Собрав все силы, он пополз вперед, пока не оказался снова на твердой почве и не смог встать на ноги. Рич уже стоял рядом, тяжело дыша, с красным от напряжения и гнева лицом.

— Собака! — закричал он. — Где эта собака?!

Собачонка стояла неподалеку, глядя на них, — а когда они посмотрели на нее, ее морда на глазах стала меняться и превратилась в человеческое лицо, окаймленное огненными волосами. Оно улыбалось, но от этой жуткой улыбки у Джесса по коже побежали мурашки.

В руках Рича было копье, и он метнул его изо всех сил. Собака отскочила, копье пролетело мимо и вонзилось в землю. Собака схватила древко человеческими зубами — и тут же превратилась в большого ворона. Держа копье в клюве, ворон тяжело взлетел — и вскоре исчез из виду.

— Скримир! — сказал Джесс и почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом.

— Похоже, — сказал Рич. Потрясенный, он тяжело опустился на траву.

Джесс посмотрел на берег — туда, где они только что стояли. Часть мыса обвалилась в реку, и вокруг этой груды земли кипела желтая грязная вода.

Джесс вздрогнул и сказал:

— Как это ты сообразил так быстро? Я и понять не успел, что происходит.

— Не знаю. Я случайно посмотрел на землю и увидел, как появилась и стала шириться трещина прямо позади нас.

— Ничего себе! Ты же нам обоим жизнь спас! Ведь мы бы разбились вдребезги, и нас унесла бы река.

Лицо Рича покрылось красными пятнами. Он потер нос тыльной стороной ладони.

— Подумать страшно… Похоже, река подмыла здесь берег, и нашего веса хватило, чтобы все обрушилось. Эта поддельная собака нарочно нас сюда заманила. Безусловно, это был Скримир.

— И он утащил твое копье.

— А твое где?

— А мое в реке. Я выронил его, когда прыгнул.

Рич поднялся.

— Ну что ж. Рюкзаки у нас остались. И на этот раз ему не удалось с нами покончить.

Джесс скрипнул зубами.

— Вот именно, — сказал он. Гнев вернул ему мужество. — Ладно, пойдем в город.

Рич оглянулся еще раз и сжал кулаки.

— Ну, чтоб я еще раз погладил собаку в этом мире! — сказал он.

Перейдя мост, ребята попали в уличную суету. Рэд-Уотер показался им более многолюдным, чем тот город, в котором они побывали прежде; люди двигались быстрее, голоса звучали громче, и во всем чувствовалось оживление.

Они остановились на углу, под выступом второго этажа большого постоялого двора. Им приходилось постоянно сторониться, пропуская входящих и выходящих оттуда людей.

— Ну, что будем делать? — спросил Рич. — Есть идеи?

Джесс кивнул.

— Я думаю, профессор должен преподавать в колледже. Пойдем и поищем какой-нибудь колледж.

Они пошли по обсаженной деревьями улице, с любопытством разглядывая лавки и ларьки. Через приоткрытые двери некоторых лавок они видели за работой то сапожников, то кузнецов, то горшечников, сидящих у своих жужжащих кругов. Ребята свернули на другую улицу и оказались на рынке. Под длинным навесом на каменных колоннах тесно стояли ларьки, наполненные фруктами, овощами, сверкающей рыбой и мясными тушами, висящими на крюках. Здесь царило шумное радушие, как на любом рынке.

Джесс сказал:

— Погоди-ка, я сейчас спрошу у этого мальчишки.

Мимо как раз пробегал паренек примерно их лет, в кожаном фартуке; на плече он нес рулон кожи.

Джесс спросил:

— Скажи, пожалуйста, где тут у вас что-нибудь вроде колледжа?

Мальчик нахмурил брови.

— Это что, загадка?

— Почему — загадка? — удивился Джесс.

— Что похоже на колледж — но не колледж? Если так, я разгадки не знаю.

— Нет, я просто спрашиваю, где здесь поблизости колледж.

— Колледжа нет. Но есть высшая школа и низшая. Подойдет?

Джесс посмотрел на Рича.

— Как ты думаешь? Профессор, наверное, преподает в высшей школе? Но я не знаю, что такое низшая школа.

— Низшая школа — та, что этажом ниже высшей, — объяснил мальчик в кожаном фартуке. — И, наверное, профессор должен преподавать в высшей школе. Само собой. Чем выше школа, тем важнее профессор.

Он поставил рулон кожи на мостовую.

— Вы иностранцы, что ли? А откуда?

— Хм… трудно объяснить, — сказал Джесс. — Издалека.

— Похоже на то. — Мальчик осмотрел их. — А где вы работаете?

— Мы пока не работаем. Мы еще учимся в школе. А ты разве не ходишь в школу?

Мальчик покачал головой.

— В вашей стране вроде как все наизнанку. Ходить в школу? Я еще слишком молод для этого. Мне всего тринадцать.

До сих пор Рич предоставлял Джессу вести беседу, но теперь он вмешался.

— Тринадцать? Мы ходим в школу с шести. А когда же вы начинаете учиться, черт побери?

— Нас начинают учить, когда мы готовы к этому. Как можете вы изучать Вкус шести лет отроду?

— Вкус?? Что еще за Вкус? — спросил Джесс, весьма удивленный.

— Ну, нас учат различать вкус разных блюд. Например, нужно отличать майоран от розмарина в приправе к салату. И разве можно в таком возрасте ощутить разницу между способами, которыми Зиппака и Снабер рисуют картины. А как вы можете изучать Политические Неправильности в шесть лет? Или произведения великих поэтов?

— Я ничего не понимаю. А как же с чтением и правописанием?

— Ах, это! Ну, если мы будем работать у ученого, то мы узнаем заклинания и чары[2] от него, — сказал мальчик. — Это, конечно, интересно, — но это нужно только ученым и поэтам. А читать нас учат родители, да, вообще-то, мы сами учимся — так же, как учимся говорить. Вы же не пойдете в школу, чтобы научиться говорить?

— Думаю, что так, — сказал Джесс.

— Ну вот и мы начинаем с того, что ищем для себя интересное дело. Может, дюжину работ сменишь, до пятнадцати-шестнадцати лет, но в конце концов найдешь то, чем действительно хочется заниматься. И тогда идешь в школу, чтобы учиться разным интересным вещам — если почувствуешь, что готов к этому. Возьмем, к примеру, меня. Я работаю у кожевника. Учусь у него окраске кож, а в будущем году, может быть, начну заниматься химией. Похоже, это будет интересно.

— Но предположим, — возразил Джесс, — что тебе вообще не захочется работать. Представь, что ты хочешь только играть.

У собеседника округлились глаза.

— Я что-то не слышал, чтобы кому-то не хотелось заниматься делом. А если мы хотим играть, то берем отпуск и играем! Но ведь если вам хочется только играть — то это и будет ваша работа, не так ли?

Джесс почесал затылок.

— Пожалуй. Мне такое в голову не приходило.

— Странновато все это звучит, — заметил Рич. — Ну ладно. У нас времени мало. Скажи, где та высшая школа, о которой ты говорил?

Мальчик показал:

— По этой аллее дойдете до площади Фимбл, там и увидите школу.

Ребята поблагодарили его и отправились в указанном направлении. Они слышали, как мальчик, качая головой, бормотал:

— Ходить в школу с шести лет! Что еще выдумают?

Аллея долго петляла, а затем вывела их на большую красивую площадь, окруженную стройными деревьями. На одной стороне площади стояла высокая мраморная башня на коричневом каменном основании. С трех других сторон площадь окаймляли кирпичные, выглядевшие очень уютно дома.

Джесс заметил, что на каждой двери висит бронзовая табличка. Он подошел к ближайшему дому и прочел: «Профессор Нелгерд Бодкин». На соседней Рич прочитал: «Профессор Уилгрин Тэпрут».

— Они все тут профессора, — сказал Джесс. — Посмотрим дальше: держу пари, тот, кто нам нужен, живет где-то здесь.

Он оказался прав. В конце ряда на красной двери они нашли табличку, на которой значилось: «Профессор Арман Айлберд». Они остановились в раздумье, но в конце концов Джесс храбро подошел к двери и постучал.

— Подожди, — обеспокоенно начал Рич. — Ты думаешь, мы…

Не он успел договорить, как дверь резко распахнулась, а их обдало дымом и запахом гари. Из-за дыма выскочил высокий краснолицый человек с носом-картошкой. На человеке был засаленный, весь в пятнах халат, в руках он держал сковороду с двумя подгоревшими съежившимися сосисками.