— Вы что, упали, Мюррей? — изумленно осведомился Клейтон.

— Не говорите ерунды, агент… — проворчал миллионер и встал на ноги. — Что тут, черт побери, происходит?

— Как это что происходит? — взорвался Клейтон. — Взгляните в окно. Видите пожары на горизонте? Треножники наступают со стороны Ламбета. Нужно уходить!

Мюррей рассеянно посмотрел в окно, словно происходящее его не касалось, и агент даже фыркнул от возмущения.

— Вы успели переодеться, мисс Харлоу? — обратился он к Эмме.

Девушка расставила в стороны руки, не считая нужным отвечать.

— Вижу, — сказал Клейтон, с легким смущением окинув ее с головы до ног. — Хорошо, тогда отправляемся в путь. Я проведу вас в безопасное место, где можно будет переночевать. Там мы дождемся рассвета, чтобы отправиться вместе с мистером Уэллсом на свидание в Примроуз-Хилл, — торжественно закончил он.

— Подождите, агент! Я не собираюсь никуда вести мисс Харлоу до тех пор, пока вы не скажете нам, куда мы направляемся, — возмутился Мюррей. Он был сильно раздражен. — Разве в Лондоне еще остались безопасные места? Надеюсь, вы не имеете в виду какую-нибудь церковь? Вы что, верите, что Господь нас защитит?

— Подозреваю, что сегодня Господь будет слишком занят, чтобы заниматься нами, мистер Мюррей. Мы отправимся в место, которое не подпадает под Его юрисдикцию, — ответил Клейтон и большими шагами пошел по коридору к выходу.

Уэллс последовал за ним. Мюррей тоже собрался идти и пропустил вперед Эмму, которая, уходя, бросила через плечо быстрый взгляд на карту неба, по-прежнему развернутую на полу, демонстрируя добродушную, но явно ошибочную Вселенную.

— Это вы называете безопасным местом? — спросил Мюррей, разочарованно оглядываясь по сторонам. — По-моему, вы слишком высокого мнения о своем жилище, Клейтон.

Речь шла о скромной квартире на Юстон-роуд, состоявшей из гостиной и маленького кабинета на первом этаже и нескольких спален на последующих, причем их размеры уменьшались с каждым этажом, так как дом, устремляясь к небу, одновременно сужался. К сожалению, Уэллсу были прекрасно знакомы эти убогие конурки, беспорядочными рядами теснившиеся в северной части Блумсбери, потому что сам он в студенческие годы жил в одной из таких, и подобные жилища всегда казались ему наиболее точным воплощением того, насколько иррационально, без всякого плана, велась застройка города. Они пробрались сюда, перейдя через Темзу по мосту Блэкфрайерс, затем обошли стороной набережную Виктории и пересекли Ковент-Гарден и Блумсбери. При этом они выбирали самые глухие улочки, лишь в крайних случаях выходя на главные магистрали, заполненные не на шутку перепуганными людьми, которые беспрестанно сновали взад и вперед. Было очевидно, что лондонцы наконец-то поняли: город уже не является неприступной крепостью, как их в этом уверяли. Никто из них еще не видел треножники, но все они бежали со всех ног, убежденные, что это нечто ужасное, самое ужасное, что только можно себе вообразить. На самом деле, подумал Уэллс, несчастные бежали от страхов, порожденных их воображением, которое разыгрывалось при громовых раскатах взрывов. Как сказал ему Клейтон тогда в экипаже, иной раз воображаемое гораздо страшнее, чем действительность. Когда марсианские машины показались на фоне крыш и принялись разрушать дома с помощью мощного теплового луча, их злодейства даже как-то разочаровали. Но пока экипаж с вычурной буквой «Г» на дверце пробивался сквозь людское море и писатель всматривался в толпу, наивно надеясь разглядеть Джейн, у них было время собрать богатый урожай слухов. Так, например, они услышали, что королева убита. Кто-то ворвался в Виндзорский замок и зверски расправился со всей охраной и прислугой, не оставив в живых ни единого человека. Похоже, нечто подобное произошло также в пожарном депо, в парламенте, в Королевском госпитале в Челси и других учреждениях города. Еще они узнали, что кто-то освободил заключенных в Пентонвильской и Ньюгейтской тюрьмах. Никто не мог взять в толк, как в такой ситуации нашлись люди, способные совершить эти преступления, которые не имели, по-видимому, иной цели, кроме как причинить бессмысленное зло, будь то безумная затея с освобождением заключенных или убийства министров. Но пассажиры экипажа, разумеется, понимали, в чем тут дело. Они знали, что эти атаки не были ни произвольными, ни тем более человеческими. Эти безжалостные нападения осуществляли существа, подобные тому, с каким они столкнулись в Скотленд-Ярде, следуя четкому плану, тщательно намеченной стратегии, направленной на то, чтобы дестабилизировать оборону города изнутри. На самом деле треножники были штурмовыми частями, вестниками разрушений, символом наиболее грубой фазы вторжения, которое имело и свою более тонкую сторону. Именно существа, которые жили среди них в человечьем обличье, были ответственны за вторжение боевых машин в расчлененный город, не способный не только выстроить против них надежную оборону, но даже воспринять связный приказ.

И вот теперь они слышали оглушительные залпы треножников, доносившиеся как будто со всех сторон сразу. Как они подозревали, захватчики из космоса не только прорвали оборонительную линию у Ричмонда, но обнаружили и другие прорехи в выстроенном армией кольце обороны и в данный момент вступали в город с разных направлений, если не со всех одновременно. Скоро весь Лондон окажется в руках марсиан, и в целом городе не останется ни одного места, где они смогли бы спрятаться, а если даже и найдется такое, то это будет, разумеется, не картонный, как им казалось, домик Клейтона. Тем не менее у агента было на сей счет иное мнение. Он лишь загадочно улыбнулся в ответ на реплику миллионера и попросил своих спутников следовать за ним. Он привел их в подвал здания, тускло освещенное и весьма душное помещение под землей, где стояла плита и имелись запасы угля. Не переставая улыбаться, Клейтон принялся манипулировать с плитой.

— Какого черта? — возмутился Мюррей. — Вы что, собираетесь приготовить нам чай? Мы, конечно, благодарны вам, Клейтон, но вряд ли кто-нибудь из нас сможет спокойно им насладиться…

Миллионер не окончил фразу, потому что в этот момент Клейтон нажал на небольшой рычаг, скрытый внутри топки, и одна из стенок плиты начала перемещаться. Все удивленно наблюдали за тем, как благодаря какому-то потайному механизму стенка сдвигается в сторону, подобно театральному занавесу, открывая взору совсем небольшое пространство размером с платяной шкаф, где обнаружился люк в полу. С любезной улыбкой Клейтон пригласил всех проходить внутрь, и, когда они с трудом разместились там, тесно прижавшись друг к другу, дождался, пока стена вернулась в прежнее положение, после чего открыл люк. А затем по узкой лесенке начал спускаться в угадываемый внизу полумрак.

— Следуйте за мной, — распорядился он. — Последнего попрошу закрыть люк.

Ко всеобщему удивлению, лесенка привела их в огромную комнату, отделанную камнем. Те, кто обставлял и украшал ее, явно не скупились на роскошные вещи, способные удовлетворить самый экзотический вкус, словно это убежище создавалось для какого-нибудь короля. Вдоль стен располагались шкафы, заполненные книгами с корешками тисненой кожи; пол покрывали мягкие персидские ковры из шелка; по углам стояли синие китайские вазы, а в закрытых витринах поблескивали бокалы венецианского стекла. Был здесь даже величественный мраморный камин, чей дымоход, должно быть, пронзал насквозь располагавшийся над ним домик или же обходил его зигзагами под землей и выплевывал свой дым неизвестно где, чтобы самые набожные прихожане приняли его за одни из многочисленных ворот ада. Клейтон зажигал одну за другой лампы, разбросанные по роскошному залу, а остальные с восхищением, смешанным с недоверием, разглядывали убежище. Похоже, его выкопали специально для таких случаев и снабдили всем необходимым для того, чтобы находиться здесь достаточно продолжительное время, ибо рядом с огромным залом располагалась небольшая кладовка, судя по всему, до отказа набитая разнообразными продуктами и утварью.