— Должна признать, что ваша манера ухаживать за дамой в высшей степени оригинальна, мистер Мюррей. Но я вам уже говорила: меня нелегко в себя влюбить, — сказала она весело. — Вам придется еще постараться.

Мюррей заулыбался, радость разлилась по всему его телу, словно животворный бальзам.

— То, что вы позволяете мне еще раз попытаться, большая честь для меня, мисс Харлоу, — поблагодарил он.

— Думаю, вы уже можете называть меня Эммой и, по крайней мере, не бояться, что вам придется выносить мой очередной приступ раздражения.

— О, ваше раздражение… то есть я хочу сказать, твое раздражение, Эмма, мне никогда не мешало…

— А как там остальные? — перебила его Эмма, встревоженная доносившимся с нижнего этажа шумом борьбы.

— Остальные? — пробормотал Мюррей, словно не понимал, о чем идет речь, но тут же встрепенулся: — Черт побери, Уэллс!

Он торопливо повел девушку вниз, где Уэллс, лежа на полу, из последних сил сопротивляется одному из злоумышленников. Правда, Мюррей сразу же понял, что равенство сил и обоюдная усталость превратили схватку скорее в детскую драку: тот, кого звали Майком, без особого успеха пытался задушить писателя, а Уэллс защищался как мог, нанося противнику беспорядочные удары по лицу, выкручивая ему уши или дергая за волосы. Девушка же по-настоящему пришла в ужас, когда обнаружила лежащее неподалеку от них тело рыжего с ножом в груди. Рядом с ним лежал агент Клейтон. Сначала она задалась вопросом, как он здесь очутился, и только потом — жив он или мертв. Судя по его позе — он лежал, неестественно выгнувшись, уткнувшись лицом в пол, словно обнюхивал его, — второе было вероятнее. Это, конечно, ему предназначался выстрел, который был слышен наверху и отвлек хромого настолько, что она успела ударить его коленом в пах.

— Мне пришлось стрелять в хромого, Джордж, — сообщил Мюррей.

Услышав его голос, Уэллс с Майком перестали драться и, словно застигнутые за чем-то непристойным, быстро вскочили на ноги и обернулись к миллионеру и девушке. Уэллс заметил, что на платье Эммы разорван воротник.

— Мисс Харлоу… Этот тип… Я хочу сказать… Как вы себя чувствуете? — смущенно спросил он.

— Превосходно, мистер Уэллс, — весело ответила девушка. — Думаю, с вашей стороны было большим упущением не предупредить этого беднягу о характере нью-йоркских девушек.

— Вы не представляете, как я рад, — облегченно вздохнул Уэллс и резко повернулся к миллионеру. — А ты поступил неблагородно, Гиллиам! Этот тип мог меня задушить… — И он обиженно указал на человека с обезьяньей внешностью.

— Мне показалось, что мисс Харлоу больше нуждалась в помощи, чем ты, Джордж, — парировал Мюррей.

— Однако вы должны признать, что он и без вас не смог нанести мне особого ущерба, мистер Мюррей, — возразила девушка и пригладила морщины на своей юбке.

— Да, разумеется, мисс Харлоу, ваше мужество достойно всяческой похвалы… Но вы тоже… гм… должны признать, что, когда я вошел в комнату, ситуация, скажем так, дошла до такой точки, что необходимость защиты вашего достоинства… вынудила меня выстрелить в этого негодяя.

— О да, безусловно… — поспешила подтвердить девушка. — Ваше вмешательство было абсолютно необходимым, мистер Мюррей. Не появись вы, я бы не смогла удерживать этого бесноватого в рамках ни секундой дольше.

— Моя дорогая мисс Харлоу, этого мы никогда не узнаем. Если же я решил вмешаться, то просто-напросто потому, что мне не показалось целесообразным дожидаться, чтобы проверить это… — любезно откликнулся Мюррей, покосившись на Уэллса, который, в свою очередь, недоверчиво переводил взгляд с одного на другую. Затем миллионер кивнул в сторону Майка. — Но не будем спорить в присутствии нашего гостя, мисс Харлоу. Что он о нас подумает?

— Я… — нерешительно начал Майк.

Миллионер дружелюбно улыбнулся ему.

— Как видишь, теперь пистолет у меня. Забавно, какую власть сразу дает оружие, правда, Майк? Ты-то это хорошо знаешь, — произнес он нарочито приветливым тоном. — Это не что-нибудь, а револьвер «веблей» с ударно-спусковым механизмом двойного действия, если не ошибаюсь. Уверен, что, пока ты держал его в руке, ты чувствовал себя всемогущим, способным распоряжаться нашими жизнями по своему усмотрению, не так ли, Майк? Ты ведь даже захотел, чтобы мы для тебя танцевали.

— Гиллиам, ты полагаешь, все это нужно? — вмешался Уэллс.

— А ты так не считаешь, Джордж? Ты не думаешь, что Майк должен извлечь из всего этого по крайней мере моральный урок?

Уэллс тяжело вздохнул.

— Ладно, продолжай прикидываться злодеем, — проговорил он.

Миллионер одарил его любезной улыбкой и перевел взгляд на Майка.

— Ну что, приятель, — обратился он к нему, — что бы нам такое сделать, чтобы развлечься?

— Не знаю я, — пробормотал тот. — Я ведь не хотел вам сделать ничего плохого, честно. Это все Рой, это он заставил Джосса и меня…

— Ты корову доить умеешь? — перебил его Мюррей, на которого словно бы внезапно снизошло озарение.

— Умею… — растерянно ответил Майк.

— Точно?

— Да.

— Замечательно! Вы согласны, мисс Харлоу? — осведомился Мюррей, который, похоже, не мог скрыть радости, оттого что девушка стояла рядом с ним в целости и сохранности. — Пойдемте в хлев и проверим!

— Что? — пробормотал сбитый с толку Уэллс.

Но никто ему не ответил, потому что и Мюррей, и девушка в сопровождении Майка двинулись по направлению к хлеву. Уэллс покачал головой, не веря, что все это происходит не во сне, а наяву. Не зная, что делать, он обвел взглядом комнату, оглядел два распростертых на полу тела, а затем перевел глаза не лестницу, ведущую в спальню, где находился труп хромого, стараясь угадать, что же произошло в эти последние минуты. Только что их ожидала смерть или по меньшей мере жестокие побои и, возможно, увечья, хотя это и не идет ни в какое сравнение с тем, что мерзавцы хотели сделать с девушкой, но прошло несколько минут, и они остались в живых благодаря вмешательству незадачливого агента Клейтона. Он поздравил себя с чудесным спасением и мысленно поблагодарил за это Клейтона. Но нужно ли везти тело агента в Лондон или следует похоронить его где-нибудь здесь по христианскому обычаю? Он устало вздохнул: было очевидно, что решение придется принимать ему, поскольку Мюррей чересчур занят дойкой. В это мгновение Клейтон поднял голову.

— Вы живы! — воскликнул Уэллс, оправившись от испуга.

— Эта рука, обошедшаяся мне так дорого, сумела спасти меня, — объяснил агент, продемонстрировав, в какое плачевное состояние пришел его протез, в который попала пуля. Он медленно встал и, поглаживая затылок, добавил, словно для себя: — Должно быть, я ударился об пол и потерял сознание.

— Я рад, что по крайней мере один из нас способен остановить пулю, — сказал Уэллс, недоверчиво разглядывая протез.

— Все возможно в этой жизни, мистер Уэллс, и вы в этом постепенно убедитесь.

Надменный ответ агента разозлил Уэллса, но он все равно был рад, что тот жив, не только потому, что Клейтон жертвовал своей жизнью, чтобы спасти их, не потому, что сами собой исчезали сомнения относительно того, хоронить его или везти в Лондон, но также и потому, что агент наверняка возьмет бразды правления в свои руки и избавит его, Уэллса, от задачи убедить спутников как можно быстрее продолжить путь к столице.

— Какова ситуация? — спросил Клейтон, словно подслушав его мысли. Агент был удивлен тем, что в гостиной находился всего один труп.

— Ну… можно сказать, что для нас все окончилось довольно удачно, — сообщил Уэллс. — Хромой находится наверху… мертвый, по-моему.

— Хорошо. А тип, который стрелял в меня? — допытывался агент.

— Этот тип… — замялся Уэллс. — Он сейчас в хлеву доит корову.

Клейтон оторопел.

— Вы шутите?

— Нет, агент, не шучу, уверяю вас… — раздраженно ответил писатель. — Мюррей взял его в плен, и вот… Давайте лучше сходим туда.

Они вышли из дома и пошли к навесу, любуясь по дороге изумительным небом, распростершимся над миром и заставляющим забыть о марсианском нашествии.