Решение деда хранить секреты от собственных служащих и тем более от Генри встревожило Дженну. Но Соломон был прав, и Дженна не хотела навлекать на него лишние неприятности.

Она заботливо посмотрела на него, и ее сердце сжалось: Дженна заметила старческие пятна на руках деда, поредевшие седые волосы, аккуратно зачесанные назад, большие уши, сморщенную кожу, выступающий, как у многих стариков, нос.

— Скажи, дедушка… — смущенно начала она и замолчала, чувствуя, что вторгается в область его секретов. В конце концов, когда-нибудь ему придется объяснить, что связывает их с Кайлином. — Почему он нужен тебе любой ценой? Особенно теперь, когда он так враждебно настроен к тебе?

Соломон задумался о том, будет ли его заботливая внучка по-прежнему любить его, если узнает о прошлом… о том, как беспечно он погубил целую семью, для того чтобы удовлетворить свое желание. Соломон Ли отвел глаза, размышляя, сможет ли вынести осуждение Дженны, и решил, что время для этого еще не пришло.

— Когда-нибудь я расскажу тебе, Дженна, — когда буду чувствовать себя получше. А теперь иди. Кайлин прибудет через несколько дней. Позаботься, чтобы у юриста все было готово.

Ченс захлопнул крышку карманных часов с резким щелчком и раздраженно сунул их в карман жилета. Дженна опаздывала.

Он налил себе стакан виски и осушил его залпом. Потом налил другой и зашагал по каюте, снятой на борту парохода. Подойдя к окну, он оглядел строения Кердалена, обнимающего изогнутый берег озера. В этот апрельский день в городе было довольно тихо, разве что посетители баров поднимали шум, без которого, как казалось им, немыслимо тратить деньги.

Все десять дней после встречи с Дженной Ли Кайлин провел в сомнениях. Он уже почти решил вернуться в Байярд прежде, чем она прибудет с бумагами, прежде, чем он станет партнером ненавистного человека, которому Ченс не мог доверять. Однако Ченс просто не мог отказаться от сделки с Соломоном Ли или повысить требования. Ли знал, как обходиться с людьми, знал, как связывать их контрактами по рукам и ногам.

Он чувствовал себя так, словно только что продал душу дьяволу, и ради чего? Чтобы спасти Вапити? Но стоила ли овчинка выделки? Ченс полагал, что стоила. Кроме рудника, у него не было ничего.

Он не мог отрицать, что предложение вновь стать инженером вызвало у него лихорадочное возбуждение. В сущности, больше всего прочего Ченсу хотелось быть инженером на строительстве железной дороги через эти горы. О такой удаче он не смел и мечтать, но заломил слишком высокую цену, надеясь, что Дженна никогда не согласится на нее. Когда же она согласилась, он уже не мог отступить.

Когда-нибудь его рудник станет прибыльным, но Ченс терпеть не мог рыться под землей, не видя солнца, и потому никогда не отдавал этой работе всю душу. Работая на руднике, он преследовал всего одну цель — оставаться занятым настолько, чтобы не оставалось времени думать о себе или своей жизни, о том, что сделано и что не сбылось. Каждый день он добывал все больше руды, одновременно думая о том, что будет делать завтра… и через день. Ему следовало бы найти себе жену и создать семью, чтобы справиться с одиночеством, но он еще не встречал женщину, которая бы вскружила ему голову.

Не встречал до сих пор.

Сердитым движением Ченс поднес стакан к губам. Его беспокоило уже одно то, что мысль о браке постоянно соседствовала в его голове с мыслями о Дженне Ли — казалось, это безумие началось с их первой встречи. Однако Ченсу было не на что надеяться. Он не мог связать свою судьбу с этой женщиной и стать совладельцем состояния человека, который погубил его отца. Поступив таким образом, он предаст свою семью, самого себя, свои убеждения.

Яркое пятно привлекло его внимание. Присмотревшись, Ченс увидел, что вдоль берега озера к пристани спешит женщина. Это была Дженна. Ченс ожидал, что она приведет с собой юриста или Генри Патерсона, но она пришла одна. Дженна несла в руке свернутые бумаги, Ченс думал, что она положит его контракт под несколько замков, едва он будет подписан, но это оказалось не так.

Ченс наблюдал за Дженной, невольно восхищаясь грацией ее движений. Она не давала ему ни малейшего повода для грубости, и потому его поведение было непростительно. Ченс не знал, что для него труднее — помнить, кто она такая, или забыть об этом.

Он отставил пустой стакан, вышел из каюты и спустился на главную палубу. Пассажиры парохода сошли на берег двадцать минут назад, через несколько часов пароход должен был отплыть обратно, к верховьям реки. Времени на обсуждение контракта хватало с избытком.

Дженна стояла, не зная, как преодолеть два фута воды между причалом и бортом парохода. Она была уверена, что непременно упадет, запутавшись в широких юбках. Трап убрали, когда с парохода сошли последние пассажиры, и должны были спустить вновь только перед следующей посадкой. Пароход слегка покачивался на волнах. Дженна поежилась при мысли о падении в ледяную воду озера.

В этот момент Дженна увидела, что по палубе к ней направляется Кайлин. Он был небрежно одет, без пиджака, в черном облегающем жилете поверх белой рубашки. Поля черной шляпы скрывали глаза, лицо оставалось невозмутимым, но походка выдавала раздражение и полное отвращение к предстоящему делу.

Опустив цепь, преграждающую вход на борт, Кайлин протянул руку.

— Идите сюда, — произнес он. — Я не дам вам упасть.

Сардоническая усмешка сделала его похожим на мальчишку, который подкладывает лягушку в стол учительницы. Однако Дженна тут же решила, что схватится за его руку покрепче, и если начнет падать, то они свалятся в воду вместе.

Подав Ченсу руку, Дженна подобрала до щиколоток подол юбки. Один шаг — и Дженна оказалась на борту, а Ченс машинально обхватил ее за талию, чтобы удержать. Жар его тела на мгновение опалил Дженну, прежде чем Ченс разжал руки и указал в сторону лестницы, ведущей на верхнюю палубу.

— После вас, мисс Ли. Вторая каюта справа.

Дженна испытала желание остановиться на палубе и полюбоваться озером в этот теплый весенний день. Более сотни миль берега окружали поросшие лесом горы, большинство из которых сейчас скрывались за мысом. К несчастью, вся любезность Кайлина словно испарилась, сменившись нетерпеливой усмешкой: казалось, он спешит быстрее покончить с делом.

Дженна поднялась по трапу и вошла в каюту. Эта узкая комната казалась просторной, благодаря впечатлению, созданному белыми стенами и игре солнечных лучей на потолке. Керосиновая лампа на столе поблескивала стеклом, мебель была обита ярко-зеленой тканью в тон драпировкам, отгораживающим нишу с постелью и откидным столиком.

Ченс подвинул гостье стул.

— Позволите предложить вам выпить?

— Нет, благодарю, мистер Кайлин. Давайте займемся делами. — Дженна развернула копии контрактов, пытаясь уложить их на стол.

Встав за спиной Дженны со стаканом виски в руке, Ченс пристально взглянул на ее прямую спину и расправленные плечи. Эта женщина производила впечатление царственного величия и уверенности. Голубовато-серое атласное платье с бархатной отделкой подчеркивало полную грудь и тонкую талию, кружев и бантов на нем было как раз в меру. Голову Дженны украшала шляпка с перьями в тон платью.

Ченс подошел ближе и ощутил тонкий аромат ее духов. Солнечные лучи рвались в окна, покрывая горячими поцелуями ее лицо, словно тонкими пальцами пробираясь сквозь пряди ее золотых волос. Мягкие, нежные губы заставили его на время забыть о деле, и Ченсу пришлось быстро взять себя в руки, прогнав любопытство. Эта женщина была кровью и плотью Соломона Ли, и ему, Ченсу, не стоило об этом забывать.

— Если вы с чем-нибудь не согласны, — произнесла она, — это легко поправить. Вы можете посоветоваться со своим юристом, однако поверьте, в контракте говорится обо всем, что мы уже обсудили.

— Изменения потребуют времени, Дженна. Мне казалось, вы хотите, чтобы я приступил к работе немедленно.