Наконец он оторвался от окна и побрел вниз. Такое ощущение, будто бы он мысленно ощупывал каждый дюйм внутри дома, каждый изгиб лестничных перил, каждую каплю в кухонной мойке.

Нет, он не останется в этом доме ни одного лишнего дня.

Внезапно дом предстал перед ним будто обнаженным, совсем без мебели, с ободранными обоями, а потолок и пол словно ждали, пока новый хозяин выкрасит их другой краской. Обитель Теней… Более мерзкое название для дома и выдумать трудно, в то же время оно вполне заслуженно: жилище это и в самом деле предназначено для призраков, существ недобрых, избегающих света, не признающих никаких хозяев. И даже Коулмен Коллинз хозяином для них не был, скорее он был рабом тех сил, которыми, как ему казалось, повелевал, он сам был бесплотной тенью в мире теней. Стареющий король, которому предстояло избрать наследника, хотя он заранее знал, что наследник этот принесет ему одни страдания, а может быть, и гибель.

Все это говорил мне тридцатишестилетний Том Фланаген – в пятнадцать лет он, разумеется, еще не оперировал такими категориями; кроме того, слова его я передаю по памяти. Но все описанные мною, хоть и с некоторой долей импровизации, ощущения испытывал, стоя там, на лестнице, именно пятнадцатилетний мальчуган, точнее, уже юноша.

Он чувствовал, как дом зовет его, требует его к себе в собственность, и чувство это приводило его в отчаяние. Он знал, что стал избранником вопреки собственной воле и что ему, хотел он того или нет, суждено быть новым Кошачьим королем, если только каким-то образом не удастся избежать подобной участи. А еще Том, взрослый Том, поведал мне, что уже тогда, в пятнадцать лет, у него не было и тени сомнений в реальности картины, виденной им на автостоянке во Флориде: человек с простреленной головой внутри обшарпанной машины… По его словам, это была, пожалуй, самая реальная сцена из всех, что ему довелось лицезреть в Обители Теней, и выкинуть ее из головы он так и не смог.

Спустившись вниз, Том все так же бесцельно прошагал через холл к парадной двери. Она оказалась незапертой. Яркие солнечные лучи на мгновение ослепили мальчика. Сощурившись, он сошел по сверкающим каменным ступеням на асфальтовое покрытие проезда к дому. Кое-где поблескивали лужицы.

Что, если он пойдет и взглянет на ворота? Взрослому, конечно, между прутьев не протиснуться, а вот у него, Дэла и Розы это, вероятно, может получиться. Оттуда они доберутся до Холмистого Дола менее чем за час, если бежать напрямик, лесом и полями. Хотя, наверное, техническая сторона побега из Обители Теней как раз проще всего, а вот уговорить Дэла будет неизмеримо сложнее. И тем не менее Розе это должно быть под силу. Дэл обязательно ее послушается…

Солнце понемногу начинало печь голову и плечи. Подъездная дорога описывала широкий полукруг у подножия холма.

Впереди показались кирпичные столбы ворот.

Зачем вам эта иллюминация в лесу?

Как зачем ? Чтобы все-все вокруг мне было видно. А также чтобы лучше видеть тебя. Красная Шапочка…

Сквозь деревья виднелась тянувшаяся по обе стороны ворот кирпичная стена. Если подсадить друг друга на плечи, то, видимо, можно будет перелезть и через нее. Подойдя к воротам, Том увидел, что расстояние между прутьями около девяти дюймов: для беглецов вполне достаточно, а вот вероятным их преследователям придется потерять время, чтобы сначала набрать код и только потом открыть ворота.

Том подошел еще ближе. Так, дело несколько осложняется. Прутья оканчивались острыми пиками, которые явно не были декоративными излишествами. Теперь ему также был виден верх стены, утыканный острыми и длинными осколками стекла, поверх которых была натянута колючая проволока. Значит, все-таки ворота… Сквозь прутья он взглянул на узкую грунтовую дорогу, ведущую в Холмистый Дол.

"Сразу, как только скажешь, Роза", – подумал он и в порядке эксперимента просунул руку между прутьями.

– Какого черта ты здесь делаешь? – в тот же момент раздался сзади грубый окрик.

Том даже подскочил, наверное, не меньше чем на фут.

Безуспешно пытаясь не выказать страха, он обернулся: из-за деревьев к нему ленивой походкой направлялись Тори и Снейл, более чем когда-либо похожие сейчас на злобных карликов. Темно-синий хлопчатобумажный свитер Торна с капюшоном был весь в пятнах и потеках. Влив в себя остатки из пивной бутылки, он зашвырнул ее подальше за деревья.

Снейл был в обыкновенном сером свитере с отрезанными рукавами. Он поигрывал своими мощными татуированными бицепсами.

– Какого хрена ты здесь делаешь, я спрашиваю? – заорал Тори. – Задумал смыться, да? Ничего не выйдет: бежать отсюда не удастся никому.

Вглядевшись в его физиономию, напоминающую маску-фонарик из пустой тыквы, вроде тех, что дети мастерят на Хеллоуин, Том понял, что это результат хирургической операции: все лицо, особенно у рта и глаз, было иссечено рубцами и шрамами.

– Я и не собирался никуда смываться, – выдавил из себя Том. – Просто решил прогуляться и оказался тут.

Тролли вышли на дорогу и остановились. Снейл упер руки в бока, его серый свитер без рукавов свободно колыхался на груди и животе.

– Так, так, та-а-ак… – проговорил Торн. Снейл хихикнул. – Так это ты за нами в прошлый раз шпионил?

Его словно изрубленную на куски, а потом снова сшитую рожу исказила невероятно злобная гримаса. Оба они казались Тому сорвавшимися с цепи бешеными псами, внутри которых прямо-таки бушует тупая, дикая злоба.

– Может, он решил свою подружку поискать? – предположил Снейл, мерзко осклабившись.

– Это так, сынок? Ты ищешь свою маленькую хорошенькую подружку, а? – подхватил Тори. – Полагаешь, она вышла подышать свежим воздухом?

Снейл опять хихикнул.

– Никого я не ищу, просто гуляю, – стоял на своем Том.

Они молниеносно понимающе переглянулись, и в этом обмене взглядами исподтишка было что-то очень знакомое, должно быть, по фильмам. Тюрьма, внезапно осенило Тома, они вместе сидели в тюрьме…

Парочка двинулась к нему.

– И все-таки ты явно намылился смотаться, – проговорил Торн.

А Снейл продолжал скалиться, поигрывая мышцами.

– Да куда ему, он только шпионить и умеет…

– Ну, что с ним будем делать? Поступим как с тем барсуком, а?

Том пятился к воротам, в голове у него помутилось.

– Ты только посмотри на него, – насмешливо сказал Торн. – Когда, по-твоему, он в штаны наложит: до того, как мы до него доберемся, или уже после?

Никогда не начинай делать что-либо, если ты перевозбужден и можешь забыть, как это завершить… Тома чуть не стошнило от вони их давно не мытых тел – смеси пота, грязи, перегара, прокисшего пива. Зажмурившись, он постарался представить, как плечи его раздвигаются все шире и шире, а вместе с ними вырастают за спиной и раскрываются крылья.

Мозг осветился желтой вспышкой, перед глазами мелькнула окутанная облаком дыма стена, а на ней – орущий Лейкер Брум. К Тому уже протягивались огромные ручищи, когда гигантская птица что-то выкрикнула ему сверху, и он в ответ ей крикнул: "Да!" В тот же миг он строго вертикально взмыл фута на три в воздух. Прутья ворот царапнули рубашку. Да, Господи, да! Он поднялся еще на три фута, открыл глаза и расхохотался как ненормальный: Торн и Снейл, отпрянув и разинув рты, пялились на него с каким-то благоговейным ужасом.

– Гр-р-р, – рыкнул Том, словно потеряв дар речи, и вытянул руку в сторону двадцатифутовой березы, которая росла неподалеку от стены, откуда они появились.

Кровеносные сосуды в голове едва не лопались. Ну же, давай, сейчас… Раздался оглушительный треск, похожий на выстрел, земля содрогнулась, Береза резко наклонилась влево, один из сучьев с хрустом сломался.

– Да он маг! – заорал Снейл.

Том застонал от напряжения. Береза рванулась вверх, вытягивая за собой здоровенный, фута в четыре, ком земли и сплетенных корней. Дерево зависло в воздухе параллельно ему, и Том почти физически ощутил, как оно кричит от боли.