Хали Касим, выругавшись, стащил наушники с головы.

— Что случилось? — с тревогой спросил Хуан.

— Поймал сигнал КНЧ. С Эоса. Они разослали сигнал на включение всех распылительных установок.

Кабрильо побледнел.

— Не стоит беспокоиться, — прогнусавил Макс, в ноздрях его разбитого носа торчали ватные тампончики. — Длина волны настолько велика, что потребуется время, пока сигнал доберется до всех установок.

— Или же они сработают сразу, едва получив сигнал, — воз­разил Хали.

Ладони Хуана вспотели. Ему была ненавистна мысль о том, что именно теперь, когда, казалось бы, успех был обеспечен, кто- то решил поставить им палки в колеса. Он машинально вытер руки о еще влажные штаны. Оставалось только ждать.

Больше всего на свете Кабрильо не выносил сидеть сложа руки и ждать.

В напоминавшей тюремную одежде Линда с Марком броди­ли по нижним палубам «Золотых небес», пытаясь вспомнить, где расположена корабельная прачечная. Члены экипажа встре­чались лишь изредка, и все они куда-то спешили по своим делам. Так что на парочку незнакомцев внимания никто не обращал.

Вдруг до них донеслось завывание сушильных машин, и оба двинулись на звук. Тускло освещенное помещение было окута­но паром. Никто из рабочих-китайцев и головы не поднял, когда они вошли в прачечную.

В отличие от стоявшего у дверей мужчины. Тот схватил Линду за руку.

— Что вам здесь нужно? — грубовато спросил он.

Линда попыталась высвободить руку. Марк узнал в незна­комце одного из тех, кто прибыл вертолетом вместе с Зелимиром Ковачем. Следовало бы подумать о том, что они выставят охрану. Он шагнул вперед, но мужчина выхватил пистолет и прижал его к виску Линды.

— Еще шаг, и она покойница!

Рабочие прачечной прекрасно понимали, что происходит, но сделали вид, что всецело поглощены глажкой и складыва­нием белья.

— Успокойтесь, — ответил Марк, отступив на пару шагов. — У нас есть наряд на работу, тут гладильный пресс не фурычит.

— Предъявите свои значки, удостоверяющие, кто вы такие.

Марк отщипнул свое удостоверение, висевшее на груди ком­бинезона. Откуда, в принципе, Кевину Никсону знать, как в точ­ности выглядят служебные удостоверения работяг на «Золотых небесах»? Хотя подделка была что надо. Марк был уверен, что и остальные прихвостни Ковача тоже не в курсе.

— Вот, смотри сюда, я — Марк Мерфи.

Внезапно появился Ковач, его грузное тело закрыло дверной проем.

— Кто такие?

— Да вот, утверждают, что явились сюда налаживать гла­дильный пресс.

Серб вытащил из-под ветровки автомат.

— Я же ясно объяснил капитану, чтобы сюда никого, кроме рабочих прачечной, не допускали. Кто вы такие?

— Ладно, хватит, Ковач, — ледяным голосом произнесла Линда.

Мужчина вздрогнул, услышав эти слова.

— Мы знаем все о вирусе и о том, как вы его распространя­ете через стиральные машины прачечных на круизных судах. Ваши люди на всех круизных судах мира под контролем и спеш­но избавляются от распылителей. Если последуете их примеру, сможете избавить себя от перспективы видеть небо в крупную клетку.

— Я здорово сомневаюсь, леди. Ковач — не моя настоящая фамилия.

Он назвал другую фамилию, ту, которая на протяжении всей войны в Югославии не сходила с телеэкранов. Фамилия при­надлежала человеку, повинному в массовых убийствах.

— Так что, как видите, я не рассчитываю, что мне когда-либо позволят не видеть небо в крупную клетку, как вы выражаетесь.

— Вы на самом деле свихнулись? — спросил Марк. — Вы что, готовы умереть из-за этой идиотской затеи? Я был на борту «Золотого рассвета». И видел то, что ваш вирус делает с людь­ми. Вы просто маньяк.

— Если вы так считаете, значит, вы просто ничего не знае­те. На самом деле вы оба, готов спорить на что угодно, просто блефуете. Вирус, загруженный вот здесь, — он обвел рукой сти­ральные машины, — не тот, который я распылил на «Золотом рассвете». Да, он из того же штамма, но этот вирус не смертелен. Мы не монстры.

— Вы только что сами признались, что убили почти во­семьсот ни в чем не повинных людей, — и утверждаете, что вы не монстр?

Ковач искренне улыбнулся.

— Ладно, хорошо. Доктор Лайделл Купер — не монстр. Ви­рус, который мы собираемся распылить, вызовет не что иное, как сильное заболевание простудного характера, все выживут. Только у этой болезни есть один небольшой побочный эффект. Бесплодие. Через несколько месяцев половина населения в мире вдруг обнаружит, что не сможет иметь детей.

Линда почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Марк даже по­шатнулся, поняв наконец суть коварного заговора. Респонсиви­сты постоянно твердили о бедах, якобы грозящих планете от пе­ренаселенности. Но дальше громких заявлений дело не шло. Теперь они от слов перешли к действиям.

— Вы этого не сделаете! — выкрикнула Линда.

Ковач близко-близко наклонился к девушке.

— Уже делаем.

Охранники, прочесывавшие остров Эос, вдруг замерли и стали пристально вглядываться в небо. Сначала это выгляде­ло как очень крупная, яркая звезда. Необычное светило быстро увеличивалось в размерах, и недоумение охранников быстро сменилось ужасом, поскольку летающий объект явно падал прямо на остров. Повинуясь инстинкту, они стали разбегаться. Но бежать было некуда.

В помещении, где стоял передатчик, Том Сэверенс нервно постукивал ногой по ножке стола, видя на дисплее, как мучи­тельно медленно распространяется по миру сигнал КНЧ. Еще несколько минут, и все закончится. Первые вирусы покинут свои герметически запечатанные контейнеры в стиральных ма­шинах и осядут на простынях, полотенцах и салфетках. Каждая прачечная на каждом корабле получит свою порцию вируса.

Углы его рта искривились в бледной улыбке.

Вольфрамовый стержень врезался в скалы острова Эос почти в центре, в трех милях от подземной базы. Колоссальная скорость сообщила ему столь же колоссальную энергию, вы­свободившуюся в виде мощнейшего взрыва.

Центральная часть острова в одно мгновение просто исчезла. Скала растворилась, распалась на молекулярном уровне, то есть в буквальном смысле бесследно исчезла. Поскольку часть энер­гии взрыва была направлена вовне, возникла ударная волна, прокатившаяся через весь остров и взметнувшая в воздух сотни, тысячи тонн битого камня. Большая часть скалы, расплавив­шись, превратилась в пылающие комья лавы, с шипеньем па­давшие в море.

Прежде чем охранники поняли, что происходит, они обрати­лись в пепел, смешавшийся с дымом и осколками камня.

Когда ударная волна достигла подземной базы, фортифи­кационный железобетон мгновенно обратился чуть ли не в по­рошок, будто это был тончайший китайский фарфор. Здание даже не было разрушено — неведомая сила словно вырвала его с корнем из каменистого грунта и развеяла по воздуху. Мили толстого медного провода, из которого была изготовлена антен­на КНЧ, в считаные секунды расплавились и потоками жидкого металла устремились в море.

Земля сотряслась так, что огромные плиты скальной породы острова разлетелись на части, образовав семь гораздо меньших по размерам островков, разбросанных на разном расстоянии от эпицентра взрыва.

От Эоса стала расходиться огромная приливная волна. В от­личие от обычных цунами, которые двигаются под поверхно­стью воды и прибавляют в высоте, только достигнув мелково­дья, эта волна представляла собой стену воды, завершавшуюся вспенившимся гребнем, который, казалось, никогда не опадет. Гигантская водная гора с диким ревом с бешеной скоростью неслась по морю. В конце концов и эта волна, как любая дру­гая, пусть даже сверхвысокая, уменьшится в размерах по про­шествии некоторого расстояния. Трение в конечном счете по­бедит ее, уменьшив до уровня зыби, но пока что это была самая разрушительная сила на планете.

На расстоянии в сорок миль от эпицентра взрыва «Орегон» мчался на максимально возможной скорости. Все люки корабля были задраены. Оба аппарата для изучения подводного мира были закреплены в особых нишах. На судне не оставалось ни од­ного предмета, который не был бы надежно принайтовлен или убран в специальный ящик. Экипаж понимал, что повреждений судну не миновать, но они должны быть минимальными.