Свобода в высоте и покой на земле. Душа ликовала, плакала от счастья и пела.

Ветер внезапно стих, а потом резко, словно нарочно, ударил с другой стороны. Парашют колыхнулся, но сильные руки уверенно натянули стропы, разворачивая купол, куда следует. Тысячи раз отработанное движение, заученное и выверенное до автоматизма.

Ничто не собьет с пути, слишком велика цена ошибки, слишком дорога жизнь.

Его внизу тоже ждут, а уж как ждет он!

Каждая встреча, как в первый раз, каждый поцелуй, как открытие. Никакой полет не сравнится с этим.

Теперь он знал точно: когда Бог посылает подарки, их нужно благодарно принимать.

Лелеять и беречь.

Кто знает, будут ли еще дары на жалком отрезке времени под названием «жизнь»?

А позволить себе счастье — как это сложно и как сладко.

Внизу дожидается Она. Его любимая, его судьба и его удача. Его жена.

Наверняка, с тревогой поглядывает сейчас на небо, высматривая мужа. Гладит огромный круглый живот и хмурится.

Скоро он будет рядом.

И так будет всегда, пока есть силы, пока продолжается жизнь.