— А вот и я.

Татьяна сидела на постели, не замечая ничего вокруг. Настя полезла в свою сумку, на дне которой находились две упаковки лекарства для Ворониной. Чтобы достать их, пришлось вынуть толстый блокнот-ежедневник. Настя положила его сбоку на тумбочку, потом достала таблетки и пару долларов сдачи. Она так торопилась, что забыла блокнот.

— Вот таблетки, вот сдача. Все, мне пора.

Она пулей вылетела из спальни и перевела дух уже на лестничной площадке. Здесь ее разобрал невероятный смех, и она от души расхохоталась, не пугаясь того, что ее может кто-нибудь услышать.

Однако ее настроение могло бы мгновенно испортиться, если бы она могла видеть, что сейчас происходит в спальне Татьяны Ворониной.

Удрученная возмутительным равнодушием Бронникова, та плюхнулась на подушку. Взгляд ее упал на толстый блокнот, лежавший на тумбочке.

— Настя, ты забыла свой блокнот… — запоздало крикнула она.

Женское любопытство заставило ее взять ежедневник в руки и раскрыть его. То, что Воронина прочитала на первой же странице, привело ее в бешенство: «Встреча с Женей… Сделать звонок Кондратьеву…» Пролистав еще пару страниц, она нашла последнюю запись, относящуюся к сегодняшнему дню: «Встретить в Шереметьево-2 Воронину» и после этого: «В 15.30 — совещание в «Аргосе».

— Что? — изумленно пробормотала Воронина. — Женя? «Аргос»?

Она бросила взгляд на часы. Было уже почти половина четвертого. Наконец-то Воронина все поняла.

— Ах она шлюха, стерва! — завизжала Татьяна, отшвырнув от себя блокнот, как ядовитую змею.

После этого ее уста извергли такую грязную площадную брань, что Татьяне позавидовали бы многие грузчики и прапорщики. Она честила Анастасию на чем свет стоит.

После этого мгновения растерянности сменились бурной деятельностью. Не обращая внимания на гипс, она стала одеваться.

Таксист, который вез Анастасию на Тверскую, оказался парнем лихим и проворным. И все-таки, вбежав в вестибюль и глянув на настенные часы, Настя увидела, что сильно опаздывает. Похоже, что совещание началось без нее. Выйдя из лифта, она остановилась в коридоре и, бегло глянув на себя в зеркало, поправила растрепавшиеся волосы. Лишь после этого Настя направилась в приемную Кондратьева. Секретарша посмотрела на нее суровым взглядом.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Мне нужно к Кондратьеву.

— Он занят, у него совещание.

— Я знаю, мне именно на совещание и нужно.

— Как ваша фамилия?

— Анастасия Глазунова.

Неодобрительно посмотрев на столь юную особу, которая по глубокому убеждению секретарши не могла иметь ничего общего с ее шефом, та все-таки пропустила ее в кабинет Кондратьева.

В кабинете было несколько человек. Среди них уже известный Анастасии вице-президент «Аргоса» и Евгений Бронников. Как ни странно, самого Кондратьева Настя не заметила.

Евгений тут же направился к ней.

— Ты где была? Я тебе звонил.

— Я тебе тоже звонила. Ты же, вроде, говорил, что сегодня будешь на работе.

— Э… я был занят, у меня были срочные дела, — не вдаваясь в подробности, объяснил Евгений.

— А где Кондратьев?

— Сейчас выйдет. Здесь обычно проходит совещание, а сам его кабинет вон там, за дверью. Между прочим, у него сейчас директор радио «Классик» Ратоборский.

Настя отвела Бронникова в сторону и, стараясь быть максимально осторожной, спросила:

— А с тобой никогда не бывало так, что вот ты, например, помогаешь кому-нибудь в сделке, а потом тебя… ну, в общем, а потом у тебя из-за этого неприятности?

— Да ты что? — удивленно посмотрел на нее Евгений. — Я и понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Честно?

— Абсолютно.

— Это замечательно, — улыбнулась Настя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Да это все ерунда, — отшутилась она. — Просто я так нервничаю, что несу всякую чепуху. Не обращай внимания. Я даже спокойно на месте не могу стоять.

В подтверждение своих слов она несколько раз переступила с ноги на ногу.

— Успокойся, все будет нормально, — убежденно сказал Евгений и, чуть-чуть наклонившись, тихо добавил: — Я тебя люблю.

Настя, не поворачивая головы, прошептала:

— Я тебя тоже люблю.

Дверь кабинета Кондратьева распахнулась, и оттуда вышли сам президент «Аргоса» и директор радио «Классик». Они оживленно переговаривались, а затем пожали друг другу руки.

— Приступим, — сказал Кондратьев, усаживаясь за свой стол.

Настя и Бронников заняли места рядом друг с другом.

— Прежде чем начать совещание, — произнес Кондратьев, — я хотел бы рассказать вам о том, что увидел вчера в программе «Времечко». В центре города во всем нам известном тоннеле застрял громадный грузовик. Он был такой высокий, что никак нельзя было пролезть внутрь, и никто не знал, что нужно делать. И тогда десятилетняя девочка, которая проезжала мимо в машине с родителями, предложила выход. И как вы думаете, какой? Она сказала, что нужно выпустить воздух из колес грузовика. Он опустился, и можно было пробраться внутрь. Так вот, для того, чтобы разрешить нашу проблему, одна очень молодая женщина, которая присутствует здесь, — он показал на Настю, — предложила нам немного выпустить воздух из шин, и благодаря этому мы увидели свет в конце тоннеля.

Настя польщенно опустила глаза, когда все вокруг посмотрели на нее с одобрением.

— Что ж, — продолжил Ротоборский, — в результате переговоров с Владимиром Константиновичем, мы пришли к соглашению, что финансовая группа «Аргос» вкладывает в развитие радио «Классик» два миллиарда рублей. Это, конечно, принципиальная договоренность. В детали мы с Владимиром Константиновичем пока еще не вдавались. Впрочем, я полагаю, что в финансовой группе «Аргос» есть кому этим заняться. У нас молодой энергичный персонал, который работает по лучшим западным образцам.

Евгений никак не мог при всех выразить свое восхищение тем, что произошло, и какую роль в этом сыграла Анастасия Глазунова. Но под столом он осторожно притронулся своей ногой к ее щиколотке. Она бросила на него беглый укоризненный взгляд.

Но тут течение совещания было нарушено доносившимся из приемной Кондратьева непонятным шумом. Пока собравшиеся за столом недоуменно переглядывались друг с другом, дверь из приемной распахнулась, и в кабинет влетела, насколько только может описать это слово поведение закованной в гипс женщины, Татьяна Воронина. На ней был одет светлый деловой костюм, поверх которого накинута длинная норковая шуба — та самая, в которой совсем недавно разгуливала Анастасия. Следом за Ворониной вбежала покрасневшая от гнева и возмущения секретарша президента фирмы «Аргос».

— Вы не имеете права находиться здесь! — кричала она. — Вашего имени нет в списке.

— Нет, я имею право.

— Это закрытое совещание. Посторонние не должны на нем находиться.

— Что? — разъяренно завопила Воронина. — Я посторонняя? Прочь!

Она вытолкнула ничего не понимающую секретаршу назад в приемную и закрыла за ней дверь. Увидев обращенные на нее непонимающие взгляды, Воронина воскликнула:

— Слава Богу, что я вовремя обо всем узнала!

Кондратьев в изумлении пробормотал:

— Что происходит?

— Вас обманывают! — Воронина потрясала кулаком, как будто собиралась немедленно расправиться с обидчицей. — Вот она, самозванка!

Бронников, которого происходящее касалось больше других, встал из-за стола.

— Татьяна, что ты здесь делаешь?

— Сядь! — цыкнула на него Воронина.

Она выглядела такой ошалевшей, что Бронников растерянно опустился в свое кресло.

— Я — начальник отдела в фирме «Роско». Я занималась вопросами, связанными с вложением денег в радио «Классик». А эта… — Воронина едва сдержалась, чтобы не матернуться, — она работает у меня секретаршей.

— Какой секретаршей? Этого не может быть, — возразил Бронников. — Я ее хорошо знаю, мы вместе занимались этим делом.

Воронина нервно засмеялась и стала трясти головой, как ненормальная старуха.