— Вы что-то сказали?

— Марта, — продолжала она. — Я знаю, где он ее захоронил. В яме. Под землей.

— Что она говорит? — раздался другой голос сверху. — Вы что-нибудь понимаете?

— Ничего. Вас тошнит? — Мужчина склонился над ее лицом. — Вы в порядке? — Он улыбнулся ей. — Все нормально. Даже если вас тошнит. Вы в надежных руках.

Она закрыла глаза. Выдавила из себя жалкий смешок.

— Она в яме, — повторила Фли. — Он засунул ее в яму. Вы не понимаете, что я вам говорю?

— Ваши ощущения мне понятны, — сказал мужчина вместо ответа. — Не волнуйтесь. Мы дали вам специальный препарат. Скоро вы почувствуете себя лучше.

— Что она сказала? О чем она там бормочет? — Кэффри приходилось перекрикивать рев второго вертолета для экстренной эвакуации, который садился в сотне метров от них на вырубке в конце лесной тропы. — Что ее «теснит»?

Парамедик вылез из шахты, в то время как Веллард и еще два офицера поднимали носилки на поверхность.

— Она говорит, что ее тошнит, — прокричал он. — Тошнит.

— Тошнит? Точно?

— Она повторяет это с самого начала. Боится, что ее стошнит.

Кэффри подхватил носилки, и они с Веллардом понесли ее к карете «скорой помощи». Консультант с аэспэшной вертушки, маленький плотный мужчина с темными волосами и орехового цвета кожей, подошел, чтобы ее осмотреть. Он включил переносной монитор и зажал ее ноготь между своим большим и указательным пальцами, проверяя, сколько требуется времени, чтобы кровь прилила к мягким тканям. Фли застонала. Сделала попытку изменить позу на доске. Вид у нее был такой, будто она занималась серфингом в Корнуолле и потерпела аварию, порвав свой синий костюм для погружения. Лицо у нее было чистым, если не считать двух черных пятен под носом от копоти после взрыва. Волосы покрылись грязью и листьями, на руках и на ногтях запеклась кровь. Кэффри старался к ней не подходить. И не трогать. Пусть доктор делает свое дело.

— Вы как, в порядке?

Кэффри поднял глаза. Доктор помогал парамедику закрепить носилки на каталке. Смотрел он при этом на детектива.

— Не понял?

— Вы, спрашиваю, в порядке?

— Само собой. А что?

— Она поправится, — сказал он. — Не переживайте.

— Я не переживаю.

— Ну да. — Доктор ногой поднял страховочный тормоз. — Разумеется.

Кэффри онемело провожал их глазами: они покатили ее с косогора по тропе, в сторону поляны, где стоял, не заглушив мотор, с работающими винтами, первый вертолет, готовый взлететь в любую минуту. До его сознания медленно доходило — она поправится.

— Спасибо, — прошептал он в спины уходящим парамедикам и консультанту. — Спасибо.

Ему захотелось присесть. Сидеть и весь день ничего не делать. Но это было невозможно. Из громкоговорителя, стоявшего на траве возле входа в шахту, доносились переговоры спасателей, работавших в туннеле. Парамедик из аэспэшной вертушки, получивший каску и прошедший ускоренный курс по скалолазанию, спустился в туннель, чтобы самолично взглянуть на распятого, и попросил спустить в шахту режущие инструменты. Снять Проди с крюка не представлялось возможным — он умрет от кровопотери в считанные секунды. Придется его снимать вместе с крюком, торчащим из кормы старой баржи. Последние десять минут из громкоговорителя долетали хрипы агонизирующего Проди и визг гидравлических ножниц, вгрызающихся в металл. Но вот визг оборвался, и голос, перекрывая шумное дыхание, внятно произнес:

— Готовьтесь к подъему.

Кэффри повернулся. Вдруг ожило подъемное устройство системы «Rollgliss», которым управлял офицер, склонившийся над шахтой. Веллард уже вылез из туннеля и стоял поодаль, снимая страховочные ремни. Черный демон, вылезший из преисподней. На виске струйка крови — то ли поцарапался, то ли это не его кровь.

— Ну, что? — крикнул ему Кэффри.

— Они его поднимают наверх, — прокричал Веллард в ответ. — Умудохались ребята.

— А девочки?

Веллард покачал головой. Лицо каменное.

— Нет. Обшарили каждый сантиметр. На барже и в туннеле. Ситуация там критическая, надо поскорей выводить команду.

— А что Проди? Он что-нибудь сказал?

— Обещал сказать наверху. Вам лично.

— Думаете, ему можно верить или он просто тянет резину?

— Не знаю.

Кэффри втянул воздух через стиснутые зубы. Прижал ладони к животу, чтобы успокоить разрастающийся страх. Он смотрел на шахту. На скрипучий подъемник. Идущие от треноги канаты раздирали кусты, торчавшие из стен, врезались в мягкую почву вокруг отверстия.

— Тащи, — раздался голос из громкоговорителя. — Тащи.

В пятидесяти метрах отсюда, за деревьями, парамедики загружали Фли в вертолет. Винты крутились все быстрее, и лес снова загудел от рева моторов. Команда второго вертолета направлялась к шахте. Двое мужчин-парамедиков и женщина, которую, если бы не логотип «врач» на спине ее зеленого комбинезона, можно было бы принять за стриптизершу, которую доконали танцы на шесте. Курносая дурнушка с выбеленными волосами, с лопнувшими кровеносными сосудами на носу и хмурым взглядом. Она шагала как центрфорвард — мощный торс, ноги слегка расставлены, как будто ляжки не позволяли им соединиться. Он подошел к ней вплотную.

— Инспектор Кэффри, — пробормотал Кэффри, протягивая ей руку.

— Что вы говорите. — Она его проигнорировала, даже не взглянула. Положив руки на бедра, она заглянула в шахту, откуда показалась первая желтая каска, рывками поднимающаяся из темноты.

— Я должен поговорить с раненым.

— И не надейтесь. Как только его вытащат из этой дыры, мы его погрузим в брюхо вон той птицы, на поляне. При таких повреждениях мы не сможем оказать ему помощь в полевых условиях.

— Вы знаете, кто он?

— Не имеет значения.

— Еще как имеет. Он знает, где находятся пропавшие девочки. И он мне об этом расскажет, прежде чем вы погрузите его в вертолет.

— Каждая минута промедления приближает его смерть. Это я вам гарантирую.

— Он еще дышит.

Она кивнула.

— Я слышу. Дыхание учащенное. Иными словами, он потерял столько крови, что нам бы только довезти его до госпиталя. Как только раненого доставят на поверхность, мы его прямиком транспортируем в вертушку.

— Тогда я лечу с вами.

Она пристально на него посмотрела. Потом улыбнулась. Во взгляде сквозило что-то вроде сочувствия.

— Давайте сначала поглядим, в каком он состоянии, ладно? — Она повернулась к спасателям. — Как только его вытащат, для всех боеготовность номер один. План такой. Вы, — она показала на двоих, — берете носилки спереди, а вы сзади. Я дам команду «приготовились», а затем «подняли». И сразу побежали к вертолету. Ясно?

Все молча кивнули и с сомнением глянули в шахту. По поляне разнесся скрип подъемного устройства. Кэффри крикнул оэмпэшнику, снимавшему всю операцию на видео:

— Эта штука записывает звук?

Офицер поднял большой палец, не отрываясь от монитора.

— Вы побежите со мной к вертолету. Держитесь к носилкам максимально близко — я должен слышать каждый его писк, каждый пук. Не бойтесь отдавить ноги этим сукиным детям.

— Доверьтесь профессионалам, и вы только выиграете, — прокричала докторша.

Теперь уже Кэффри ее проигнорировал. Он занял позицию поближе к шахте. Канаты, наматываясь на треногу, скрипели. Пикал кардиомонитор, дыхание Проди становилось все громче. Показалась первая голова. Ухватившись за протянутую руку, спасатель выкарабкался наружу, и они уже вдвоем помогали вытягивать носилки. У Кэффри взмокли ладони. Вытер их о бронежилет.

— Тащи.

Верхняя часть носилок зависла над поверхностью.

— У него тахикардия. — Парамедик, весь в грязи и крови, вылезал из шахты с капельницей в руке, на ходу давая доктору пояснения. — Пульс сто двадцать, частота дыхания — двадцать восемь — тридцать, показания оксиметра в начале подъема, четыре минуты назад, упали до нуля. Обезболивающего я давать не стал, не то состояние, зато вкатил ему пятьсот миллиграммов кристаллоида.