«Каситас экс вита хьюск канис-экс Питч-эвоката». Слепота, наколдованная на жизни этого пса.

Он мгновенно почувствовал, как сила заклинания загудела, наполняя его тело, как будто десятки тысяч иголочек начали покалывать его кожу. Вместе с ним задрожали булыжники на мостовой. Весь город запульсировал. Несомненно, каждый чародей в Бостоне почувствовал то, что сейчас происходило. Тем не менее, Питч не дрогнул, не отступил, ни съежился от страха. Он вообще не издал никакого звука. Его ноги подкосились, он рухнул на бок и затих. Теперь уже навсегда.

Итан осознал, что остался совсем один, если не считать Холина. Анна вновь исчезла. Он вновь услышал, как мужской голос, голос чародея, заорал в приступе ярости, выкрикивая какие-то нечленораздельные звуки. Наверное, он мог бы преследовать его, возможно, узнал бы, кем тот был. При таких обстоятельствах, он, возможно, бы победил в бою заклинаний.

Но он не предпринял попытки. Стараясь изо всех сил, он подполз на коленях к тому месту, где лежал бездыханный Питч, зная, что он должен что-то сделать, чтобы почтить память животины, прекрасно понимая, что сделать ничего не мог. Когда он пробежал дрожащими пальцами по мокрому меху Питча, погладив псину по голове, он вновь попытался сказать, как ему жаль. Слова застряли у него в горле. Он шатаясь поднялся на ноги и покачиваясь, подойдя к мальчику, поднял того на руки. Остановившись, чтобы еще раз бросить взгляд на несчастного Питча, он поспешил вниз по переулку, мимо бочарни Генри и его комнаты. На следующем углу, он повернул на север и потащил паренька в конец Северной Оконечности к дому Элли.

К тому времени, когда он добрался до ее улицы, он был истощен и слаб. Все дома здесь были погружены во тьму, как и в переулке Купера. Все, кроме дома Элли. Должно быть она в ужасе, не в силах заснуть, не зная как быть, ждать вместе с Кларой или отправиться на поиски своего сына, блуждая по темным улицам. Даже а проулке Итан видел, что в окне её дома горели свечи так, что бледные лучи света пересекали улицу, заставляя дождинки сверкать. Он увидел, как она выглянула наружу, в ночь, из ближайшего из двух окон.

Должно быть она видела, как он шел. В следующие мгновение, дверь в её дом распахнулась и она сбежала вниз по лестнице, не обращая внимание на дождь.

— Что с ним случилось? — спросила она, ее голос был высоким и напряженным. — Он ранен?

— Не знаю, — сказал ей Итан, тяжело дыша, ноги его болели.

Он шагнул мимо нее, вошел в ее дом, и сразу же отправился в гостиную, где в камине горел огонь. Он положил Холина на диван и стал снимать с мальчика мокрую одежду.

— Он выглядит едва живым! — воскликнула Элли, заглядывая Итану через плечо. — Как это случилось? Во что ты его втянул?

Он повернулся к ней так резко, что она от неожиданности отступила назад на несколько шагов. Горе и чувство вины, и не забытая боль вспыхнули в его груди, словно колдовское пламя. Хотя у него в голове тут же возникли тысяча обидных и злых слов, готовые сорваться с языка, он молча проглотил их. В глазах Элли стояли слезы, а щеки были такими же мертвенно бледными, как и у её сына.

— Я здесь ни при чем, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Он всё еще чувствовал под своей ладонью мокрый мех Питча. Его грудь изнутри жгло чувство вины вперемешку с тоской. Он помнил боль, которую ему причинил чародей. — Я только… сделал кое-что, чтобы спасти его, спасти нас обоих, о чем я буду сожалеть всю свою оставшуюся жизнь. — Она ничего не сказала, только кивнула. Итан переключил всё свое внимание на мокрую одежду парнишки. — Принеси одеяла, все сколько есть. И подбрось еще одно полено в камин.

— Разумеется.

Она поспешила из комнаты, а Итан закончил раздевать мальчика. Он передвинул диван так, что тот оказался как можно ближе к камину. Когда Элли вошла в комнату с охапкой одеял, он взял несколько, и вместе они укрыли ими мальчика.

— Немного супа с чаем пошли бы ему на пользу, — сказал Итан.

— Хорошо. — Она собиралась уже уходить. — И тебе принести?

Он взглянул на неё, их глаза ненадолго встретились.

— Спасибо.

Она снова вышла из комнаты. Итан опустился на колени рядом с диваном и стал изучать лицо Холина, его голову и шею. Он не нашел никаких признаков того, что мальчик был ранен, что означало, что оцепенение мальчика вызвано колдовством. Элли прибьет его, если уличит его в колдовстве в её доме, даже если он будет колдовать ради спасения Холина. Поэтому, не мешкая, пока она была на кухне, он вытащил один лист коровяка.

— Сасцитатио экс вербаско эвоката. — Очнись, наколдовано на коровяке.

Поначалу ничего не происходило. Итан подумал, чтобы накинуть еще одно заклинание на паренька, с большим количеством листьев. Но потом ресницы мальчика затрепетали, и он издал тихий стон.

В ту же секунду Элли оказалась рядом с Итаном.

— Мне показалось, я слышала его голос.

— Так и есть, — сказал Итан. — Он должен скоро очнуться.

Холин снова застонал, открыл глаза и снова закрыл их. Мгновение спустя, он поерзал под одеялом, уже больше походя на спящего паренька, чем на ребенка, оказавшегося в плену у колдуна.

— Слава тебе, Господи, — сказала Элли.

Слезы потекли по её щекам, и на этот раз она не стала прикладывать никаких усилий, чтобы скрыть их от Итана.

— Похоже, он пойдет на поправку, — сказал Итан. Он поднялся на ноги, чувствуя себя старым, разбитым и усталым даже больше, чем он мог себе представить. Его одежда была столь же мокрой, как и одежда Холина, и он понял, что дрожит.

— Я должен идти.

— Чай почти готов, — сказала Элли. — И в кладовке найдется кое-какая одежда, которая когда-то принадлежала Джону. Она должна тебе подойти по размеру. Сходи, переоденься. Я хочу узнать, что произошло этим вечером.

Итан знал, что лучше не спорить. Он, хромая, вышел в заднюю комнату и нашел старый сундук, наполненный мужской одеждой, и вся она была гораздо лучше, и, без сомнения, гораздо дороже, чем все, что принадлежало ему. Он порылся в этой груде тряпок, пока не нашел самую старую из рубах и такие же старые и потрепанные бриджи, принадлежавшие покойному Джону Харперу. Он стащил с себя мокрую одежду и переоделся в сухое. Бриджи оказались ему длинноваты, но хорошо сели на талии, и пришлось закатать рукава у рубахи. Но облачившись в сухую одежду, он почувствовал себя несравненно лучше. Он вернулся в гостиную, разложил свою мокрую одежду перед камином, и сам сел у огня. Вскоре он перестал дрожать.

Элли уже устроился в кресле у камина. В одной руке она держала чашку дымящегося чая, а другой гладила пшеничного цвета волосы Холина. Когда Итан сел, она слегка выпрямилась в кресле. Вторая чашка чая стояла на маленьком столике рядом с ним. Элли указала ему на неё.

— Спасибо, — сказал он, поднимая чашку и держа её у носа, вдыхая аромат яблока и мяты, грея руки.

— Ты можешь рассказать мне, что же случилось? — спросила Элли. Он прямо-таки слышал, какие усилия она прикладывала, чтобы удержаться от обвинений в его адрес. — Ты знаешь, почему это сделали с моим мальчиком?

Он даже не подумал «почему». Он увидел Холина, лежащего там, в переулке, и все его последующие мысли были сосредоточены на том, чтобы найти способ спасти жизнь мальчика. Но как только Элли задала ему этот вопрос, ответ стал очевиден. Сефира Прайс.

Люди Сефиры убили Даниэля Фолтера, а Анна пыталась убедить Итана, что Даниэль убил Дженнифер. Холин видел Найджела и Итана на улице, и вот теперь колдун принялся за Холина, пытался использовать его для другого смертельного заклинания. Этот чародей работал в паре с Сефирой. Но с какой целью?

— Итан?

Он быстро вынырнул из своих размышлений.

— Извини. Я просто… Короткий ответ на твой вопрос заключается в том, что Холина схватили из-за меня. Потому что кое-кто нас видел вместе с ним вчера, когда я провожал его домой.

— Кто? — спросила она, как будто сама замыслила убийство этого неизвестного.

— Мне не следовало…