Уэльс. Декабрь 1282 года

С низко нависшего, белесого, как олово, неба сыпался на промерзшую землю колючий снег. В заледенелом лесу сердито тявкали лисицы, ожидая наступления темноты и начала ночной охоты.

Худенькую девчонку в длинной не по росту, грубой вязки шерстяной тунике, прикрывающую грудь окоченевшими тонкими руками, не пугали лесные обитатели. Не они, а двуногие хищники представляли для нее угрозу.

Невидимая и неслышная в серых сумерках, кралась она сквозь чащу по одной ей ведомой, уже скрытой под снегом тропинке.

Она шла навстречу своим людям из Тайви. Скоро совсем стемнеет, и кто, как не она, сможет указать путь к дому, словно июньский светлячок в зимнем лесу. Если они вернутся…

Выбравшись на опушку, она замерла, вглядываясь в пустое, заснеженное пространство.

Никого и ничего… Мертвая тишина. Лишь снежные хлопья бесшумно кружатся в воздухе в жутком колдовском танце.

Она принялась молиться — так горячо, как никогда прежде в короткой своей жизни:

— О Пресвятая Дева! Даруй им возвращение…

Но губы ее так замерзли, что едва шевелились. Из уст вырывалось только невнятное бормотание.

Небольшой пеший отряд пересекал открытое вьюге и ветру поле. Возглавлял его единственный всадник. Голова его поникла, плечи опустились.

За чернеющей впереди полосой леса был их дом… замок Тайви — надежное убежище… Но надолго ли? Не дольше чем до рассвета…

Он с усилием повернул голову, разглядывая тех, кто следовал за ним, и убеждаясь, что никто из раненых не отстал, не свалился в снег и не умер по дороге.

Две дюжины черных фигур насчитал он. Две дюжины осталось из ста шестидесяти латников, которых он выставил под начало лорда Олдуина из Тайви и повел в бой.

И как они, Оуэн и лорд Олдуин, как они распорядились их жизнью?

Если начать вновь вспоминать недавнее сражение, то последние силы покинут его и желание лишить себя жизни возобладает над чувством долга.

Луэллин, владетельный принц Уэльса, пал, едва битва началась, и нелепее и трагичнее этой гибели нельзя было и представить. Англичанин, поразивший мечом принца, не догадывался, кого он убил, и не знал, что рукой своей перерубил нить Судьбы целого народа.

Англичанин прожил после этого лишь считанные мгновения. Оуэн свалил его с ног и копытом коня вдавил ему сломанные ребра в легкие и сердце.

В схватке за тело мертвого принца погибли многие, но Оуэну так и не удалось отбить его у врагов. Позор, которого не смыть даже собственной кровью. Поэтому Оуэн решил остаться жить. Может быть, ему, сохранившему невредимой правую руку и боевого коня, и еще две дюжины воинов, удастся зажечь и пронести по стране факел мести.

Но сейчас люди его ковыляли еле-еле, конь спотыкался, и всаднику то и дело приходилось натягивать поводья, чтобы заставить измученное животное продолжать скорбный путь, а не лечь на снег в ожидании, когда накроет его белый саван.

Мертвецы возникали в памяти Оуэна один за одним, и не было им конца.

Вот Луэллин с пронзенным горлом… О боже, какая великая потеря! Ведь так давно не было в Уэльсе столь мудрого и справедливого правителя.

А лорд Олдуин из Тайви — доблестный воин, которому Оуэн присягал на верность!

И его больше нет… И нет лорда Родри, сына его и наследника, и лорда Эниона, обрученного с леди Элен.

А Элен? Что он скажет леди Элен?

Из глаз старого воина выкатились слезы, тотчас застывшие на ветру.

Лучше бы ему остаться там, среди мертвых, вместо того чтобы встретиться с Элен, отвечать на ее вопросы, погасить огонек надежды в ее зрачках.

— Элен… Элен… — повторял лорд Олдуин, когда Оуэн пробился к нему сквозь вражеское кольцо и преклонил колени возле умирающего. — Возвращайся к Элен… Собери всех людей, кто еще жив…

Он смолк, сознание на мгновение покинуло его, но беспокойство о близких придало ему сил.

— Уведи Элен и Гвен в безопасное место… Спрячь и охраняй их.

Он задохнулся. Оуэн приподнял ему голову.

— …Больше не осталось никого… Элен… Ты должен… должен…

Это были последние слова доблестного воина.

Конь мягко ступал по припорошенной снегом земле, и ничто не отвлекало старого воина от мучительных размышлений.

Луэллин мертв, а брат его Дэвид, безрассудный, вспыльчивый и коварный, никогда не сумеет совладать с диким нравом Уэльса.

Оуэн мрачно усмехнулся. По крайней мере Дэвид расплатится сполна за свои козни против коронованного брата, за подлую свою измену. Англичане не успокоятся, пока не истребят всех мужчин рода Луэллинов. Но лишившемуся правителя народу непременно нужен кто-то, на чью волю и решимость можно было бы опереться, чтобы сохранился в душах хоть слабый проблеск надежды.

И тут внезапная мысль заставила Оуэна крепче вцепиться в поводья онемевшими пальцами.

Элен! Не об этом ли желал поведать ему Олдуин, не на нее ли он намекал в предсмертном своем слове? Но ведь она только шаловливая девчонка, которой нет еще и шестнадцати. Однако она потомок гордых воителей, чья родословная восходит ко временам самого короля Артура. И она в родстве с Луэллином по женской линии.

Как бы в ответ на его мысли маленькая фигурка вдруг выступила из густых зарослей, окаймляющих русло замерзшего ручья.

Несмотря на слишком просторную для тонкой девичьей фигурки тунику, сапоги выше колен, шапку, которую носят лучники, и короткий меч в ножнах на поясе, Оуэн тотчас же узнал свою юную госпожу.

— Леди Элен! — воскликнул он, резко осадив коня. — Ради бога, скажи, что ты делаешь здесь одна в такой час?

Огромные голубые глаза из-под пушистых от белого инея ресниц уставились на Оуэна с крохотного, нежно очерченного и бледного от холода и тревоги личика.

— Жду отца, — произнесла она с достоинством.

Ее взгляд скользнул по веренице следующих за всадником пеших воинов.

— Я вижу, ты привел домой раненых. Мама, к сожалению, уже в постели, ей нездоровится, но я приготовила все необходимое в холле. Мы с Тангуин позаботимся о них.

Она вновь взглянула в лицо Оуэна. Губы ее слегка дрожали, но голосок был тверд.

— Наверное, отец, Энион и мой брат прикрывают ваш отход? Поле боя осталось за нами?

Оуэн сделал знак своим людям продолжать путь к опушке леса. Наступил момент, которого он так страшился.

— Тебе надо собраться с силами…

Спешившись, он шагнул к ней, все еще размышляя, как бы облегчить удар, который собирался ей нанести.

— Сражение закончилось… Поле боя осталось за рыцарями Эдуарда… Луэллин мертв, и многие тоже убиты… Те, кого я привел, — все, что осталось от нашего отряда… Может быть, кто-то из лучников успел скрыться в лесах, но вряд ли.

Ее глаза, и так огромные, расширились еще больше. Она не поверила ему.

— Ложь! — вскричала девочка. — Есть предсказание… пророчество самого Мерлина… Луэллин будет носить корону и править всей Британией! Это было ему обещано еще много веков назад.

Оуэн что-то хотел возразить, но она протянула вперед раскрытую ладонь, как бы умоляя его сомкнуть уста, не говорить ей ничего больше. И все же с неугасающей надеждой вглядывалась ему в лицо и шептала тихо:

— Ты солгал… солгал… Ты, наверное, сбежал до того, как закончилась битва… Отец, должно быть, сейчас ищет тебя. Как осмелился ты его покинуть?

Оуэн схватил ее за худенькие плечи и безжалостно встряхнул.

— Выслушай меня, Элен! И слушай внимательно, так как времени у нас мало. Пророчество Мерлина, очевидно, не относилось к нашему Луэллину. Сражение завершилось, мы разбиты… все потеряно. Твои родичи, Элен, убиты. Все до одного… Они мертвы… мертвы… — твердил он в нахлынувшем внезапно приступе ярости.

Со сдавленным рыданием Элен вырвалась из его рук и отбежала на несколько шагов.

— Я не верю тебе… Я не желаю тебе верить!

— Я видел, как твой брат упал, пронзенный сразу двумя копьями! — хрипло выкрикнул Оуэн. Голос его походил на воронье карканье. — Энион пал от руки Ричарда Кента, этого дьявольского отродья. А лорд Олдуин умер у меня на руках, — добавил он уже поникшим голосом. — И не обвиняй меня во лжи, Элен! Пока я жив, я не забуду то, что мне пришлось увидеть…