- Имя?

- Тиффани, если это нравится Господину, - сказал я.

- Читать умеешь? – уточнил мужчина.

- Нет, Господин, - ответила я, и он ткнул мне в лицо ошейник, указывая на гравировку на нём.

- Это - ошейник компании, - объяснил он. – Надпись сообщает: «Я принадлежу Миртару из Ара. Я работаю в цеху №7. Мой номер – 4073.

- Да, Господин, - сказала я.

Понятно, что ошейники имели только номера девушек.

- Подбородок вверх, Тиффани, - скомандовал мне служащий, и на моём гостеприимно открытом горле, с сухим щелчком замкнулся рабский ошейник.

Первым ошейником, который мне надели, был тот, что носил цветной код, и прослужил от ворот места сортировки вне города, до ворот фабрики, где его сняли, вероятно, как уже выполнивший своё назначение и отметивший меня как рабыню, согласно закону Ара. Не будь его, мне, возможно, просто написали бы место назначения прямо на теле. Этот же был моим первым ошейник, отметивший меня как собственность рабовладельца.

Кстати, законы Ара, не требуют подобного видимого символа статуса на телах рабов мужчин, или даже любых отличительных видов одежды. Исторически это объясняется тем, что изначально это должно было помешать рабам, вступить в контакт друг с другом и не дать им понять, насколько они многочисленны. Правда, надо заметить, что рабов мужчин не так и много, по крайней мере, в городах. Обратная ситуация имеет место на больших фермах или карьерах, ведь фактически именно они и являются основными заказчиками захвата рабов. Некоторые рабы, однако, в зависимости от прихоти хозяина или хозяйки, могут носить отличительный ножной или ручной браслет. Вследствие этого правила, рабыня - не может даже представить себе того, что кто-то случайно перепутает её со свободной женщиной. Неволя рабыни всегда выставляется напоказ. Это оказывается полезно и для мужчин, в том плане, что он всегда знает статус женщины, которую видит перед собой, и всегда относится к свободным женщинам и рабыням совершенно по-разному. Любой мужчина рассматривает свободную женщину с честью и уважением, на рабыню же он обычно смотрит высокомерно и властно.

- Встань на колени и целуй плеть Минтара, - приказал он, подняв со стола плеть и подсунув её мне ко рту. – Ещё, ещё, нежнее, дольше.

Я послушно выполняла его команды. Взволнованно дрожа, повинуясь его подсказкам, я целовала плеть мужчины, делая это в интимной манере гореанской рабыни. Я сомневалась, что когда-нибудь смогу увидеть мужчину, плеть которого я только что поцеловала.

- Как Тебя зовут? – спросил он.

- Тиффани, - представилась я.

- Где Ты работаешь?

- Цех № 7.

- Твой рабский номер?

- 4073, - без запинки ответила я.

- Чей на Тебе ошейник?

- Ошейник Минтара из Ара.

- Кому Ты принадлежишь?

- Минтару из Ара.

- Кого Ты любишь?

- Минтара из Ара.

- Добро пожаловать, на фабрику Минтара, в цех № 7, Тиффани, - объявил мужчина.

- Спасибо, Господин.

Он вернул плеть стол и, взяв из корзины, вручил мне две сложенные туники, постиранные и коричневого цвета.

- Спасибо, Господин, - на этот раз совершенно искренне поблагодарила я, радостно прижав одежду к себе.

Чуть позже я рассмотрела их внимательнее. Это были стандартные короткие рабские туники, без рукавов, зато с высокими разрезами по бокам, и глубоким декольте спереди. Слева на груди имелся логотип буквы «MI», это я узнала несколько позже, на беложёлтом фоне.

Как мне объяснили, это был логотип компании Минтара. «MI» - первый слог имени Минтар. Белый с желтым, или белый с золотым - цвета касты торговцев. Сама туника не имела никаких символов указывающих именно на цех № 7. Возможно, точно какие же туники носили рабыни, работающие или служащие почти в любом из отделений его компании. Таким образом, в широком смысле, эту тунику можно считать униформой компании. Интересно, сколькими женщинами владел Минтар, или правильнее сказать, сколько их принадлежало компании Минтара.

- Теперь, иди туда, - указал он, - становись в ту колонну, где стоит жёлтый флажок. Ты будешь на цепи Боркона, твоего мастера плети.

- Да, Господин, - поклонилась я.

Боркон, как я поняла, кем бы ни он был, являлся именно тем мужчиной, которому я должна теперь стремиться понравиться.

- Это все, Господин?

- Конечно, - кивнул он, и добавил: - Ты что, ожидала каких-то сложных измерений, взятия отпечатков пальцев, или чего-то подобного? Ты не относишься к дорогим рабыням. Ты – самая низкая рабыня, фабричная девка.

- Да, Господин. Простите меня, Господин, - сказала я, и развернувшись бросилась к указанной колонне.

Через несколько енов ко мне присоединились Эмили и Лута. Остальных девушек посылали уже в другие колонны.

А несколькими енами позже к нам приблизился невысокий, но мускулистый мужчина в полутунике. Он не торопясь шёл, через двор, от одного из корпусов фабрики. Мне сразу бросились в глаза его чрезвычайно толстые руки, и плеть на его поясе.

Как только он остановился перед нами, мы не сговариваясь опустились на колени, что было обычным поведением рабыни в присутствии свободного мужчины.

- Встать, - рыкнул он.

Мы не мешая, вскочили и выпрямились, после чего он медленно пошёл вдоль шеренги рабынь, пристально рассматривая каждую женщину.

- Так, - протянул он, - похоже, опять обычная коллекция самок уртов и тарсков. Но, я вижу, по крайней мере, две из этого зверинца представляют некоторый интерес. Имя?

- Тиффани, Господин, - не сразу поняв, что мужчина обращается ко мне, а потому замешкавшись, ответила я.

- Мы собираемся быть хорошей девочкой, не так ли, Тиффани? – спросил он.

- Да, Господин, - задрожав от страха ответила я.

Он словно почувствовав мой страх и возбуждение, криво усмехнулся.

- Ну а Ты кто у нас? – повернулся он к стоящей рядом со мной рабыне.

- Эмили, - отозвалась девушка позади меня.

- Ты ведь тоже будешь хорошо себя вести, разве нет, Эмили?

- Да, Господин! – ответила она не менее испуганно, чем я.

Надсмотрщик отошёл от нас, и повернулся лицом к строю.

- Вы все рабыни, - объявил он. – А я - Боркон, ваш мастер плети. И в пределах этих стен Вы всё равно, что мои собственные рабыни и всеми способами. Это понято?

- Да, Господин, - пролепетали некоторые из девушек.

- Громче! - рявкнул он, - все вместе!

- Да, Господин! - хором закричали мы.

– Теперь Вы будете работать, жрать, пить, спать, мечтать и даже течь и ссать по моей команде, - сказал он.

- Да, Господин! – ответил ему дружный хор женских голосов.

- Если в ком-либо из Вас ещё сохранилась гордость или храбрость, я выбью из Вас эту дурь. Я выбью из Вас всё, что будет мешать Вам стать хорошими рабынями. Ну, так что? Есть здесь кто-то, кто сохранил в себе гордость или храбрость?

- Нет, Господин! – прокричали мы.

- А я сохранила, - вдруг громко заявила Лута.

- Шаг вперёд, и встать на колени, - приказал Боркон.

Лута повиновалась. И хотя она была крупной, сильной женщиной и, возможно, случись нам драться, избила бы любую из нас, тех, кто были меньше и слабее, но по сравнению с Борконом, она выглядела маленькой, и становясь перед ним на колени, вдруг показалась робкой и слабой.

- Ты кто? – спросил надсмотрщик, разглядывая коленопреклонённую фигуру.

- Лута, Господин, - представилась женщина.

- И сколько же времени Лута была рабыней? – поинтересовался Боркон, отстёгивая плеть со своего пояса.

- Неделю, Господин, - ответил та.

- Удивительно, что женщина, такая как Ты выжила так долго, -усмехнулся он. – По-моему, к настоящему времени, Ты уже должна быть убита.

- Господин? – запнувшись пробормотала она.

- На четвереньки, - скомандовал надсмотрщик, и Лута не раздумывая встала на руки и колени.

И тут он ударил её. Через мгновение, с недоумением в глазах, рыдая и задыхаясь, Лута уже валялась на животе на камнях двора, превратившись из ещё недавно гордой женщины, в выпоротую рабыню.