Детектив Джек Кэффри из бристольского бюро по расследованию преступлений особой тяжести провел десять минут в самом центре Фрома на месте события. Он миновал полицейские посты и патрульные машины с проблесковыми маячками и сбившихся в кучки, отягощенных субботними покупками зевак, которые пялились на судмедэкспертов с их кисточками и целлофановыми пакетиками, и надолго задержался там, где все произошло, — на подземной парковке среди бензиновых протечек и брошенных магазинных тележек, — чтобы пропитаться атмосферой и понять, насколько все серьезно. Когда же совсем продрог, хотя и был в пальто, он поднялся в тесный офис менеджера, где местные копы и медэксперты просматривали запись системы видеонаблюдения на маленьком цветном мониторе.

Они стояли полукругом со стаканчиками машинного кофе в руках; некоторые еще не успели снять прорезиненные комбинезоны, только сбросили капюшоны. Все обернулись к вошедшему, но Кэффри помотал головой и поднял ладони, как бы давая понять, что у него нет новостей, и снова все с озабоченными, серьезными лицами уставились в монитор.

Картинка грешила зернистостью, характерной для низкого качества камеры уличного видеонаблюдения; ее объектив был нацелен на пандус подземной парковки. Тускловатый тайм-код то и дело менялся с черного на белый и обратно. На экране можно было разглядеть выстроившиеся в ряд машины, каждая в своем отсеке; проникающий с улицы зимний свет заливал их так, словно из-за пандуса били прожектора. Возле «тойоты ярис» с открытым багажником — спиной к камере — стояла женщина и выгружала из тележки продукты. У Джека Кэффри, детектива с восемнадцатилетним стажем, побывавшего в серьезных передрягах в составе опергруппы по расследованию убийств при поддержке городских полицейских частей, пробежал холодок по спине от одной мысли, что сейчас увидит на экране.

Он уже кое-что знал из донесений местных офицеров. Розе Брэдли, жене англиканского пастора, было под пятьдесят, хотя на экране она выглядела старше. Короткий темный жакет из какой-то пушистой ткани — возможно, шенилла, — твидовая юбка до колен, туфли на низком каблуке. Аккуратная короткая стрижка. Из породы благоразумных женщин, выходящих с зонтиком или в платке на случай дождя, но день выдался ясный и сухой, так что на голову она ничего не надела. Роза провела послеполуденные часы в бутиках одежды в центре Фрома, а закончила экскурсию закупкой продуктов на неделю в Сомерфилде. Перед тем как загрузить пакеты в багажник, она положила ключи от машины и парковочный талон на переднее сиденье своего «яриса».

Вдруг за спиной у нее замерцал свет — она подняла голову и увидела бегущего вниз по пандусу мужчину. Рослого, широкоплечего, в джинсах и синем пуховике. Лицо скрывала резиновая маска. Маска Санта Клауса. И это проняло Кэффри до самых печенок: подпрыгивающая маска быстро надвигалась на Розу. Застывшая ухмылка.

— Он произнес три слова. — Местный инспектор, высокий, сурового вида тип в форме, тоже, судя по красному носу, недавно с холода, кивнул в сторону монитора. — Вот сейчас подбегает к ней: «На землю, сука!» Голос ей незнаком, и она даже не может сказать, был ли у мужчины акцент, так он кричал.

Мужчина схватил Розу за руку и поволок в сторону. Другая ее рука дернулась вверх, задев ожерелье на шее, и бусины, играя на солнце, брызнули в разные стороны. Она врезалась бедром в багажник соседней машины и, сделав в воздухе кульбит, словно резиновая игрушка, шлепнулась сверху. Волосы встали торчком, локоть задел крышу, ее тут же подбросило, точно пружиной, и она приземлилась на колени поодаль от машины. А мужчина уже сидел за рулем. Сообразив, что происходит, Роза заставила себя подняться. Добежав до своего «яриса», она отчаянно задергала ручку двери, а этот тип уже заводил мотор. Он снял машину с ручного тормоза — та слегка подалась назад. Дал задний ход, и Роза, едва не падая, проковыляла за ней пару метров, потом он резко затормозил и, переключив скорость, рванул вперед. Потеряв опору, женщина на полусогнутых, словно краб, сделала по инерции несколько шагов и остановилась. Пришла в себя в тот момент, когда оставалось лишь проводить взглядом машину.

— Дальше что? — спросил Кэффри.

— Ничего особенного. Его зафиксировала вторая камера. — Инспектор направил пульт на цифровой видеомагнитофон и пролистал несколько записей. — Вот… он уезжает с парковки по ее талону. Картинка не очень хорошая.

На экране снова возник «ярис», вид сзади. Когда машина затормозила перед шлагбаумом, загорелись сигнальные лампочки. Открылось окно, и мужская рука вставила парковочный талон в прорезь сканера. После короткой паузы шлагбаум поднялся. Сигнальные лампочки погасли, и «ярис» отъехал.

— Отпечатков не осталось, — сказал инспектор. — Он был в перчатках. Видите?

— Дайте стоп-кадр, — попросил Кэффри. Инспектор нажал на «паузу». Кэффри придвинулся к экрану и вывернул голову набок, всматриваясь в заднее стекло над высвеченным номерным знаком. Когда это дело попало в ПРА[1], начальник подразделения, тот еще сукин сын, который бы вытряс всю душу даже из старушки, если бы ее информация помогла ему улучшить показатели раскрываемости, посоветовал Кэффри первым делом проверить, соответствуют ли действительности факты, изложенные в полицейском протоколе. Сейчас детектив вглядывался в бликующую за стеклом тень. На заднем сиденье просматривался какой-то размытый силуэт.

— Это она?

— Да.

— Вы уверены?

Инспектор повернул голову и смерил Кэффри долгим взглядом, словно посчитав, что ему устраивают проверку.

— Да, а что? — проговорил он, разделяя слова. Кэффри оставил вопрос без ответа. Не рассказывать же про начальника, который считает, что мир состоит из придурков, готовых присочинить ребенка на заднем сиденье угнанной машины, надеясь придать делу особый статус и повысить шансы поймать преступника. Такое бывало. Однако не похоже, что это случай Розы Брэдли.

— Дайте-ка мне еще раз на нее взглянуть. В самом начале.

Инспектор снова взял пульт и вернулся к первому эпизоду, за полторы минуты до нападения. Пустая парковка. Десяток освещенных машин. Когда тайм-код показал 16:31, двери супермаркета открылись, и появилась Роза Брэдли, толкающая перед собой тележку. Рядом с ней семенила маленькая девочка в коричневой спортивной курточке. Бледненькая, светлые, лесенкой подстриженные волосы, бежевые туфельки с ремешком-перемычкой, розовые колготки. Руки в карманах. Мать автоматически разблокировала двери «яриса», и девочка, открыв заднюю дверцу, забралась внутрь. Роза захлопнула за ней дверцу и, положив на переднее сиденье ключи и парковочный талон, направилась к багажнику.

— О’кей. Достаточно.

Инспектор выключил телевизор и распрямился во весь рост.

— Преступление с отягчающими обстоятельствами. Кто этим будет заниматься? Вы? Я?

— Никто. — Кэффри вытащил из кармана свои ключи. — До этого дело не дойдет.

Брови инспектора поползли вверх.

— Кто сказал?

— Статистика. Он совершил ошибку — не знал, что в машине сидит маленькая девочка. При первом удобном случае он от нее избавится. Возможно, уже избавился, о чем поступит сообщение на дежурный пульт.

— Прошло почти три часа.

Кэффри выдержал его взгляд. Инспектор прав — эти три часа не укладываются в статистику, что не есть хорошо. Но как человек бывалый он, Кэффри, знает, что нет правил без исключения. Случаются зигзаги, ломаются стереотипы. Да, три часа озадачивают, но, вероятно, этому есть объяснение. Возможно, парень решил уехать подальше. Найти место, где легче избавиться от ребенка без лишних свидетелей.

— Девочка вернется, помяните мое слово.

— Уверены?

— Уверен.

Застегнув пальто, Кэффри вышел из комнаты, на ходу выуживая из кармана ключи от машины. До конца рабочего дня оставалось полчаса. Он уже строил планы на вечер. Можно посмотреть по телевизору викторину «Полицейский клуб» в пабе «Стейпл хилл», можно принять участие в розыгрыше мясных блюд в «Экипаже», что неподалеку от их офиса, или провести вечер дома в компании с самим собой. Варианты один другого хуже. И все же не сравнить с тем, что предстояло ему сейчас. Встретиться лицом к лицу с семьей Брэдли. Попробовать выяснить, нет ли еще какой-нибудь причины, помимо статистической погрешности, по которой их младшая дочь Марта до сих пор не дома.