Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С этой ночи началась её свобода, а может быть, приблизилась её смерть.

Лёгким, неслышным шагом прошла она две мили по пустынной дороге, но не на север, а по направлению к ферме Пинча. Всё её внимание, слух и зрение были напряжены. Малейший звук заставлял Хэт останавливаться и подыскивать место, куда бы скрыться, если кто-нибудь появится на дороге. Но не было никого.

В дощатой хижине Пинча светилось одно окно. Хэт подняла руку, чтобы постучать. Следующее мгновение решит, будет она жить или умрёт.

Она постучала. За дверью послышались тяжёлые шаги, и голос Пинча спросил:

— Кто там?

— Мне нужна помощь, — сказала Хэт.

Минута молчания, потом дверь отворилась. Пинч со свечой осмотрел беглянку и сказал:

— Хочешь пить?

— Нет, — ответила Хэт, — но я не знаю, что делать дальше.

— Еду взяла?

Хэт указала на свои припасы.

— Можешь пройти ещё десять миль до рассвета?

— Могу.

— Тогда оставаться здесь не имеет смысла. Слишком близко. Иди в лес, туда, где ты встретила Сэма Грина, проповедника.

— Ах, так это он вам сказал, масса Пинч?

— Да, но он ничего не знает про подземную дорогу. С прогалины начинается тропа для беглых негров. Ты узнаешь по крестикам, которые вырезаны на коре деревьев с северной стороны. Если не нащупаешь крестика, постарайся найти заросли мха. Он растёт на северной стороне ствола.

— Про мох я знаю, масса Пинч.

— А про Полярную звезду ты знаешь?

— Знаю.

— Старайся идти так, чтобы звезда была всегда перед тобой. Не теряй её из виду. Сейчас стоят ясные ночи. Перед тем как выйти на открытое место, остановись и подумай, с какой стороны тебя могут заметить и куда тебе скрыться…

— Я понимаю, масса Пинч.

— Если услышишь собачий лай, постарайся найти воду. Недавно были дожди, и есть ещё большие лужи. Пройди по воде, и собака временно потеряет след. Впрочем, у нас в графстве достаточно речек, прудов и протоков. В крайнем случае войди в воду по горло.

— Понимаю…

— У тебя слишком много примет, — задумчиво продолжал Пинч. — Шрам на лбу, спина в рубцах, да и по фигуре тебя можно отличить издали. Не носи поклажи на палке — так поступают все беглые негры. Я дам тебе ремень. Косынку надень на голову и закрой шрам. Садись здесь, переведи дух. Я сейчас принесу записку.

Пинч исчез. Хэт присела на скамейку. Она была возбуждена. Ей казалось, что она могла бы пройти не десять, а тридцать миль не останавливаясь. Это был первый порыв, который потом сменился холодным расчётом. Многие беглецы старались сразу же уйти подальше от плантации, теряли силы и брели днём по полям, где их быстро задерживали.

Пинч вернулся с двумя брезентовыми мешочками, ремнём, флягой и какой-то бумажкой, которую он тщательно свернул в трубочку.

— Спрячь её и береги. До рассвета ты должна перейти реку Чоптэнк — вброд, а не по мосту. На другом берегу реки, прямо против лесной опушки, стоит дом. Ты постучишь в дверь и скажешь, что ты от Пинча из графства Дорчестер. Тебе откроют, и ты покажешь записку.

— Что это за дом, масса Пинч?

— Это станция подземной железной дороги. Хозяин этого дома — начальник станции.

— А вы, масса Пинч?

— Я агент подземки.

Хэт глубоко вздохнула. Так вот она, «подземка»! Она идёт по поверхности земли и ничего «железного» в ней нет, кроме воли и упорства «пассажиров» и храбрости «агентов»!

— Ты здесь задержалась, — беспокойно промолвил Пинч. — Каждая минута ночи дороже золотой монеты. День ничего не стоит. На твоём месте я выпил бы воды.

— А фляга?

— Там виски, и это на крайний случай.

Хэт сделала несколько глотков воды.

— Масса Пинч, — сказала она, — вы забыли ещё одну вещь.

— Какую?

— Ружьё.

Пинч отрицательно покачал головой:

— Не нужно. Человек с ружьём бросается в глаза даже ребёнку.

— Нож!

— Я боюсь, — сказал Пинч, — что, если у тебя будет нож, ты слишком уверуешь в себя. Твоё оружие не нож, а ноги. Ты должна выйти на прямую линию, пока за тобой нет погони.

Хэт не знала, что такое «прямая линия», но не стала настаивать. На прощание Пинч протянул ей руку, и она впервые в жизни неловко пожала руку белому человеку.

— Спасибо, — сказала она.

И она ушла. Свет в окне фермы погас, как только она покинула двор.

В половине пятого утра, едва небо начало сереть, она стояла у дверей фермы на берегу Чоптэнка. Собака лениво тявкнула на дрожащую от холода, мокрую фигуру с двумя мешками на плече, но Хэт постучала, и дверь открылась.

Перед Хэт появилась рослая, очень толстая женщина в белом чепчике, с метлой в руках. Хэт безмолвно протянула записку. Та прочитала и сказала невозмутимым тоном:

— Войди, дружок, обсушись и принимайся за работу.

Ферма ничем не была похожа на дом Пинча. Это было двухэтажное здание, чисто выкрашенное масляной краской. В прихожей лежал половик. На полках в кухне стояли затейливо разрисованные тарелки. На весь дом громко и уверенно тикали старинные английские часы с медным маятником. Хэт посмотрела в широкое окно и увидела золотые облака ранней зари.

Ей дали поесть и выпить кофе. Потом толстуха вручила ей метлу и велела мести двор.

— Не разговаривай ни с кем, Гарриет, — сказала хозяйка, и запомни, что ты новая работница Фергюсонов. Все мы — хозяин, и я, и дети, и внуки, и старики — Фергюсоны. Вечером отправишься по прямой линии.

— Осмелюсь спросить, миссис, — почтительно сказа Хэт, — что такое прямая линия?

— Это дорога в Делавэр. Тебе нечего беспокоиться. Утром ты будешь за границей штата Мэриленд.

— В Делавэре тоже рабство?

— Да, но за Уильмингтоном начинается Пенсильвания.

Если тебе удастся пройти через мост в Уильмингтоне, можешь считать себя свободной. А пока тебе угрожает только одно: конные патрульные мистеров Томпсона и Стюарта.

— Вы их знаете?

— Мы, Фергюсоны, всегда всё знаем.

— Осмелюсь спросить, — ещё более почтительно сказа Хэт, — почему вы, белые, помогаете нам, чёрным?

Толстуха посмотрела на неё величественно:

— Потому, что мы трудимся на этой земле и ненавидим бездельников?

— Каких бездельников?

— Плантаторов, мой дружок. Это ведь бездельники. Они получили землю по наследству от своих предков-разбойников. Они обрабатывают поля чужими руками, как помещики в Европе.

— Но вы рискуете жизнью.

— Не думаешь ли ты, любезная, — сухо отвечала фермерша, — что среди Фергюсонов есть трусы?

Почтенная миссис не проронила больше ни слова. В полдень она вышла к берегу реки и постояла там минут десять, приложив руку щитком над глазами. Потом она вернулась во двор и сказала Хэт:

— А ну-ка, дружок, ступай в дом. Загляни в чулан и посмотри, не таскают ли оттуда ребята мёд.

Хэт отправилась в чулан и убедилась в том, что ребята мёда не трогали. Она осмотрела кувшины с фруктами, мешки с грецкими орехами и картофелем, бочки с патокой из индейской пшеницы, бочки с капустой, банки с маисовым отваром и крепким сидром, мешки с мукой, бобами, шалфеем, морковью и шведской репой… Да эти Фергюсоны не так уж плохо живут!

На дворе застучали копыта. Хэт одним прыжком очутилась у двери чулана и задвинула засов. Ах, почему Пинч не дал ей оружия! Нет ничего хуже, чем сидеть среди бочек с капустой и ждать решения своей участи. Могут обыскать и чулан. Впрочем, Фергюсоны вряд ли разрешат обыскивать своё семейное гнездо… Разве что в них проснётся «совесть», как когда-то она проснулась у мисс Джесси Бродас…

Прошло не меньше получаса. Потом в дверь чулана постучали, и Хэт услышала спокойный голос миссис Фергюсон:

— Можешь выходить. Они уехали.

— Кто, миссис?

— Четверо верховых из Бактауна.

— Они спрашивали обо мне?

— Конечно! Я отправила их по другой дороге.

Хэт переминалась с ноги на ногу. Сидеть и ждать было не в её характере.

— Теперь я могу идти, миссис Фергюсон?

— Нет, дружок. Если бы эти господа не блуждали по дорогам, но они обшаривают все окрестности. Тебе пешком не пройти никуда. Ты поедешь.

18
{"b":"262448","o":1}