— Но, Молли, что буду делать я? — взмолилась Ирен.

— Вам придется либо пойти к соседям, либо в одиночестве посидеть под лестницей. Это же совсем ненадолго, и я обустроила там уютный уголок. — В комиссионном магазине Молли купила два раскладных садовых кресла, перенесла вниз с детских кроватей белье и запаслась пачкой печенья и несколькими бутылками лимонада. — А я постараюсь вернуться как можно скорее.

На этой неделе показывали «Газовую горелку», мрачный, тяжелый спектакль с гнетущей атмосферой и сюжетом. Зрители, нервы которых были напряжены больше обычного, ахали и вскрикивали так громко, что Молли слышала их в своем закутке, подсчитывая выручку. Закончив, она отнесла мешочки управляющему и выскочила из театра.

Стояла чудная лунная ночь — лучшее время для налета. С неба было отчетливо видно каждое здание, включая доки — самое сердце города и главную цель вражеских бомбардировщиков. Людей на улицах было немного, хотя пабы, погруженные в темноту, ломились от подвыпивших гуляк.

— Мы развесим свое нижнее белье сушиться на линии Зигфрида[73]! — горланили в одном баре.

— Свет загорится снова над всем миром! — доносилось из другого.

А в Дунеатли, в пабе О’Рейли, посетители наверняка выводят сейчас «Дэнни-боя»[74] или «Черную бархатную ленточку», Финн и Хейзел слушают радиоприемник, почти все дети уже лежат в постелях, а Тедди и Айдан гуляют со своими девушками. На Рождество Тедди должен был обручиться, но Молли не успела познакомиться с его избранницей, Эллен.

Ей вдруг до боли захотелось оказаться рядом со своими детьми. На другой стороне улицы Молли заметила кафе «У Чарли», где подавали рыбу с жареным картофелем, но темнота не позволяла разглядеть, открыто оно или нет. Как жаль, что Гарри погиб, пусть даже у нее с ним дальше разговоров дело бы не пошло.

«Кабы сивому коню да черную гриву, был бы он буланый», — прозвучал у нее в памяти чей-то голос. Почти наверняка это была Нанни.

Мимо медленно проехал трамвай с закрашенными черной краской окнами, лишь спереди едва виднелись лучики фар. Он был похож на порождение дурного сна, и Молли представила себе, что внутри сидят призраки и привидения-плакальщицы, предвещающие скорую смерть. Безлюдная улица и пустынная дорога начинали действовать ей на нервы.

Завтра она съездит к Агате и немного развеется. Пожалуй, Ирен не станет возражать, если она отлучится днем. Но вся беда заключалась в том, что Агата напоминала Молли о том, чего она лишилась со смертью Тома. Фил дослужился уже до детектива-сержанта. В августе они ездили в отпуск в Блэкпул, где, по словам Агаты, если не считать затемнения, ничто не напоминало о том, что совсем рядом идет война. Парк аттракционов работал по-прежнему, и дети повеселились от души. Они всей семьей ходили в кино на «Волшебника страны Оз». В отеле, где они остановились, каждый вечер устраивались танцы и прочие развлекательные мероприятия.

— Так что на затемнение никто и внимания не обращал, — с энтузиазмом рассказывала Агата.

Она прислала Молли банку копченой селедки и леденцы на палочках для детей.

Нет, к Агате она не пойдет. После такого визита она лишь почувствует себя еще более несчастной.

Дети присылали письма, в которых уверяли, что им хорошо живется с тетей Хейзел и дядей Финном. Броуди даже нарисовала девочку в бальном платье и приписала, что ходит на уроки бальных танцев с Керианной, а Томми намалевал льва, пожирающего монахиню. Из его письма следовало, что это — сестра Свастика, которую он не любит. Молли решила, что он имеет в виду сестру Схоластику, которая преподавала в монастыре еще в ту пору, когда она сама училась в школе. И она ее тоже недолюбливала. Меган утверждала, что она — лучшая ученица в классе. «Я знаю очень много такого, чего не знает больше никто», — писала она. Джо очень сильно скучал по своей маме и с нетерпением ждал Рождества.

Несколько строчек написала и Хейзел:

«....Меган вновь влюбилась в Патрика. Она уверяет, что непременно выйдет за него замуж, когда вырастет. Как ты относишься к браку между двоюродным братом и сестрой? Я не стану возражать, если ты не будешь против, а вот Финн сомневается. Броуди усыновила Бабблза и укладывает его спать рядом с собой, завернув в одеяло. Тот вполне доволен и счастлив, поскольку мои дети порядком мучили его. Томми уже чувствует себя, как дома, а вот у Джо глаза все время на мокром месте. Но по вечерам я стараюсь утешить его и уверена, что скоро все будет в порядке».

При мысли о том, что чужая женщина, пусть даже это Хейзел, утешает ее сына, Молли расстроилась. Это должна делать она сама. А тут еще Ирен вывела ее из себя, когда она дала почитать ей письма. Свекровь заявила, что Меган, дескать, — маленькая надоедливая задавака.

— И двоюродные брат и сестра не могут стать мужем и женой. Церковь этого не допустит.

— В таком случае Церковь может убираться к дьяволу. — Молли вспомнила язвительное замечание Гарри о том, что религия — опиум для народа.

Ирен обиделась и удалилась в гостиную. Молли же оставалась в своей комнате, кипя от негодования, пока не пришло время идти в театр. Когда она вернулась домой, Ирен уже лежала в постели. В три часа утра завыли сирены, и женщины забились под лестницу, прислушиваясь к взрывам. Ирен так крепко вцепилась в Молли, что у нее вскоре онемела рука и ей пришлось силой разжимать пальцы свекрови.

— Прости меня, родная, — смиренно произнесла Ирен. — Я вовсе не имела в виду то, что сказала. Меган — замечательный ребенок. Это я виновата в том, что мы с ней не ладили. И еще я очень благодарна тебе за то, что ты осталась со мной, дочка. Я просто глупая старая женщина, которая не имеет права разлучать тебя с семьей. Я же знаю, как сильно ты скучаешь по детям. Поезжай в Ирландию, Молли, — решительно заявила она. — Поезжай прямо завтра. Я как-нибудь справлюсь.

Ирен сама предложила ей выход из положения, но Молли не воспользовалась им. Она просто не могла заставить себя бросить свекровь одну в такое время.

В ноябре налеты случались чаще и длились дольше, пока однажды ночью в конце месяца не наступила жуткая кульминация — во время бомбежки погибло сто восемьдесят человек. Это была жуткая ночь. Казалось, что горит весь Ливерпуль, и небеса покраснели от пламени пожаров. По городу носились кареты «скорой помощи» и пожарные машины, и вой их сирен сливался с взрывами бомб, грохотом рушащихся зданий и зловещим треском пожаров.

Все испытали неожиданное облегчение, когда за первые три недели декабря не было ни одного налета. Молли ездила в город за рождественскими подарками для детей. Иногда компанию ей составляла Ирен. Несмотря на то что жизнь в последнее время стала еще тяжелее, свекровь старалась как можно реже прибегать к помощи Молли, и та видела, что Ирен храбрится из последних сил. Она даже не стала возражать против того, чтобы на Рождество Молли навестила детей, и согласилась пожить у Брайана и Паулины, пока ее не будет.

Впрочем, выбор игрушек в магазинах оказался невелик. Страна перешла на осадное положение, и фабрики переключились на выпуск более необходимых вещей. Молли, правда, удалось купить Томми модель аэроплана с камуфляжной раскраской и пугач, которым он, вне всякого сомнения, будет пугать бедного кота. Броуди обожала наряжаться, поэтому Молли приобрела для нее красивое платье и кардиган с кружевной оторочкой. В свои десять лет Джо читал запоем, и Молли была в восторге, когда случайно наткнулась на новенький сборник приключенческих рассказов для детей и комиксы в магазине подержанных вещей. А чудесному подарку для Меган она была обязана Ирен, которая и отыскала его: туалетный набор, в состав которого входили ручное зеркальце со щеткой, расписанные цветами, и такая же расческа.

— Меган превратилась в молодую леди, и игрушки ей уже не нужны, — сказала Ирен и добавила со слезами в голосе: — Как я жалею о том, что мы с ней не ладили, когда она была дома! Слишком часто я упрекала и бранила ее. Теперь я это понимаю.