– Вы уже взрослая, – ответил он.

– Я его почти не знала.

– Вы способны сами принимать решения.

– Это было неверное решение.

– Время от времени такое случается. Вы же человек. Не будьте слишком строги к себе.

– А я и не строга.

Правда?

– Тогда что у вас не так?

– Ничего.

– Ничего? Думаю, мало кто может так сказать, Элисон, особенно среди матерей-одиночек с финансовыми трудностями и проблемами на работе, не говоря уже о беспокойстве из-за престарелых родителей…

– Говорю же, все мои тревоги рассосались. Для начала, моей матери больше нет.

– Нет? – Он бросил на меня острый взгляд.

– Нет, не в том смысле, что… нет на свете. Она просто уехала из страны. Отправилась с любовником на Майорку открывать бар в стиле кокни. – Я нахмурилась. – Понять не могу, как она все это перенесет. И о чем только она думала, пойти на такой риск в ее возрасте, а ведь я даже не знакома с этим Тедом. Наверняка он охотится за ее деньгами – правда, у нее их немного…

– Но вы больше не тревожитесь о ней? – мягко спросил доктор Льюис.

– Что ж, вы и сами видите. Ну разве что совсем немножко тревожусь, – признала я.

– А девочки в порядке?

– О да. Виктория покупает «Журнал для невест» каждый раз, когда встречается с новым мальчиком, а у Люси первый экзамен. Тут все хорошо, – сказала я и непроизвольно сжала челюсти.

– А Пол? – Доктор опять заглянул мне в глаза, как будто знал, что так я не смогу солгать. – Вы уже привыкли обходиться без него, Элисон? Сколько уже прошло времени?

– Два года, – раздраженно сказала я. – И я не понимаю, почему я должна была к этому привыкнуть.

– Нет? – переспросил он.

– Нет! И я никогда, никогда не смирюсь с тем, что они хотят пожениться! Скорее я убью ее!

Сказав это, я чуть не шлепнула себя по губам. Черт! Почему я все время говорю не то, что надо? Я и мой проклятый длинный язык!

– Нет, на самом деле я не имела это в виду! – быстро добавила я, заметив, что он строчит что-то в моей карточке. – Не записывайте это! – Доктор положил ручку и снова посмотрел на меня. – Я же не говорю, что на самом деле хочу… ну, вы понимаете… убить ее. Ни ядом, ни чем-нибудь другим. Я даже не знаю, где взять эти средства от вредителей, бога ради! И мой кот! Я люблю этого проклятого кота! Я не виновата, что он заболел!

Ну вот, теперь я расплакалась. Разрыдалась по-настоящему. Я все еще пыталась что-то сказать, но выходил только вой.

– Я не причинила бы вреда моему коту! Я люблю его! Я вообще никому не причинила бы вреда, даже этой дурацкой Линнетт, которая наверняка съела какое-то блюдо собственного приготовления…

Передо мной появилась коробочка с носовыми платками. Я схватила один и яростно высморкалась.

– Я хочу снова вернуться на работу! – простонала я, резко поменяв тему. – Я хочу, чтобы эта проклятая Трейси убралась с моего места! Мне нужны деньги больше, чем ей! Я хочу снова нравиться своим друзьям! Хочу, чтобы мои дочери не боялись меня! Я не желаю, чтобы все считали меня сумасшедшей! Я так же нормальна, как вы, доктор Льюис! Скажите им!

Звук рыданий постепенно становился тише, пока доктор записывал что-то в карточку, а я промочила еще несколько носовых платков. Я посмотрела на часы: я провела в этом кабинете пятнадцать минут. Как он это сделал? Как он ухитрился за пятнадцать минут превратить меня в рыдающую развалину? Я была в полном порядке, пока не пришла сюда.

– Извините, – пробормотала я, всхлипывая. – Не знаю, что на меня нашло. Я была в полном порядке, пока не пришла сюда.

– Не думаю, – очень серьезно ответил доктор Льюис.

Потом он подвинул ко мне два листочка бумаги. Вздрогнув, я взяла их. Один был рецептом на диазепам. Второй предписывал мне оставаться дома еще три недели.

Не знаю, почему я не стала спорить. Надо было вступить в бой, отказаться брать справку, заявить, что я не уйду, пока он не выпишет меня на работу. Вместо этого я вяло выслушала, что мне следует побольше отдыхать, ни в коем случае не иметь никаких контактов с работой, а если через три недели мое состояние не изменится, он покажет меня одному из своих коллег.

– Психиатру, – тупо сказала я.

– Скорее всего, в этом не будет необходимости. Возможно, консультанту по стрессам. Но, Элисон, вы и сами можете себе помочь.

Да ну? Заняться самоконсультированием? По-моему, это ничем не отличается от разговоров с самой собой, а каждый знает, на что указывают такие разговоры.

– Вам следует подумать о диете, – продолжал доктор и написал на новом листке бумаги: «Диета».

Я посмотрела на него:

– Считаете, мне нужно потерять вес?

– Дело не в этом. Просто в здоровом теле – здоровый дух. Избегайте вредной пищи, алкоголя, шоколада – всего, что имеет возбуждающий эффект.

Всего, что поддерживает меня на плаву.

– И физические нагрузки.

Он написал под словом «диета»: «Физические нагрузки».

Физические нагрузки? Возможно, мне в любом случае не избежать их, если не хватит денег заплатить за ремонт этой подлой машины.

– Что-нибудь, требующее усилий, Элисон. Чтобы после занятий захотелось перевести дух.

Подниматься по лестнице? Стелить постели? Тянуться за телевизионным пультом?

– Бег, плавание или аэробика. Займитесь гимнастикой!

– Гимнастикой! – взорвалась я. – Я не употребляла это слово с тех пор, как окончила школу! Я все это ненавижу: прыгать через здоровенных коней, крутиться на брусьях. Я никогда не могла даже подтянуться, не то что перевернуться. И я ненавижу эти гимнастические синие трусы!

У меня начался стресс от одной мысли об этом. Доктор Льюис выжил из ума!

Ах, нет. Это же я, как они все думают, выжила из ума, верно?

– К счастью, клубы здоровья не имеют ничего общего со школьными уроками гимнастики! – засмеялся он. – Они очень популярны. И вам не придется носить синие трусы, поверьте мне.

– Ну так что? Я откажусь от всех вкусных вещей, которые обычно ем и пью, и подвергну себя страшным физическим мучениям, и тогда вы разрешите мне вернуться к работе?

– Я только предлагаю способы помочь вам, – мягко ответил он. – А еще огромное значение имеет дыхание.

Что ж, я не собиралась его останавливать.

– Научитесь технике релаксации. Вы можете взять нужные музыкальные записи в библиотеке. Когда почувствуете себя напряженной и усталой, попробуйте расслабиться и подышать…

Он написал «релаксация» под словами «диета» и «физические нагрузки», с улыбкой подал мне листок и отложил ручку – это означало, что мое время истекло. Если говорить честно, я действительно провела в кабинете немало времени. Ребенок в холле, которого принесли делать прививку, наверное, уже стал подростком.

– Спасибо, – сказала я, сунула листок в карман вместе с рецептом и справкой и покинула кабинет, чувствуя себя в сто раз хуже, чем до визита к доктору.

Как это произошло? Как получилось, что моя крошечная безвредная ложь о самых простых симптомах, придуманная ради нескольких дней отдыха от работы, привела к полноценному срыву, для лечения которого требуются лекарства, диета, физические нагрузки, расслабление и консультации психиатра? Когда я успела перейти грань между притворством и реальностью?

А это была реальность?

Или я все еще притворяюсь?

Почему я больше не вижу разницы?

Неужели я действительно сошла с ума, как думают все окружающие?

Или, наоборот, я единственная нормальная среди них?

Когда Люси пришла домой, я лежала на полу и слушала диск «Плавание». Это был один из двух дисков с расслабляющей музыкой, взятых мною в библиотеке, пока я ждала, когда мне принесут лекарство из аптеки. Второй назывался «Полет», но я его пока не ставила. Из динамика звучала тихая музыка в сопровождении пения птиц и сонного голоса, который рассказывал, как по очереди расслабить каждую частичку своего тела. Мне это напомнило кошмарные курсы для беременных, на которых бедным женщинам приходится расслаблять и напрягать по очереди мускулы пальцев ног, лица и ягодиц, делая вид, что это работают мышцы матки. Поскольку это было одно из самых ужасных воспоминаний в моей жизни, не могу сказать, что я действительно как следует расслаблялась, но тем не менее я лежала с закрытыми глазами и внимала советам сонного голоса.