- На самом деле нам нужно около часа... - и снова мой голос стихает.

Усмешка Флойда набрала полные обороты. А Дрю стоит рядом и издает такие звуки, будто задыхается.

- Боже, просто... - я дергаю Дрю мимо Флойда и влетаю в лаундж-зону, закрывая дверь и блокируя веселье Флойда.

Но не Дрю. Он взрывается смехом, не смотря на собственную головную боль.

- Ох, черт, - парень снова смеется. - Боже, ты бы видела его лицо.

- Забавно, - я включаю лавовую лампу. Да, здесь имеется такая, и я заприметила ее в прошлый раз, когда была здесь, но сейчас она послужит нам по своему назначению.

- Я имею в виду, что это было довольно не тонко, Джонс, - его глаза заволочены дымкой, но в них видны искры смеха. Ублюдок выглядит круто, даже с головной болью.

- Ты еще пожалеешь, что дразнил меня, - я выключаю верхний свет, и мы погружаемся в полутусклый свет синих движущихся теней. - И если ты еще хоть раз пошутишь насчет секса...

- То ты сильно разозлишься? - спрашивает Дрю, плюхаясь на диван.  С его губ срывается вздох, когда парень опускает голову на спинку. Ему больно, но почему-то Бэйлор выглядит довольным. - Спасибо, что нашла, где мне прилечь, - говорит он. - Мне это было нужно.

Осторожно, я сажусь рядом с ним.

- Я просто счастлива, что Флойд не заметил оливкового масла.

Дрю снова разражается хохотом, но смех переходит в стон.

- Анна.

Переполняющие его голос эмоции, когда Дрю произносит мое имя, лишают меня способности говорить. Мои мысли идут кругом, когда я раскрываю контейнер с маслом и растираю немного на своих ладонях.

- Дай мне свою руку.

Брови Дрю приподымаются, но он подчиняется. Обычно его руки теплые, но сейчас они холодные и влажные.

- Большинство людей считают, что массаж шеи наиболее эффективен при мигрени, - говорю я, удерживая его руки между своими, тем самым стараясь ее немного согреть. - Но довольно большое количество нервных окончаний расположено у нас на руках. Тут есть точки, которые напрямую связаны с головной болью.

Его рука настолько большая, что мне трудно справиться с задачей. Сначала я сосредотачиваюсь на его широкой ладони, массируя ее по центру своими костяшками. А Дрю стонет, откидывая голову на бок. Его длинные пальцы немного сгибаются, касаясь моего запястья.

- Моя мама обычно делала мне массаж рук, когда у меня были мигрени, - говорю я. - Помимо выстрела в висок, нажатие на болевые точки руки - самый быстрый способ облегчить боль.

- Ты - богиня, - говорит он, издавая еще один стон. - Трущая руки богиня.

- Подхалим.

Его предплечья под моими пальцами кажутся твердым дубом, а кожа гладкой и быстро нагревающейся.

На какое-то время мы смолкаем.

- Итак, Флойд? - говорит он вдруг.

Мои руки на секунду замирают.

- Предполагается, что я на это отвечу?

Он наклоняет голову и смотрит на меня.

- Бывший парень?

Я слегка дергаю за один из его длинных пальцев, сжимая подушечку.

- Не совсем.

- Ты просто оставляешь вереницу ухажеров следом за собой?

Хотя здесь темно, но он явно слишком хорошо все видит. Я останавливаюсь и смотрю ему в глаза.

- Кто бы говорил.

Его пальцы сплетаются с моими, прежде чем я успеваю отстраниться.

- Я ревную, - свет от лавовой лампы отбрасывает на его лицо волнистое отражение синевы. Линии вокруг его глаз углубляются, но он не отводит взгляд. - Ладно? Я... - Дрю немного опускает ресницы. - Мне не нравится видеть тебя рядом с парнем, который знает тебя в этом смысле.

- А ты знаешь, скольких девушек я видела, висящими на тебе? - мое сердце бьется в бешенном ритме. - Сколько задниц ты шлепал, проходя по коридорам университета?

Он хмурится.

- Я спортсмен. Мы шлепаем девичьи попки и так выражаем свою любовь к фанам. И то, что я дружественно настроен к тем девушкам, еще не означает, что у меня был с ними секс.

От неверия я фыркаю, и он несильно дергает меня за руку.

- Ладно, можешь мне не верить. Вопрос в том, почему тебя это волновало?

Попалась. Из-за собственного длинного языка. Я вожу по большому пальцу Бэйлора кончиком своего пальца, проводя им по его коротко подстриженному ногтю.

- Я бы просто не хотела видеть такое сейчас.

Он ничего не отвечает. В течение длинной, мучительной минуты. Но я ощущаю его взгляд словно горячее одеяло. А затем его большой палец пробегает по моим костяшкам.

- Ну значит, - говорит он грубым и напыщенным голосом, - ты умеешь симпатизировать.

Меня накрывает боль, чем-то похожая на чувство вины.

- Флойд был просто интрижкой.

Дрю ждет секунду, а затем мягко отвечает:

- Я тоже, - я не упускаю нотку обвинения в его словах.

С трудом сглатывая, говорю:

- Ага, вот только интрижка с тобой, кажется, никак не закончится.

Дрю фыркает, но на секунду его захват на моей руке усиливается. Я ослабляю его, потирая подушечки его большого и указательного пальцев, в которых расположены нервные окончания. Дрю вздыхает и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза.

- Это приятно.

- Знаю. Твои руки слишком напряжены.

- Забавно, - бормочет Дрю, - так же говорит и тренер Джонсон, мой агрессивный координатор. Он всегда заставляет меня разминать их после тренировки.

Черты его лица все еще выражают усталость, но на губах играет улыбка. Я аккуратно опускаю его руку на бедро и беру вторую ладонь.

- Ты ведь правда это любишь? - спрашиваю я.

Его рука в моих ладонях немного вздрагивает, прежде чем Бэйлор открывает глаза.

- Футбол? Конечно. Я бы не играл, если бы не любил это.

- Не знаю, - пожимаю я плечами, - некоторые люди играют по другим причинам. Например, чтобы порадовать родителей или привлечь внимание. Бывает много различных мотивов.

- Ага, но они не достигнут многого, если не полюбят футбол. Давление просто собьет их с ног.

- А тебя оно сбивает с ног, - спрашиваю я, нежно. - В смысле давление?

На мгновение он не издает ни звука, и я понимаю, что Бэйлор не хочет отвечать. И хотя его скрытность не должна ранить меня, но так и есть.

- Ты не обязан...

- Иногда это реально давит и на меня, - говорит он низким голосом. - Иногда... - Дрю глубоко вздыхает, - я просыпаюсь почти крича. Словно все это пытается вырваться из меня, как только я отпускаю защиту и засыпаю.

Я не знаю, что сказать, потому просто прижимаю подушечку своего большого пальца к его ладони и растираю кожу круговыми движениями. Напряжение в его руке спадает, а голос становится более нежным.

- Но это просто нужно принять как часть жизни. Отпустить на самотек, не придавать значения.

- Каждый год, перед началом сезона, мой отец спрашивал, хочу ли я по-прежнему этим заниматься? - Дрю поворачивается ко мне. - Потому что он знал, как тяжело играть и жить с этим, если ты не жаждешь побед, если не любишь все это. Он предупреждал меня, что однажды футбол начнет давить, и тогда мне нужно будет найти способ справиться с этим давлением.

- А твой отец тоже играл? - я умираю от любопытства, узнать побольше о его родителях.

Дрю моргает, медленно взмахивая своими ресницами. Возможно, ибупрофен и массаж сделали свое дело. Или быть может, я обидела его этим вопросом. Надеюсь на первый вариант. Продолжая потирать его руку, я поглаживаю его кожу от запястья и до твердого как дерево предплечья.

- Не в футбол, - отвечает Дрю, наблюдая за движением моих пальцев. - Он играл в бейсбол. Питчером. Он вступил в команду MLB прямо из колледжа. Повреждение мышцы плечевого сустава в последнем сезоне помешало ему стать профессионалом, - Дрю снова улыбается. - Папа был моим учителем младшей лиги.

- И тем не менее ты выбрал футбол? Что не так с бейсболом?

Его губы изгибаются, а глаза с трепетом закрываются.

- Я бесподобен в бейсболе, Джонс. Я мог бы играть в него вместо футбола. Но для меня футбол всегда был тем единственным.

- Если ты был хорош в обоих видах спорта, то как смог выбрать?