Они выскользнули за дверь и мрачной процессией проследовали по коридору и лестнице в холл. Элен покорно смотрела только себе под ноги и задерживала шаг, подражая торжественной медлительной поступи священников.
Никто не удостоил вниманием группу из черных фигур в опыленных дорожных рясах на всем пути к ожидавшим их во дворе крепости оседланным коням. Элен стоило больших усилий взгромоздиться в седло в неудобной для нее одежде, да еще упорно держа голову опущенной, о чем ей напоминал псе время шепотом отец Эдмунд.
Едва она справилась с этим испытанием, как во дворе появились Ричард и Филипп. То, что этот неприятный юноша находится здесь в такой момент, усилило ее тревогу. На Ричарда наверняка повесят обвинение в ее бегстве. Его и так винят во многих грехах, а то, что он не смог сохранить важную пленницу, сочтут даже не проступком, а преступлением. И, естественно, Филипп приложит все старания, чтобы огонь пожарче полыхнул под начальственным креслом старшего брата.
Раскаяние обожгло Элен, она готова была отказаться от своей затеи. Но остаться в Гуинлине означало отдать себя в руки короля Эдуарда, стать пешкой в затеянной им игре. Быть проданной какому-нибудь богатому англичанину ради того, чтобы король смог оплатить очередную свою войну, — нет, для Элен такая участь неприемлема.
А Ричарду она непременно напишет из Ленсфорда, а, возможно, он и навестит ее там. Так успокаивала себя Элен.
Отец Эдмунд схватил поводья и потянул ее лошадь к воротам.
— Поехали! — прошипел он зловеще. — Иначе ты выдашь себя и нас всех заодно.
Она все же посмела еще раз взглянуть на Ричарда из-под опущенного капюшона, а затем послушно направила лошадь к крепостным воротам. Элен утешала себя мыслью, что напишет также Эдуарду, объяснив, что Ричард никак не замешан в ее побеге. Конечно, она поступает по отношению к нему если не подло, то, во всяком случае, несправедливо, и еще не хватало, чтобы из-за нее он подвергся наказанию.
Никакого окрика не последовало, когда их процессия проезжала под первой поднятой решеткой. Элен еще ниже наклонила голову и затаила дыхание, пересекая внешний двор и приближаясь к главным воротам. И здесь охрана взирала на нее и ее спутников со скучающим равнодушием.
Миновав опущенный над крепостным рвом мост, они свернули на дорогу, ведущую на север, и, пока стены и башни Гуинлина не скрылись из виду, ехали степенной трусцой. Но как только они удалились на приличное расстояние, беглецы пришпорили и подхлестнули лошадок и перешли на отчаянный галоп, стремясь как можно скорее увеличить разрыв между ними и вероятной погоней.
Они покинули дорогу и углубились в лес, пробиваясь на запад через густую поросль берез и осин. Гибкие ветви хлестали Элен по лицу и цеплялись за ее рясу, но вскоре впереди заголубел морской простор. Она вдыхала свежий соленый ветер, слышала неумолчный рев прибоя оттуда, где проходит граница между доступной завоевателям землей и вечно свободной морской стихией.
Но с какой целью они направляются к берегу? Ради чего уклонились с прямого пути в Ленсфорд?
Элен забеспокоилась.
Отец Эдмунд, неуклюже, почти комично подпрыгивая в седле, устремился к самой воде, взмахом руки приказав ей следовать за ним. Она подчинилась — что ей оставалось делать? Копыта лошади проваливались во влажный после недавнего отлива песок.
Из прибрежных зарослей появились вооруженные люди, среди которых она разглядела Филиппа. Он отдавал приказы, и, повинуясь ему, воины вытащили укрытый в густом ивняке баркас. Подняв на руки, они понесли его к воде.
Элен резко натянула поводья, удивленная и немного испуганная.
— Что все это значит?
— Разве я не говорил тебе? Мы сперва переберемся в Ирландию. Там тебе будет безопаснее.
Отец Эдмунд указал вдаль, где извивы береговой линии почти смыкались, оставляя лишь узкий проход в бухту. Там маячил стоящий на якоре небольшой торговый корабль.
— В глазах церкви ты просто женщина, решившая посвятить себя служению Господу, но для других ты ценная добыча, — продолжал свои рассуждения отец Эдмунд. — Мы обязаны оберегать тебя до тех пор, пока папа римский не вынесет вердикт по твоему делу. До святейшего решения епископ Веспайн не вправе взять тебя открыто под свою защиту, и любой бесчестный рыцарь может захватить тебя и не будет за это осужден.
Ирландия! В мозгу Элен прозвенел тревожный колокол. Она была в панике.
— И долго я пробуду в Ирландии?
— Вовсе нет, заверяю тебя.
— Епископ будет там?
Отец Эдмунд кивнул:
— Он присоединится к нам очень скоро, если уже туда не прибыл раньше нас.
— Ах, так!
Элен с недоверием посмотрела на ожидающее ее суденышко. В ней росла растерянность. В объяснениях священника была толика здравого смысла, но события разворачивались столь стремительно, и ей не отпускали времени на раздумья. Однако ведь она молилась, чтобы ее проблемы быстро разрешились, и, вероятно, Бог пошел ей навстречу. Ей только хотелось бы посоветоваться прежде с отцом Дилвейном, но такой возможности не представилось. Обратной дороги нет.
Спешившись с лошади, она, преисполненная дурных предчувствий, проследила, как солдат уводит прочь ее кобылку, лишая Элен последнего шанса изменить свою участь. Теперь она полностью была во власти этих почти незнакомых ей людей.
Баркас опустили на воду, и загорелый до черноты моряк, испросив у Элен разрешения, пронес ее на руках через полосу прибоя и усадил на кормовую банку. Гребцы взялись за весла. Отец Эдмунд помахал девушке.
— Отправляйся с богом, дитя мое! Она вскочила с места.
— Разве вы остаетесь?
— Да. Я должен вернуться и объяснить все сэру Ричарду. А ты ни о чем не тревожься. Этим людям приказано доставить тебя в целости и сохранности к епископу.
Элен вцепилась в борт лодки, словно могла этим остановить ее движение.
— Подождите! — вскричала она. — Вы говорили, что будете меня сопровождать. Я не желаю ехать без вас!
Ее слова потонули в шуме прибоя. Матросы налегли на весла, и баркас полетел по гладкой воде как на крыльях. До Элен донеслось уже издалека напутствие младшего Бассета:
— Барон Равенсгейт ждет вас на борту! Он будет опекать вас до прибытия епископа Веспайна!
Сердце Элен готово было выпрыгнуть из груди. Сэр Хьюго де Визи, барон Равенсгейт! О боже, какую страшную ошибку она совершила! Ее взгляд упал на сверкающую под солнцем водную поверхность. Кидаться в море бессмысленно — крепкие матросы тут же выудят ее из пучины, как трепыхающуюся рыбешку, да вдобавок от души посмеются.
Со страхом Элен глядела на удаляющуюся береговую линию. Что же она наделала! Как глупо было попасться в ловушку! Она сама залетела туда с готовностью, словно безмозглая птица, клюнувшая на приманку. И теперь нет никакой надежды вырваться из железных когтей беспринципного негодяя.
Ей нечего рассчитывать на чью-то помощь. Даже если Ричард каким-то образом узнает, что случилось с ней на самом деле, у него нет корабля, чтобы пуститься в погоню. Он должен будет обратиться к Эдуарду, и пройдут недели, если не месяцы, прежде чем ее смогут вызволить из плена.
Ей вспомнились слова отца Эдмунда. Она представляла собой ценную добычу, которой вправе завладеть любой бесчестный рыцарь. Если барон Равенсгейт вынудит ее обвенчаться с ним, а к тому же зачать ей ребенка, брак будет признан святой церковью и он получит законные права на наследственные земли Элен.
Конечно, ему придется щедро расплатиться с Эдуардом, но разве это остановит Хьюго де Визи? От Ричарда она слыхала, что барон жаждет повелевать Северным Уэльсом и ради осуществления своей мечты не поскупится отвалить жирный куш корыстолюбивому королю англичан.
Она зажмурила глаза, отчаянно пытаясь подавить растущую в душе панику. Думать… она должна думать! Возможно ли, что отец Эдмунд замешан в заговоре, или он так же был по-глупому доверчив, как и она? И прибудет ли епископ Веспайн в Ирландию или он даже не осведомлен о ее просьбе принять ее в лоно церкви? Впрочем, какая разница? Хьюго де Визи позаботится о том, чтобы епископ не нарушил его планов.
