Колин был просто великолепен — возбужденный, мужественный, и, главное, он безумно хотел ее. Прямо сейчас.

Белинда чувствовала, как во всем ее теле полыхает жидкий огонь. Мужчина склонился над ней, устроился между ног.

— Этот диван — наверняка настоящий антиквариат, — запротестовала она.

— Тогда он уже многое повидал на своем веку.

Не говоря больше не слова, Колин вошел в нее.

Она так долго, целых три года, содрогалась при одних воспоминаниях о той ночи. А теперь все повторялось, и Белинда чувствовала: маркиза также охватывает сладкая дрожь.

Мужчина ритмично задвигался, она ответила в такт, чувствуя под пальцами переплетения мышц его спины.

Они одновременно застонали.

— Теперь все правильно, — произнес Колин.

— Да. — Это было все, что она могла ответить.

Диван поскрипывал под их все убыстряющимися движениями.

Они так страстно хотели друг друга, что просто удивительно, почему их соединение не закончилось в считаные секунды.

Истербридж так четко контролировал себя в искусстве доставлять и получать удовольствие, что просто нельзя было не восхититься им. Он старался сделать все как можно приятней для Белинды, как и тогда, в Лас-Вегасе…

Ее окатывали все усиливающиеся волны наслаждения, пока последний вал не поднял на самую высоту…

Белинда, не выдержав, вскрикнула, а Колин держал ее, нежно поглаживая.

Затем мужчина возобновил ритмичные движения, а потом внезапно затих, хрипло застонав. Белинда, вновь зашедшая с ним за край блаженства, еще раз закричала.

А потом они тихо лежали рядом.

«Если до этого еще и сохранялись какие-то сомнения, что та ночь в Вегасе была просто случайностью, то теперь-то их точно не осталось». — Это было последнее, о чем подумала Белинда, прежде чем уснуть.

— Поздравляю, Мильтон!

Сказав так, Колин огляделся. Они трое — Колин, Сойер и Ястреб — расположились в библиотеке роскошной лондонской квартиры графа Мильтона в Мейфэре. Тамара, жена Сойера, только вчера вернулась из роддома вместе с маленьким виконтом Эверилом. Молодая мама, Пия и Белинда ушли в детскую, забрав с собой младенца.

— Спасибо, — ответил Сойер, — предлагаю вместо сигар выпить скотча.

— Есть за что выпить, — заметил Ястреб.

— Действительно, — кивнул Колин. — Новорожденный виконт неплохо выглядит, хоть и появился на свет немного рановато.

Тамара родила ребенка всего через пару дней после посещения маркизом и Белиндой Ковент-Гардена. Они приехали в Лондон при первой же возможности.

«И все же мы отлично провели время в Холстед-Холле, жаль только, что все так быстро закончилось», — подумал Истербридж, улыбаясь своим мыслям.

С той ночи в Лас-Вегасе прошло уже три года, а он все еще не мог забыть ее. Что ж, ночь после поездки в оперу стала достойным продолжением.

Маркиз чувствовал, что все сложилось именно так, как должно было. Да, такого он еще не испытывал ни с одной женщиной. Теперь осталось лишь заставить Белинду открыто признать, что он, презренный Гранвил, вызывает у нее те же чувства.

Да, тогда он добьется своей цели, пусть это будет совсем не просто.

— Ни я, ни Тамара не думали, что ребенок родится так рано, — сказал Сойер, выводя Колина из задумчивости. — Хотя он и так весит семь фунтов. Наверное, даже хорошо, что Тамара родила на неделю раньше.

— У нее же двойное гражданство, да? — уточнил Колин. — Получается, маленький виконт не только наследник графства, но и американский гражданин.

Сойер встал и подошел к бару.

— Уверен, что кто-нибудь из моих предков сейчас непременно вертится В гробу. Предположим, что это кто-то из приятелей Георга Третьего.

— Несомненно.

— Тамаре очень хотелось…

— …утереть нос твоим чопорным предкам? — закончил за него Ястреб.

Сойер обернулся с улыбкой на губах:

— Я просто рад, что, когда у Тамары начались схватки, мы были поблизости от больницы. А теперь, после появления ребенка, у нас все только начинается.

— Кстати, про новые начала, — обратился Ястреб к Колину, — Истербридж, мне кажется, у вас с Белиндой в последнее время сильно улучшились отношения.

Колин насмешливо взглянул на друга:

— Что, она больше не хочет меня прикончить?

Сойер, наливавший скотч в широкие стаканы из толстого стекла, поднял глаза.

— Мы прекрасно тебя понимаем, Истербридж, — вставил Сойер, возвращаясь к приятелям с тремя стаканами в руках. — Ведь мы сами совсем недавно были в таком же положении.

Маркиз прекрасно знал: и Ястреб, и Сойер шли со своими женами к алтарю непростыми путями. Но теперь оба счастливы в браке.

— И все равно интересно наблюдать за падением сильных мира сего, — усмехнувшись, добавил Ястреб и взял протянутый стакан.

— А с чего ты взял, что я пал? Или хотя бы склонился? — нахмурившись, уточнил Колин.

— Тогда я с нетерпением жду твоего падения, очень уж хочется посмотреть.

Почувствовав, как завибрировал мобильник, Истербридж вытащил его из кармана и посмотрел на экран.

— Поздравьте меня, господа, — сказал маркиз, принимая от Сойера стакан, — перед вами новый владелец Элмер-стрит, ранее принадлежавшего Вентвортам.

Ястреб удивленно поднял брови:

— Ты продолжаешь скупать собственность Вентвортов?

— Да, но это мелочи.

— Дай-ка угадаю, — вмешался Сойер. — Ты опять действовал анонимно?

— Кому нужно, те и так знают, кому принадлежит «Холбридж пропетис», — вкрадчиво ответил маркиз.

Ястреб покачал головой:

— А «Холбридж» ты получил, объединив Холстед и Истербридж, как я полагаю? Ты слишком далеко зашел.

Сойер, согласный с Ястребом, тоже так думал.

— Будь осторожен, Истербридж. Я высоко ценю твою деловую хватку, но ты теперь на неисследованной территории.

— Я привык играть по-крупному, — любезно ответил Колин и поднял стакан в честь новорожденного. — Пусть все сложится удачно!

Сердце Белинды невольно сжималось, пока она смотрела на новорожденного виконта Эверила, мирно спящего в колыбели. Тамара и Сойер назвали ребенка Элиотом, но согласно высокому общественному положению его отца этот малыш носил громкое имя Элиота Лэнгсфорда, виконта Эверила.

Белинда задумалась. Два дня назад у нее был второй лучший секс в ее жизни. Прекрасный, дарящий чувство свободы и в то же время полностью сбивающий с толку. Находясь в одной комнате с Колином, она непреодолимо хотела броситься ему на шею. И, судя по его взгляду, Истербридж с радостью прижал бы ее к себе по первому же знаку.

Но Белинда знала — все это лишь временно. Они заключили договор на два года, и у них никогда не будет мирно посапывающего во сне малыша с нежным пухом на головке. Колин предусмотрительно пользовался презервативами.

Девушка сглотнула. Она постаралась убедить себя — эти мысли вызваны лишь тем, что она сможет испытать все радости материнства только после того, как разведется с Колином. Разумеется, ей вовсе не хочется родить от Истербриджа ребенка, она же не для этого вышла за него замуж!

— Сядем? — шепотом предложила Пия, переводя взгляд с Тамары на Белинду и обратно.

Белинда заботливо взглянула на Тамару. Та улыбнулась, уставшая, но при этом счастливая:

— Я в состоянии сидеть лишь на очень мягкой подушке.

Все три подруги пошли в соседнюю игровую комнату.

Тамара уселась в кресло-качалку, а Пия разместилась на игрушечном сундуке, вытеснив оттуда плюшевого жирафа. Белинда устроились на детском стульчике.

— Знаете, — начала она, — я думаю, мне стоит вернуться к первоначальной палитре и забыть обо всем этом импрессионизме.

Подруги при этих словах только рассмеялись.

— Акварель к твоим услугам. Мы запаслись всем, чем только можно для детей любого возраста. — Тамара махнула рукой в сторону книжных полок.

— Кстати, об играх. — Пия наклонила голову набок. — Вас с Колином просто не узнать. Мне показалось или он действительно тебя нежно поцеловал, когда вы вошли?