Ник стоял в водовороте крыльев и пламени темным средоточием всего демонического круга, и другие демоны тотчас поплыли к нему навстречу. Он ждал их, напрягши спину. Мэй узнала эту позу — позу готовности к схватке.

Лианнан зловеще выпростала длинные руки. Так, должно быть, сказочные русалки тянутся к путнику, чтобы увлечь его на дно, обняла Ника за шею и поцеловала. Она льнула к нему, как водоросль, как лоза, и только Ник стоял неподвижно.

«Так целуют, чтобы заявить об отношениях», — подумала Мэй.

Спустя минуту женщина-демон отстранилась и взяла Ника за руки, не замечая, что ранит его до крови пальцами-сосульками. Она заглядывала ему в лицо, а глаза ее сияли, как два холодных озера, такие же глубокие и безмятежные.

— Я знала, что ты нас позовешь, — вполголоса проговорила Лианнан.

В следующую секунду Ник ответил:

— Помнится, я звал только тебя.

Анзу беспокойно захлопал крыльями. Все его тело как будто закрутил один мощный вихрь: губы кривились, пальцы по-птичьи скрючивались и хватали воздух. Мэй не сразу поняла, что вместо ногтей у него растут черные когти, почти неприличные для тонких, красивых рук.

Он и весь был бы красив на модельный лад, если бы не одна особенность: на нем не удавалось задержать взгляд. От его совершенства у Мэй закружилась голова.

— Я решил заглянуть на огонек.

Ник вздернул подбородок.

— Да? И что ты тут забыл?

Анзу двинулся на него, как яркий мотылек на черное пламя. Лианнан отстранилась и только одной рукой провела Нику по запястью, раня до крови. Они с Анзу окружили его, подчеркнуто молча разглядывая и выжидая. Три демона встретились.

— Что я забыл? — прошипел Анзу. Его кривая усмешка напоминала ятаган или клюв хищной птицы. Он подступил к Нику и положил ладонь-лапу ему на грудь. Ник не опустил и не отвел взгляда, а бледные глаза Анзу сверкнули, словно хрустальные пещеры, где солнечный луч рассыпается тысячью искр.

Темная вуаль его крыла на миг спрятала их от Мэй, края перьев смазались, потускнели за пеленой колдовского огня. Затем крыло отдернулось, как занавес — Анзу отступил. Говорил ли он что за миг до этого, делал ли — Мэй не видела, а лицо Ника осталось бесстрастным.

В голосе Анзу, однако, послышалось больше, нежели намек на ярость:

— Это ты кое-что забыл!

— И что же это?

Демон вдруг опустил веки, словно задремал или задумался о чем-то очень приятном. От этого он стал похож на спящего красавца в ожидании поцелуя принцессы.

Из его полузакрытых уст донеслось одно-единственное жадное:

— Тела!

Лианнан снова приблизилась к Нику, как будто они решили по очереди нападать на него, и поцеловала — на сей раз легко, в щеку, сверкнув у самой кожи рядами острых зубов.

— Мы ведь сдержали свою часть уговора, а, Хникарр? — спросила она. — Ты вселился в младенца, мы тебя охраняли. Являлись на твой зов всякий раз. Разве нет?

— Являлись, — согласился Ник.

— Отлично, — прошептала Лианнан, словно учительница, крайне довольная ответом школьника.

Она склонила голову к плечу Ника, к его шее, не касаясь ее, но близко. Профиль женщины-демона стал не таким чеканным, как раньше.

— Я всегда буду приходить к тебе. Пусть у тебя и нет души, которую ты мог бы со мной разделить.

Ник промолчал.

— Но за тобой должок, — медоточиво продолжила Лианнан. — Ты же помнишь этот холод? Не бросишь нас без тепла?

Она снова поцеловала его в щеку или скорее чмокнула. От ее губ у Ника остался розоватый морозный след, как от ожога холодом.

Ник отвернулся.

— Можешь сам выбрать, если хочешь. — Она взяла его пальцами за подбородок и повернула к себе — сосульки радужно вспыхнули в черных волосах, царапая до крови кожу. — Любое тело, какое понравится.

— У вас они долго не живут, — произнес Ник сквозь зубы. Он по-прежнему смотрел в сторону. — Люди заметят, если я буду сеять вокруг себя смерть.

Мэй сползла на порог и подтянула колени к груди — единственная человеческая душа среди демонов. Ей вдруг стало зябко и одиноко, как никогда.

— Пусть заметят, — промурлыкала Лианнан. — Тебе идет такая роль. — Она улыбнулась. — Всегда шла.

— Я согласен с Хникарром, — подал тихо голос Анзу. Алые контуры перьев у него на голове начали расплываться. — Нам нужен кто-нибудь без семьи, без друзей. Такой, кого никто никогда не хватится.

Он выгнул шею всем на обозрение, а призрачный огонь вырос над его головой и осветил изменяющееся лицо — в нем будто плавились кости. Оно делалось уже, бледнее, волосы стали совсем красными. Ник глухо захрипел.

Анзу выглядел как Алан и в то же время иначе: слишком резкие черты, слишком яркий цвет волос — цвет крови. Его версия Алана была прекрасной и жестокой, а улыбался он совсем чужой улыбкой.

— Я хочу это тело, — сказал Анзу.

— Нет! — прорычал Ник.

— Прекрати! — одернула Анзу Лианнан. Это, впрочем, не произвело желаемого эффекта.

— А сама? — набросился на нее Ник. — Что ты делала ночью на Ярмарке? Чем занималась с моим братом?

Лианнан долгим взглядом посмотрела на Ника, а потом рассмеялась. Она тряхнула головой, и ее волосы взметнулись вверх, как огонь, после чего зависли в воздухе, игнорируя жалкие законы людского мира. Концы прядей сияли и посылали искры к корням, словно действительно состояли из пламени, горели и не сгорали.

— Так он не сказал? — спросила демоница, обнажив ряд острых зубов.

— Надеюсь услышать это от тебя, — произнес Ник. — Сейчас же.

— Кого ты имел в виду, — полушепотом продолжила Лианнан, — под «своим братом»?

— Сама знаешь кого!

Лианнан, чуть не танцуя, попятилась, всплеснув огненным стягом волос.

— У вас даже тела чужие — от разных родителей. Ни капли общей крови. Не говоря о том, что ты вообще не человек. С какой стати он твой брат?

Ник переступил сияющие огнем линии круга, словно их не было, схватил Лианнан за волосы и обернул ими ее длинную шею, наклоняясь к самому уху. Одна-две пряди выбились и хлестнули его по щеке до кровавых порезов, но хватки он не ослабил. Будто ничего не случилось.

— С какой стати? — переспросил Ник еще более ледяным тоном. — С такой, что он — мой!

— Хватит! — взорвался Анзу. — Не надо с ним нянчиться, Лианнан. Просто признай, что он нас предал!

— Завести питомца — не преступление, Анзу. Со всяким бывает.

— Питомца? — откликнулся Анзу. — Да он сам не лучше! В его власти повелевать всем миром, истребить всех колдунов, которые нам только подачки кидают, помочь своему племени обрести власть! А он что?

Ник не удостоил Анзу даже взглядом. Он по-прежнему смотрел на Лианнан.

— Просто скажи, что ты сделала!

Он держал Лианнан за волосы и не желал отпускать. Не пожелал и тогда, когда Анзу бросился на него и схватил за голову.

— Тебе так дороги эти людишки, предатель? — вкрадчиво произнес демон. Слово «предатель» в его устах звучало любовно. — Тогда я истреблю их всех до одного. И в первую очередь — твоего драгоценного братца. Я сожру его сердце у тебя на глазах. Клянусь.

Ник посмотрел на Анзу и улыбнулся.

— Это вряд ли. Людские сердца у нас пожирает Лианнан. А о тебе слагают песни, — продолжил Ник и снова перевел взгляд к женщине-демону, накручивая на ладонь ее огненные волосы. — Ночная соблазнительница.

Лианнан улыбнулась.

— Ты не забыл!

— Так что ты сделала с Аланом? — грозно спросил он.

— Почему бы не попытать его? Неужели ты веришь мне больше, чем брату?

Ник нахмурился, а через миг отбросил ее волосы, словно оружие, которым втайне мечтал воспользоваться, и исчез.

Остался только пылающий двор и два демона. Лианнан повернулась и с улыбкой матери, втянутой в детскую игру, поплыла к двери.

— Привет, человечек, — сказала она Мэй. — Я тебя помню. Поговори со мной.

— Спасибо, не хочется. У меня больше нет вопросов.

— Лжешь, — засмеялась Лианнан. — У вас, людей, они есть всегда.

Она подкрадывалась к Мэй, однако та и не подумала подняться навстречу. Лианнан, ни секунды не теряясь, стала снижаться, пока не очутилась на одном уровне с Мэй, а затем двинулась вперед, но на четвереньках, с текучей, стремительной грацией хищницы.