— Нет.
— Это всего лишь один из вариантов.
— Теперь мне все понятно, — кивнул Кондратьев. — Что ж, ваше объяснение выглядит убедительно.
Из подъехавшей к подъезду машины вышел директор радио «Классик» Ратоборский. Кондратьев тепло поздоровался с ним и тут же отвел в сторону.
Из-за двери снова выглянула Воронина, на лице которой было написано крайнее нетерпение.
— Владимир Константинович, у нас совершенно нет времени. Сергей Павлович уже здесь, мое руководство тоже ждет.
— Татьяна Дмитриевна, у меня есть к вам вопрос.
— Да, я слушаю.
— Вы не могли бы рассказать нам, как у вас появилась идея относительно радио «Классик»?
— Все очень просто. В Москве с каждым днем все больше и больше УКВ-станций, их аудитория растет.
— Но ведь нас поначалу интересовала только крупная телевизионная студия или целый канал, ни о чем другом не было и речи.
— Наверное, это было неосознанно, какой-то импульс… — уверенность Ворониной стала исчезать.
— А что вас подтолкнуло к этому импульсу?
— Мне нужно проверить свои записи, я сейчас точно не помню. Знаете, так много всего произошло за последнее время…
— И все-таки, — настаивал Кондратьев. — Ведь об этом ничего не писали, никакой информации не было?
— Очевидно… идея летала в воздухе.
— Это как-то неубедительно звучит.
Воронина с надеждой посмотрела на Бронникова.
— Женя, помоги мне вспомнить.
Он отрицательно покачал головой.
— Я не имею к этому ровным счетом никакого отношения.
Лицо Ворониной стало покрываться пятнами.
— Владимир Константинович, разве сейчас это имеет какое-нибудь особенное значение? Я просто не могу вспомнить, когда у меня конкретно появилась эта мысль, вот и все.
— А для меня это имеет значение, — голос Кондратьева звучал, как приговор. — На вашем месте, Татьяна Дмитриевна, я бы сейчас отправился на свое рабочее место и бросил на него последний взгляд.
— Почему? — сдавленно выговорила Воронина.
— Потому что вы видите его в последний раз. Ваша профессиональная непригодность для меня совершенно очевидна. И уж будьте уверены, я постараюсь сделать так, чтобы вас из этой компании выгнали пинком под зад. Мне говорили, что раньше вы, кажется, занимались недвижимостью? Я думаю, что вам как раз самое время посидеть где-нибудь в коммерческом ларьке.
— Но, Владимир Константинович, это просто недоразумение. Я могу все объяснить.
— А по-моему, не можете. Я только что пытался добиться от вас внятного ответа, но так ничего и не услышал. Жаль, что ваш шеф, Виктор Александрович Стропарев, не знал, какой товар ему подсунули.
— Нет, но вы не можете меня уволить… — растерянно проговорила Воронина.
— Могу и сделаю это, — тоном, не оставляющим никаких сомнений, заявил Кондратьев. — Так что, уберите свою… — он повернулся к Насте, — как вы это назвали?
— Костлявую жопу.
— Вот именно, костлявую жопу с дороги. Чтобы я вас больше не видел.
Лицо Ворониной стало похожим на трагическую маску.
— Я прошу прощения, но вы не можете разговаривать со мной в таком тоне, — дрожащим голосом сказала Татьяна.
Гордо подняв голову, она удалилась.
Кондратьев проводил ее насмешливым взглядом и повернулся к Анастасии.
— Почему вы нам раньше обо всем не рассказали — на том самом совещании?
— Мне бы все равно никто не поверил. Можно менять правила игры, когда ты уже чего-то добился. А если ты только начинаешь, то приходится подчиняться общепринятым нормам.
Она опустила глаза.
— Иногда обстоятельства вынуждают тебя ловчить, но поверьте, это отнюдь не в моих правилах. Просто я не люблю людей, которые ничем не заслужили того места, которое занимают.
Кондратьев одобрительно хлопнул Бронникова по плечу.
— А ты молодец, нашел мне такую девчонку! У нее же огонь в глазах горит! Мне таких людей не хватает. Послушай, Анастасия, а ты не хочешь каждый день приходить на работу в компанию «Аргос»? Я думаю, что для тебя там найдется неплохое рабочее место.
Помня правило о том, что не следует бросаться на слишком жирную наживку, какой бы голодной ты ни была, Анастасия уклончиво ответила:
— Я подумаю.
— Что ж, хорошо. Только думай быстрее. У нас сейчас такие дела разворачиваются! Нам как раз нужен человек, хорошо разбирающийся в средствах массовой информации. Но заранее предупреждаю — это будет тяжелая напряженная работа. У нас на фирме существует правило: если человек отдает всего себя общему делу, то он получает достойное вознаграждение.
Настя улыбнулась.
— Я согласна.
Кондратьев протянул ей руку.
— Добро пожаловать в «Аргос»! Сергей Павлович, Евгений Вячеславович, мы отправляемся к нам. В машине обсудим, что нам делать с вашим ведущим. Как его фамилия?
— Асс, — подсказала Анастасия.
— Владимир Константинович, — сказал Бронников, — у меня своя машина, мы присоединимся к вам на Тверской.
Когда Кондратьев и Ратоборский уехали, Евгений прямо здесь, на улице, обнял и поцеловал Анастасию. При этом она снова выронила коробку со своими вещами.
— Какой ты неловкий, — прошептала она.
— Это справедливо. Но я постараюсь исправиться…
В тот же вечер Настя перебралась в квартиру Евгения.
Было свежее прохладное ноябрьское утро, когда Анастасия вошла в просторный вестибюль высотного здания на Тверской. Оказавшись на пятом этаже, где располагался офис компании «Аргос», она открыла уже знакомую ей дверь.
— Меня зовут Анастасия Глазунова, — сказала она секретарше.
— Да, я уже знаю о вас, Анастасия… э… Павловна.
«Странно, — подумала Анастасия, — с чего это вдруг такой почет?»
— Вот ключ от вашего кабинета, пятьсот сороковой. Прямо, почти до самого конца коридора и направо.
Жаль, что рядом с ней сейчас не было Жени. Пару дней назад Бронников отправился в командировку и пока еще не вернулся. Что ж, придется обживаться на новом месте без него.
Настя прошла по коридору до кабинета под номером пятьсот сорок. Чуть ниже висела табличка: «Начальник отдела по связям с общественностью». Дверь оказалась открыта. Настя вошла внутрь. Судя по всему, это был не сам кабинет, а приемная. Здесь стоял единственный стол с компьютером, телефоном и телефаксом. Еще за одной дверью, распахнутой настежь, был сам кабинет — светлый, просторный, уютный: черная кожаная мебель, широкий рабочий стол, невысокие шкафы для документов, жалюзи на окнах.
За столом, повернувшись на вращающемся кресле спиной к двери, сидела какая-то темноволосая женщина, очевидно, начальник отдела. Она оживленно разговаривала по телефону. Настя решила пока не беспокоить ее, занявшись своими делами. Она сняла плащ, поставила на стол приемной свои вещи и стала потихоньку разбирать их.
Через пару минут из кабинета вышла та самая пышноволосая брюнетка, которая разговаривала по телефону.
— О, я не знала, что вы уже пришли, — почему-то смутилась она, глядя на Анастасию. — Меня зовут Рудницкая. Наталья Васильевна.
Она подошла к Насте и протянула ей руку.
— Анастасия… — после некоторых раздумий Настя добавила: — Павловна. Но лучше звать меня просто Анастасия.
— Я предпочитаю на «вы».
Настя никак не могла взять в толк, почему Рудницкая, которая по внешнему виду была лет на десять старше ее, так смущается и краснеет. Махнув рукой в сторону кабинета, она принялась объяснять:
— Я просто… мне нужно было позвонить, и вот я…
— Такое бывает, — неопределенно ответила Анастасия, не зная, какой ответ от нее хотят услышать.
— Э… может быть, кофе?
— Да, конечно. Вы только скажите, где кофеварка, и я сделаю.
— Нет, нет, я сейчас. Э… вам какой? Со сливками, с сахаром, просто черный?
— Со сливками и с сахаром, — сказала Анастасия, удивляясь такой вежливости.
Рудницкая исчезла в коридоре, а Настя уселась за стол, привыкая к новому рабочему месту.
Спустя полминуты Рудницкая вернулась, держа в руке чашку свежего дымящегося кофе. Она с удивлением посмотрела на Анастасию и осторожно сказала:
