Анзу не сделал ни шагу, только смотрел. Его волосы сияли, как свежевырытое сокровище.

Мэй вскинула брови.

— Ты не в моем вкусе, — сообщила она демону. Анзу захлопал ресницами с фальшивой нежностью в глазах, за которой пряталось злорадство.

— Я буду следить за тобой, — произнес он. — И очень скоро стану в твоем вкусе.

Мэй усмехнулась мимолетной холодной усмешкой — мамина школа, — которая яснее хмурой мины говорила: «Не смешно и даже не остроумно».

— Жду не дождусь.

— Отныне ты — в моих мыслях, — добавил Анзу. — А твоя душа — у меня на ладони. Раздавить ее будет нетрудно.

Он послал ей воздушный поцелуй, который поплыл по воздуху в виде сияющей метки демона и разлетелся, как одуванчик, ударившись о невидимую границу круга. Следом подобно ему исчез и Анзу — рассыпался порхающими золотыми пылинками.

— Остались только мы с тобой, — произнесла Лианнан, по-змеиному скользнув к самой черте круга. — Я, видишь ли, не могу исчезнуть по своей воле — Хникарр меня вызвал и теперь должен отпустить. Побудь со мной, а я отвечу на твои вопросы. Даром.

У нее на шее Мэй заметила цепочку — она мерцала, покачивалась в тени белого платья. Казалось, на ней был какой-то кулон, но разглядеть его не удавалось — он постоянно менял форму: то становился серебряной меткой демона, то земным шаром в драгоценной клетке, то метательным кинжалом, какие носил Ник.

— А если бы я спросила тебя о Джеральде… — начала Мэй.

Лианнан засмеялась и перекатилась на спину, отчего серебряная цепочка молнией поползла по ее белой коже.

— Пустой вопрос, девочка, — сказала она. — Хотя таковы люди: толку от ваших вопросов, как от слез в океане. Будем ли мы счастливы вместе? Не поздно ли что-то менять? Любит или не любит?

— Насколько человечными бывают демоны?

Лианнан так нахмурила лоб, что ее глаза стали похожи на блестящие трещинки во льду. Она провела розовым языком по бритвенно-острым зубам.

Во дворе установилась тишина, которую нарушал только тихий треск пламени, восстающего выше изгороди. Мэй ощутила мощное желание наклониться ближе, услышать слова, которые Лианнан прошептала в пространство между ними.

— Человечными? — спросила она. — А что это значит? Чтобы привязывались без всякой причины, позволяли себя ранить?

— Да.

Лианнан усмехнулась и склонила голову. От касания ее волос Мэй обожгло чем-то средним между морозом и пламенем.

— Я знаю такого демона.

— Правда? — оживилась Мэй.

Лианнан показала острые зубки.

— Это Анзу.

Она замолкла — полюбоваться реакцией Мэй.

— Из нас троих Хникарр наименее человечен, — тихо продолжила демоница. — За многие века я ни разу не видела в нем признаков тепла. В вас нет ничего общего. Тебе стало бы проще мечтать о нем, скажи я, что он — не такой, как мы, что его можно приручить, перековать, настроить на любовь? Ведь если он окажется обычным демоном, а ты все равно не захочешь с ним расстаться, кем тебя считать после этого?

Лианнан едва не касалась носом лица Мэй. Демоница наклонилась так близко, что Мэй невольно затрясло: как бы ярко ни горели волосы женщины-демона, ее кожа оставалась ледяной.

— Если Анзу — наиболее человечен, а Ник — наименее, — выговорила Мэй, — кем считать тебя?

Тут пальцы-сосульки сомкнулись у нее на запястьях, и Мэй с ужасом поняла, что, заслушавшись и засмотревшись на Лианнан, очутилась слишком близко от круга.

Этот круг не она создавала, а значит, в нем не безопасно. Талисман на груди снова обжег ее болью, но уже слишком поздно. Ее руки словно угодили в ледяные кандалы, и холод пробирал до костей. Лианнан улыбалась.

— Победительницей, — прошептала она, затащила Мэй в круг и сгребла в охапку.

— Ну уж нет, — прорычал Ник, вырастая у нее за спиной и опять хватая за волосы. Они тут же растаяли алой дымкой, растворились в воздухе, как капля крови в воде, и утекли у Ника сквозь пальцы.

Стало ясно, что Лианнан могла и раньше сбежать в любую минуту, если бы захотела. Другой рукой Ник держал за запястье Алана, но тот вырвался и упал рядом с Мэй на колени.

— Ты что, оставил ее с демоном наедине? — возмутился Алан.

— Вообще-то с двумя, — промурлыкала Лианнан, как довольная кошка. — Еще секунда — и она была бы моей.

— Все нормально, Алан, — отозвалась Мэй. Ее все еще била дрожь от ледяных объятий Лианнан. После них руки Алана — он держал Мэй под локти — казались слишком хороши. Она вдруг поняла, что вот-вот расплачется у него на груди, и высвободилась, чтобы избежать соблазна. — Все хорошо, — добавила Мэй. — Сама виновата: нечего было так близко подходить.

— Это Ник ее вызвал, — возразил Алан. — Он не должен был оставлять тебя с ней наедине.

— Алан-Алан-Алан, — пропела Лианнан, — разве ты не рад меня видеть? Вчера ночью ты был куда приветливее.

Алан метнул в нее косой взгляд, стоя поодаль от всех. Языки колдовского пламени лианами обвили его ноги.

— Не говори с ним, — оборвал Ник.

— Ничего, я справлюсь, — сказал Алан. — Лианнан, ты только что собиралась сделать одержимым и обречь на медленную смерть дорогого мне человека.

Лианнан подняла бровь.

— А мы не можем остаться друзьями?

— Можем, но впредь не жди от меня хорошего обращения.

Она протянула к нему руку, вверх по которой затейливыми узорами полз огонь, словно кружево из света. Ник перехватил ее, однако Алан и сам не зевал: уже смотрел на Лианнан и качал головой, снисходительно посмеиваясь.

Лианнан засмеялась в ответ.

— Вижу, мы друг друга понимаем, а?

— Вот что, понятливая… — начал Ник, но Лианнан метнулась к нему в кольце искр.

— Я не трону его, — прервала она, — потому что хочу быть заодно с тобой. Будь по-твоему. Отбери одного смертного, двоих, троих себе в игрушки — мне не жалко. Я не буду на них нападать и даже защищу от остальных. Если думаешь, что им не нужна дополнительная защита, то ты плохо знаешь Анзу. В чем я сомневаюсь.

— Верно, — ответил Ник. — Его я знаю хорошо.

— Как и меня, — сказала Лианнан — на сей раз без фривольностей, деловым тоном. — Я встану на твою сторону, но это должно чем-то окупиться. Я хочу тело.

— Нет.

— Не заставляй меня идти против тебя, Хникарр, — тихо произнесла она. — Не надо.

Ник отвернулся, словно искал ответа у Алана, но на него не взглянул.

— А что мне еще делать?

— Предложи мне добычу, — повторила Лианнан, — или пожалеешь.

— Лианнан, — ответил Ник, — ты свободна.

Пламя круга тотчас начало гаснуть и стягиваться от внешнего кольца к перекрестью линий. Демоница, стоящая там, замерла, как мошка в янтаре. Вид у нее был грозный.

— Ты меня разочаровал, Ник. — Она процедила его имя, словно оскорбление.

Он не ответил. Только когда пламя угасло, когда все следы магии и демонов стерлись, кроме трещин в земле и мерцания в воздухе — видимо, от жара колдовского огня, Ник поднял голову. Его глаза были похожи на две рваные дыры в белой маске лица.

— Я иногда думаю, — обратился он к Алану, — что ты — величайший на земле идиот.

— Ну, мои психозы не кончаются вызовом демонов и подставой для наших друзей, — отрезал Алан.

— Ты с ней целовался! — Ник бросился на него. Алан метнулся прочь от Мэй — видимо, хотел отвести от нее опасность. — Тебя могли пометить! Даже убить!

— Это из-за меня, — вмешалась Мэй.

— Я гляжу, тут много чего творится из-за тебя, — бросил Ник и хлестко на нее посмотрел. — Может, хватит лезть, куда не просят?

Мэй хотела огрызнуться («Может, хватит на всех орать?»), но приняла во внимание тот факт, что Ник минуту назад вытащил ее из лап демона, и прикусила язык.

— Отстань от нее, — сказал Алан. — Я знал, что делал.

Ник толкнул брата, отчего тот, споткнувшись, ударился об оштукатуренную стену дома.

— Ни черта ты не знал! Думаешь, демонами можно помыкать? Мы — не домашний скот! Анзу и Лианнан явились за тобой, и их не остановишь! Я знаю.

— Отойди, — скомандовал Алан.