Дженна и Ритчи свели по сходням парохода лошадей и вскоре продолжили путь. Тропа на Муллан, даже на своем отрезке до Уорднера, была не самой приятной из дорог. Здесь властвовала дикая природа, и каждому путнику приходилось во всем полагаться только на себя. Двадцать миль пути от Кингстона до Уолласа и еще шесть миль от каньона Крик до Байярда требовали не только двух дней пути, но и переправы через Саут-Форк, ибо за Уорднером починкой мостов никто не занимался. Дорога была ухабистой, заболоченной в нескольких местах и кое-где покрытой льдом.

В первую ночь Дженна устроилась на ночлег в грязной гостинице в Джорджтауне, но пролежала без сна много часов подряд, опасаясь, что кто-нибудь проберется в конюшню и уведет ее лошадь. В верховьях реки эта лошадь привлекала завистливые взгляды сотен мужчин, кое-кто даже предлагал купить ее. Один из таких покупателей настолько загорелся своим желанием, что Джетро наконец прибег к помощи ремингтона, убеждая настойчивого малого, что эта кобыла не продается.

На утро все тело Дженны мучительно ныло, и она наконец-то поняла, что такое мозоли от седла, которые прежде считала вздором. Ритчи был прав. Она уже жалела о путешествии, мечтая вновь оказаться в Кердалене, в уютном кресле. Верховая езда на ранчо не имела ничего общего с ездой в горах — тем более в дамском седле.

Поспешив в конюшню, Дженна с облегчением убедилась, что ее лошадь на месте. В зале она встретилась с Джетро, и к семи утра они были уже в пути.

Тропа, которая вела через каньон Крик, была еще хуже тропы на Муллан. Она проходила вдоль ручья, который извивался меж высоких, поросших лесом гор. Кое-где тропа становилась чересчур узкой, местами заросла кустарником и была усыпана обломками камней. Много раз Дженне и Джетро приходилось спешиваться и вести лошадей за собой через кусты, один раз путники были вынуждены съехать в ручей, чтобы пропустить фургоны с рудой.

Большую часть времени они ехали молча между тихих пустынных гор. В конце второго дня пути к усталости Дженны примешалось беспокойство от предстоящей встречи с Кайлином.

Близ Байярда, где лес в горах был значительно вырублен, Дженна сумела рассмотреть рудники на склонах. Джетро рассказывал ей о первых разработках в каньоне Крик, начавшихся два года назад, упоминая названия рудников — Тигр, Черный Медведь, Сан-Франциско, Горная Жемчужина и Вапити.

Дженна с удивлением увидела, что Байярд представляет собой поселок, состоящий из сорока-пятидесяти деревянных строений, растянувшихся вдоль дна каньона тремя улицами, одна из которых шла по берегу ручья. Выбор места для строительства здесь был небогатым, ибо поселок жался к подножию гор.

Дженне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, как подействовало на нее путешествие. Пыль толстым слоем покрывала ее лицо, юбка и сапоги были заляпаны грязью. Пряди волос выбились из-под шляпы и неопрятно свисали вдоль лица. Кружевные манжеты белой блузки обтрепались и почернели.

Еще никогда она не чувствовала себя такой грязной и усталой, однако забыть об этом помогало чувство внутреннего удовлетворения от того, что она совершает нечто важное, а не остается просто наблюдателем, подобно остальным. Ради этого стоило отправиться в любое путешествие.

Дженна быстро разыскала гостиницу, где можно было вымыться и переодеться. Джетро заглянул в ближайший салун, чтобы освежиться, заметив, что вернется через пару часов, разузнав о том, где находится Кайлин.

Перед уходом Джетро увел своего массивного жеребца и кобылу в конюшню. Дженна забыла о своей усталости, сосредоточившись перед важной встречей с человеком, которого, как уже предупредил ее дед, убедить будет нелегко. Дженне еще ни разу не приходилось помогать деду в делах, ее заботы исчерпывались собственным ранчо. Но на этот раз ей не следовало подводить Соломона.

Когда Дженна встретилась с Джетро, он сообщил, что Кайлин работает на своем руднике допоздна. Дженне было некогда ждать его, поэтому она переоделась в черный костюм, оседлала кобылу и направила ее по тропе, вздымающейся по горному склону к руднику.

Тропа поднималась зигзагами, очевидно, для удобства путников, но Дженна с трудом удерживалась в дамском седле, несмотря на то, что была отличной наездницей. Она поняла, что руду отсюда не доставляют в фургонах, а скорее просто сбрасывают со склонов.

Наконец, достигнув конца тропы, мисс Ли обнаружила почти плоскую площадку перед входом в рудник. Спешившись и привязав кобылу кусту, Дженна огляделась, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки присутствия рядом Кайлина. Рудник казался пустым и заброшенным.

Дженна нервно стащила перчатки и поправила розовую газовую вуаль, свисавшую с тульи ее черной шелковой шляпы-котелка. Она вновь задумалась о том, каким упорным может оказаться этот человек. Выполнить задачу Дженне было бы значительно проще, если бы дедушка был здоров и она могла бы остаться здесь столько, сколько понадобится. Но сейчас он был болен, и дело требовалось решить как можно скорее.

Путешествуя вместе с Джетро, мисс Ли обдумывала различные предложения, вспоминая, как действовал в таких случаях дедушка и как бы он провел эту сделку. Ей казалось, что она вполне готова к разговору — конечно, если Кайлин не окажется совершенно непоколебимым.

Из глубины рудника донесся скребущий звук, словно кто-то поддевал руду лопатой. Дженна глубоко вздохнула и нерешительно направилась к входу в рудник, совершенно не желая спускаться туда. Но солнце уже садилось, и Дженне было необходимо вернуться в город прежде, чем темнота сделает тропу слишком опасной.

У входа стояли фонари и свечи, и Дженна выбрала фонарь. Спички она разыскала в плотно закрытой жестяной коробке. Засветив фонарь, она высоко подняла его и вошла в черную пасть рудника. Фонарь отбрасывал дрожащие тени на каменные стены и неровный пол. Случайные потрескивания деревянных подпорок и звук падающих камней над головой заставляли Дженну замирать, затаив дыхание, но звуки из глубины рудника побуждали ее вновь двигаться вперед.

Она прошла совсем немного, когда свет ее фонаря слился со светом многочисленных свечей. Обнаженный до пояса, с кобурой на бедре, Кайлин работал не оглядываясь; свет поблескивал на его бронзовом теле, мерцал на каплях пота, покрывающих бугры мышц. Черные волосы прилипли к шее. Его рост достигал не менее шести футов четырех дюймов. В этом человеке было нечто поразительно знакомое для Дженны, правда, она не могла понять, что именно.

Она переступила с ноги на ногу, и под ее подошвой хрустнул камень. Кайлин оглянулся, мгновенно отшвырнув лопату и выхватив револьвер. У Дженны вырвался сдавленный крик. Она прикрыла глаза, ожидая выстрела. Кайлин выругался. Приоткрыв глаза, Дженна увидела, что он засовывает револьвер в кобуру.

Даже в полутьме рудника, без шляпы и куртки Дженна узнала его.

— Боже мой! — потрясенно прошептала она. — Так это вы!

Зеленые глаза Ченса гневно вспыхнули.

— Что вам здесь нужно? — спросил он. — Вы чуть не нарвались на выстрел, подкравшись ко мне сзади.

Боже милостивый, почему из всех людей Ченс Кайлин оказался именно тем, одна мысль о котором вызывала у Дженны раздражение? Она представляла, как добирается до рудника и находит упрямого, но добродушного мужчину лет пятидесяти. Но теперь она вспомнила, что ирландец называл этого человека «Кили» — должно быть, это было прозвище от фамилии «Кайлин». Значит, Дженна не ошиблась: Кайлин и ее дед узнали друг друга на берегу реки Кларк-Форк. Но если так, почему дед не сказал ей об этом? Какие бы причины ни заставили его молчать, Дженна понимала: эти двое — кровные враги.

Ченс терпеливо ждал ее объяснений. По его враждебному взгляду и воспоминаниям о предыдущей встрече в поезде Дженна поняла, что предстоит настоящая схватка.

— Значит, вы — Ченс Кайлин?

— Да. А вы, должно быть, заблудились.

— Нет. Я приехала сюда по поручению моего дедушки, мистер Кайлин, чтобы сделать вам деловое предложение. Он приехал бы сам, но до сих пор не может оправиться от той раны. — Дженна решила не упоминать про пневмонию, ибо, если Кайлин узнает о болезни ее деда, сделка обречена на провал.