От неё всегда исходил тонкий аромат сирени и драгоценностей, эта женщина напяливала на себя больше, чем сам принц-консорт: сверкающие драгоценными камнями серьги, золотые и серебряные кольца, нанизанные на её пальчики, и огромное количество браслетов. Единственная уступка, которую она делал в своей профессии — это платье. Она носила брюки, блузки, жилетки, как и все, кто работал в переулках, хотя горловина у её блузы была декольтирована, в отличие от мужской, и ее жилет был затянут чуть туже. Подобное одеяние эффектно отвлекало даже самого дисциплинированного мужчину. Сегодня Итан был избит, и он не мог быть уверен, что Сефира не намерена убить его в следующие секунду. Тем не менее, он не мог отвести взгляд от покатой округлости её груди, когда она вот так лежала, раскинувшись перед ним на его кровати.

Заметив это, она улыбнулась и села.

— Ты по мне скучал, — сказала она, будто они были старинными друзьями.

— Нет, — ответил ей Итан. — Не могу сказать, что скучал.

В ответ она надула губки, встала и принялась бродить по комнате. В её грациозных движениях была какая-то напряженность — и вновь Итан усмотрел в том, как она ходила по его полу нечто животное.

Ростом она была с Итана, и хотя на первый взгляд, казалось, что она стройна и прекрасна, но внешний вид был обманчив, и не имел никакого отношения к сущности этой женщины. Он уже однажды видел её в бою, и её клинок щекотал его. Она была также сильна, быстра и находчива, как любой другой мужчина, с кем Итану приходилось драться. Но её пол — вот что было главным оружием. Её волосы, тело, глаза — она была обворожительной. Итан не мог не смотреть на нее, когда она подошла, и он заметил, что и её люди, так же не могут отвести от неё глаз.

И все же, при всей ее чувственной красоте, она еле сдерживала свое стремление к жестокости. Иногда её жажда к насилию бросалась в глаза, она сама не брезговала испачкать свои ручки. Иногда, всю работу за неё делали её ребята, которые повсюду таскались за нею, как сейчас, когда один из избивших Итана бандюганов всё еще нависал над ним, готовый ударить в любой момент. Итан как-то наблюдал такую картину, как какого-нибудь бедалагу отмутузили в кабаке только за то, что это дуралей не узнал её и заказал эль, не дождавшись пока не обслужат Сефиру.

Несмотря на свои таланты управляться с клинком и гнестрельным оружием, несмотря на ее репутацию беспощадной и жестокой женщины, смертоносной, как ураган, которая всегда её окружала — а может благодаря всему вместе — Сефира была известной личностью в городе и пользовалась уважением. Вместо того чтобы прятаться в тени других воров и бандитов, она ходила по улицам словно была особой королевских кровей. Она говорила с уверенностью человека, который знал, вне всякого сомнения, что она хозяйка собственной судьбы и судьбы всех, кого она встречала на своем пути. Она была на несколько лет моложе Итана, но вела себя так, будто была умудренной опытом, считая себя прожженным мудрецом, во всяком случае, ей так казалось. Итан считал её Сефиру не более чем возвеличенной разбойницей, довольно известной, чтобы быть уверенной в себе, но нечестивой во всех отношениях. Но он очень постарался скрыть свои истинные чувства. Потому что все в Бостоне, включая саму Сефиру, считали её почти равной или никак не меньше по значимости Томасу Хатчинсону, или даже губернатору Массачусетса, Франсису Бернару.

Она была не просто самой важной шишкой из всех охотников на воров в Бостоне, и во всех американских колониях. Она также была ответственна за многие совершенные кражи и насилие, которые делали по необходимости охотники за ворами. По крайней мере, половина драгоценных камней, ювелирных изделий и других богатств, которые она вернула за вознаграждение, первоначально были украдены её же людьми, нанятыми для этой цели. Она ничем не брезговала, одной рукой крала, а другой возвращала за вознаграждение награбленное.

Такие, как Итан, которые проживали свои жизни на улицах Бостона, видели эту женщину именно такой, какой она была на самом деле: очаровательной и умной злодейкой. Но ничего не подозревающие люди, в особенности богачи, полагали, что она была человеком, благодаря которому можно было безопасно ходить но улицам города. Вот с помощью своей репутации она-то и выстроила свою собственную империю. Ибо, если она получала выгоду от своих усилий поддержания порядка в городе и сделать так, чтобы похищенное имущество был возвращены их законному владельцу… ну, кто бы мог пожадничать и не дать женщине несколько монет?

Теперь, когда она обошла Итана, она наблюдала за ним с полуулыбкой на губах на утонченном лице. Ее взгляд холодных бледных глаз был оценивающим, как будто она взвешивала происходящее, стоит ли её парням еще поучить Итана хорошим манерам.

— Тебя нанял Берсон, — наконец, сказала она.

Итан не стал ничего отрицать. Мало, что случалось в Бостоне без её ведома; скорее всего, Сефира знала, что Берсон собирается нанять Итана, еще до того, как человек торговец ступил на порог таверны. Но Итан не видел причин, подтверждать её подозрения. Он вновь уставился на неё, боль в животе постепенно отступила, да и щека уже так не саднила.

Спустя несколько секунд, Сефира зыркнула глазами на одного из здоровяков, стоявшего позади Итана. Всего-то и требовалось, один быстрый взгляд. Тот час же за его спиной вырос патлатый Желтоволосый и схватил Итана за волосы, резко потянув его голову назад, и приставив клинок к горлу Итана, точно таким же образом, как Итан приставил свой нож к горлу Даниэля ночь тому назад.

— Я так понимаю, мисс Прайс задала те вопрос, — рыкнул Желтоволосый, дернув еще раз Итана за загривок.

— Вообще-то, нет, — сказал Итан, голос его был напряжен. — Она высказала утверждение.

Мужчина, нависавший над ним, нахмурился, затем взглянул на Прайс, по-видимому, не зная, что делать дальше.

— Отпусти его, — сказала она.

Мужчина освободил волосы Итана, а затем ударил его по голове. Итан содрогнулся.

— Вот почему, я решаю оставить тебя в живых, Итан, — говорит Сефира, смех её низкий и гортанный. Даже издеваясь над ним, голос её звучит соблазнительно. — Ну, какой же ты забавный. Я допускаю, что ты наделен кое-каким мужеством, но грань между храбростью и глупостью так хрупка.

— А я и не подозревал, что моя жизнь подчинена твоей прихоти, — сказал Итан.

В одно мгновение выражение ее лица изменилось до презрительно насмешливого.

— А ты больший дуралей, чем я думала. Жизнь каждого мужчины, женщины или будь-то ребенка в этом городе, является предметом моей прихоти.

На эту тираду Итану хотелось резко ей возразить. Безусловно, Сефира не имела в виду власть имущих, те вряд ли были в пределах её досягаемости. Но он прикусил язык. Если же она имела подобную власть, даже через людей короля, Итан не был уверен, что ему хотелось об этом знать.

— Что ж, сейчас я задаю тебе вопрос, — продолжила Сефира спустя мгновение. — Ты был нанят Абнером Берсоном по делу об убийстве своей дочери?

— Да, меня наняли, — сказал Итан. — На самом деле, это больше напоминает мне допрос, мол, а ну объясни, где же ты был прошлой ночью?

Прайс закатила глаза и кивнула одному из её головорезов позади Итана.

Итану тут же прилетел кулак в висок, и он упал на пол, опрокинув вместе с собой стул. Один из мужчин ударил его ногой в живот, другой ударил его ногой в поясницу. Его опять накрыла волна тошноты, и он еле сдержался, чтобы сдержаться и перевести дыхание.

— Поднимите его, — сказала Сефира.

Один из бандитов поставил его стул, а другие подняли его с пола и усадили обратно, никто с ним особо не церемонился. Итан опустил голову, хватая ртом воздух, упершись локтями в колени. Он чувствовал, как Прайс наблюдает за ним.

— Не вынуждай меня вновь обращаться с тобой подобным образом, — сказала она.

— Сефира, ты же знаешь, что он меня нанял, — выдавил из себя Итан. — Тебе это прекрасно известно. К чему всё это?

— А сам-то как думаешь, к чему всё это?