Рич то ли фыркнул, то ли усмехнулся. Но Базан, метнув внезапный пронзительный взгляд на Джесса, спросил:

— Это ваше? Это вы сейчас придумали?

— Да.

Базан кивнул.

— Будьте осторожны, — сказал он. — Не бросайтесь словами.

— Почему? Что вы имеете в виду?

Старик не ответил, лишь кивнул ребятам, чтобы шли за ним. Тропинкой, вьющейся позади хижины, он провел их к ущелью и показал на узкий уступ на одном из его склонов.

— По этому уступу вы дойдете до трещины, — сказал он. — Я не могу идти с вами дальше, но даю вам свое благословение, чего бы мне это ни стоило.

Он повернулся и медленно ушел, не произнеся больше ни слова.

Мальчики гуськом пустились в путь. Уступ поднимался вверх — все круче и круче; по мере подъема цвет скалы темнел, пока она не стала темно-розовой. Земля под ногами превратилась в стекло, но, к счастью, мальчики были обуты в теннисные туфли и поэтому не скользили. Они шли — вверх и вверх, — пока не добрались до места, где в скале, расколотой надвое, образовался проход. Перед ними была площадка, и они остановились, чтобы перевести дыхание.

Ребята осмотрелись. Справа тянулась цепь невысоких пиков, уходившая вдаль. Слева все закрывала громада Тешомбары. На севере простиралась зеленая, покрытая туманом равнина. Леса, холмы, блестки озер скрывались в утренней мгле. Вдали равнина снова переходила в смутно видимую зубчатую линию дальних гор.

Мальчики отвернулись. Они стояли теперь у основания трещины, которую показал им Базан. Она была похожа на овраг, уходящий в глубь горы на дюжину ярдов, а затем поворачивающий в сторону и вверх. После поворота щель сузилась, и ребята вдруг обнаружили, что щель словно бы легла на бок, и они идут по одной из ее стенок, а вторая нависает над ними, как потолок. Высоты щели едва хватало, чтобы идти, не сгибаясь.

Слева от мальчиков стенки щели сходились, а справа — «пол» резко обрывался, и, поскользнись кто-нибудь из них — ему пришлось бы лететь не меньше мили вдоль гладкой вертикали горы до самой долины внизу.

Они шли час или больше, и наконец перед ними возникла пещера, заваленная обломками камней. Отсюда трещина поднималась по длинному склону в противоположном направлении. Но отколовшийся кусок скалы не позволял идти дальше — «пол» трещины начинался снова высоко над головами ребят, отрезанный от них десятифутовой гладкой стеной.

Рич задумчиво потер подбородок. Джесс сказал:

— А если ты меня подсадишь? Может, я достану руками до выступа?

— Спорим, что нет.

— Почему бы не попробовать, тупоголовый?

Рич сжал губы.

— Проверить несложно. Я встану у стены, а ты заберешься ко мне на плечи.

Так они и сделали. Джесс, стоя на плечах Рича, осторожно выпрямился, но его вытянутые руки далеко не доставали до края трещины. Джесс спустился.

— О'кей, — сказал он. — Ты прав и заслуживаешь медали за это.

Рич, хмурясь, рассматривал стену. Потом он сказал:

— Посмотри-ка! Это такой вид камня, что когда он ломается, то в основном массиве появляются трещины. Как будто бы вся гора была одним огромным кристаллом, вроде кварца.

— Ну и что?

— Если ты внимательней посмотришь на эту стену, хорек, то увидишь, что в ней полно тонких трещин. Они, пожалуй, слишком узки для того, чтобы цепляться за них пальцами, но вполне годятся, чтобы вбить туда что-нибудь острое. Например, острие.

— Копья! — Джесс посмотрел на Рича с уважением. — Мы можем вбить туда копья и подняться по древкам. Но выдержат ли они нас?

— Мистер Магнус говорил, что их не сломать. Попробуем.

На уровне своих плеч они отыскали горизонтальную трещину. Рич вколотил туда конец своего копья, так что древко торчало из стены. Он вскарабкался на копье и балансировал на нем, держась одной рукой за стену. Древко согнулось под его тяжестью, но выдержало.

— А теперь дай мне твое.

Джесс протянул свое копье. Рич воткнул его в другую трещину, повыше, и влез на него. Отсюда он легко достал до края уступа и вскоре уже сидел там, глядя на Джесса сверху.

— Послушай, — сказал он, — нам ни к чему терять копья. Сделай вот что. Ты легче меня — может, и удастся… Вытащи нижнее копье и протяни мне.

Подергав, Джесс вытащил копье. Держа древко за самый конец и встав на цыпочки, он протянул копье вверх. Рич с трудом дотянулся до него.

— Хорошо, начало есть, — сказал Рич. — Теперь попробуй допрыгнуть до верхнего копья, подтянись, как на перекладине турника, и заберись на него, а я втащу тебя наверх.

Через некоторое время Джесс сидел рядом с Ричем.

— А теперь держи меня за ноги, — сказал Джесс. — Я свешусь вниз и попробую вытащить второе копье.

— Нет, это я сделаю.

— Ты сильнее, а я легче. Ты меня удержишь, а я не уверен, что смогу удержать тебя.

— Да, пожалуй, — согласился Рич.

Джесс лег на край трещины, и Рич ухватил его за лодыжки. Джесс свесился вниз, дотянулся до копья и попытался выдернуть его из трещины. Но копье засело крепко. К тому же край скалы безжалостно врезался в тело, да еще пряжка пояса впивалась в живот.

Джесс подумал: «Ну, если Рич сейчас меня отпустит… Так и полечу вниз».

Но Рич держал его крепко. Джесс изо всех сил дергал копье, чувствуя, как дюйм за дюймом соскальзывает ниже. Однако внезапно копье высвободилось — и Рич вытащил Джесса.

Джесс перевернулся, тяжело дыша, и поднялся на ноги.

— Ты в порядке? — спросил Рич.

Джесс потер живот.

— У меня образовалась постоянная складка, похоже. Правда, меня чуть не разорвало пополам. Зато мы добыли копья, не так ли?

Рич удовлетворенно кивнул.

— Точно.

И они продолжили подъем.

Когда мальчики добрались до следующего поворота, внизу было уже темно. Но ребята находились так высоко, что скала вокруг них светилась, отражая золотые отблески закатных лучей, — хотя в долине уже наступил вечер. Было очень холодно — при дыхании изо рта вырывались облачка пара.

При повороте в трещине, как и в прошлый раз, образовалась пещера. Она была шире и глубже предыдущей, хотя и ниже нее. Здесь осколки камня лежали грудами, по которым ребята могли вскарабкаться и продолжить путь.

— Заночуем здесь, — предложил Джесс. — Поздно уже, нет смысла идти дальше.

К тому времени, когда они закончили ужин, в пещере тоже стемнело.

— Жаль, что нам не дали какого-нибудь вечного топлива, — сказал Джесс. — Черт побери, как здесь холодно.

Он достал спичку, зажег ее и воткнул между камнями. Она горела, как именинная свеча. Рич сделал то же самое. Они, отыскав более или менее ровные места среди камней, завернулись в одеяла и попытались уснуть.

Вдруг Рич спросил:

— Послушай, хотел бы я знать, зачем ты вообще согласился идти в этот поход?

Джесс покосился на него. В слабо мерцающем свете он видел лишь блестящий глаз да часть носа собеседника. Но голос Рича звучал спокойно: в нем не слышалось ни насмешки, ни угрозы.

— Ты и вправду хочешь это знать? Или просто поддразниваешь меня?

— Нет, не дразню.

— Ладно… Отчасти, я думаю, потому, что доктор Корнелиус вроде как подзуживал нас. Но нет, дело не только в этом.

— В докторе Корнелиусе есть что-то гордое, благородное. И когда он сказал, будто, спасая их мир, мы спасем и свой, я почувствовал, что если промолчу — то буду потом всю жизнь стыдиться самого себя.

— Гм. И со мной происходило нечто подобное. Только, может, не потому, что он сказал, а потому — как он с нами говорил. Знаешь ведь, взрослые всегда выставляют тебя виноватым, если не делаешь того, что им хочется. А с ним… Он же действительно дал нам право выбирать.

— Верно, — сказал Джесс, заворачиваясь в одеяло с головой. — У меня к тому же возникло ощущение, что сам доктор Корнелиус непременно пошел бы в путь. И это вызвало во мне симпатию.

— Да-а… — протянул Рич, — это верно.

Джесс задумался ненадолго и продолжил:

— И это еще не все. Честно говоря… мне хотелось приключений.