Тут он наконец проговорил:

— Мое единственное желание — доставить вас домой в целости и сохранности. И чтобы никто, кроме вашего брата, не узнал о вашем маленьком приключении этим вечером.

Бросив полотенце в тазик с теперь уже розовой от крови водой, герцог взял с подноса одну из маленьких баночек. Открыв ее, он вновь потянулся к рукам девушки.

И на сей раз она протянула ему руки без колебаний. Однако спросила:

— Не ждете же вы в самом деле, что я поверю, будто вас заботит моя репутация?

Лейтон окунул кончик пальца в баночку и сосредоточился на ее ранах, распределяя мазь по коже. Лекарство оставляло приятную прохладу, отчего возникала необоримая иллюзия, что его прикосновения — предвестники редкостного удовольствия. Но, увы, это было не так, совсем не так.

Джулиана тихонько вздохнула и тут же, разозлившись на себя из-за этого вздоха, резко высвободила руку. Герцог же пробормотал:

— Нет, мисс Фиори. Я забочусь не о вашей репутации.

Кто бы сомневался!

— Я забочусь о своей, — добавил он, помолчав.

Джулиана сделала глубокий вдох, приготовившись к следующей словесной битве, но тут от двери прозвучал голос ее брата:

— Если ты сию же секунду не уберешь свои руки от моей сестры, Лейтон, твоя драгоценная репутация будет последней из твоих проблем.

Вполне возможно, что маркиз Ралстон собирался убить его. Хотя он, Саймон, не имел ни малейшего отношения к состоянию сестры маркиза. И не его вина, что она забралась к нему в карету, подравшись, судя по ее виду, с кустом остролиста. Или же с мужчиной.

Саймон Пирсон, одиннадцатый герцог Лейтон, внимательно посмотрел на брата девушки, сейчас расхаживавшего по его кабинету, словно разъяренный лев по клетке. А маркиз наконец-то остановился перед сестрой и проговорил:

— Черт побери, что с тобой стряслось?

От таких слов другая девушка, более чувствительная, покраснела бы. Но Джулиана даже не вздрогнула.

— Я упала.

— Упала?..

— Да. — Она помолчала. — Ко всему прочему.

Ралстон возвел глаза к потолку, словно моля Всевышнего о терпении. Саймону было знакомо это чувство. У него у самого имелась сестра, которая доставила ему немало огорчений.

А сестра Ралстона выведет из себя даже святого. Несмотря на свою несравненную красоту. Да-да, разумеется, она красива — это неоспоримый факт. Даже сейчас, в испачканном и порванном платье, она могла посрамить большинство признанных лондонских красавиц. Она была поразительной смесью изысканной англичанки — фарфоровая кожа, ясные голубые глаза, идеальной формы нос и дерзкий подбородок — и экзотической итальянки с буйными кудрями цвета воронова крыла, полными губами и роскошными формами, которые мужчина, имеющий глаза, не мог не заметить.

А у него, Саймона, глаза есть.

Просто ему все это ни к чему.

И тут же вспыхнуло воспоминание: Джулиана в его объятиях привстает на цыпочки и прижимается губами к его губам.

Он поспешно отогнал этот образ.

А еще она смелая, дерзкая, импульсивная, притягивающая к себе неприятности как магнит. То есть она как раз из тех женщин, от которых он желал держаться как можно дальше.

Поэтому, разумеется, она и оказалась в его карете.

— А как ты поцарапала руки и лицо? — продолжал допрашивать ее Ралстон. — У тебя такой вид, будто ты прорывалась сквозь розовый куст!

Она склонила голову к плечу.

— Возможно, так и было.

— Возможно? — Ралстон шагнул к сестре, и та с вызовом вскинула подбородок.

«Да, это вам не какая-нибудь глупая жеманная мисс, — думал Саймон. — Эта — высокая, необычайно высокая для женщины». Не каждый день он встречал женщину, к которой ему не надо было наклоняться, чтобы поговорить.

— Ну… я была довольно занята, Гейбриел.

При этих ее словах герцог не сдержал смешка, и Ралстон резко развернулся к нему.

— На твоем месте, Лейтон, я бы не особенно веселился. Я и так уже подумываю вызвать тебя на дуэль за твою роль в сегодняшнем фарсе.

— Вызвать меня на дуэль?! Но я не сделал ничего, кроме того, что не дал девушке погубить себя.

— Тогда будь любезен, объясни, что вы делали здесь, в твоем кабинете, наедине?

До Саймона сразу дошло, чего добивался маркиз. И ему это очень не понравилось.

— Что ты пытаешься этим сказать, Ралстон?

— Только то, что специальные разрешения на брак получают и из-за меньшего.

Герцог пристально взглянул на человека, которого он и в хорошие-то дни едва выносил. А сегодняшний день никак нельзя было назвать хорошим.

— Я не женюсь на девчонке, — заявил он.

— Я ни за что не выйду за него! — вскричала Джулиана в тот же миг.

«Что ж, хоть в чем-то мы единодушны, — промелькнуло у Саймона. — Хотя… Выходит, она не хочет выходить за меня? Да где она найдет лучше? Ведь я герцог! А она сплошной скандал».

Ралстон снова повернулся к сестре.

— Ты выйдешь за того, за кого я скажу тебе выйти, если будешь вести себя подобным образом, сестрица.

— Но ты же обещал…

— Да, обещал. Но тогда ты не имела привычки попадать в такие истории. — В голосе Ралстона слышалось нетерпение. — Кто сделал это с тобой?

— Никто.

«Но почему она не желает сказать, кто ее обидел? — думал Саймон. — Почему не дает возмездию свершиться?»

— Я не дурак, Джулиана! — Ралстон возобновил свое нервное хождение. — Почему ты ничего не рассказываешь?

— Я с ним справилась. Вот все, что тебе нужно знать.

Мужчины оцепенели. И словно лишились дара речи.

— Как справилась?.. — пробормотал наконец Саймон.

— Я его ударила.

— Ударила?! — изумился маркиз. — Куда?

— В нос. — Последовало молчание, потом Джулиана с возмущением добавила: — Он это заслужил!

— Еще как заслужил, — согласился Ралстон. — А теперь назови мне его имя, и я прикончу мерзавца.

— Нет.

— Джулиана, женский удар — слишком слабое наказание за нападение на тебя.

— В самом деле? Но для слабого удара женщины было ужасно много крови.

Саймон в растерянности заморгал.

— Вы разбили ему нос в кровь?

Девушка самодовольно улыбнулась.

— И это еще не все, что я сделала.

— А что же еще? — осведомился Саймон.

Она взглянула на него, потом на брата. А затем… Неужели покраснела?!

— Так что же вы сделали?

— Я врезала ему… еще кое-куда.

— Куда же?

— Ну, в… — Она помолчала, подыскивая нужное слово. — В общем, сюда, в inguine.

Даже не владей герцог в совершенстве итальянским, он бы прекрасно все понял, ибо явно неприличный жест девушки был слишком уж красноречивым.

— О Господи… — пробормотал Ралстон.

— Он назвал меня шлюпкой! — заявила девушка. — Нет, кажется, не так…

— Может быть, шлю… — Саймон умолк и закашлялся.

Заметив сжатые кулаки брата, Джулиана сказала:

— Как бы ни назвал, это был не комплимент — теперь вижу.

— Да, не комплимент, — кивнул герцог.

Девушка на мгновение задумалась.

— Что ж, значит, он заслужил то, что получил, не так ли?

— Лейтон, нельзя ли моей сестре подождать где-нибудь, пока мы поговорим? — спросил маркиз.

Саймон встал, заставив себя сохранять спокойствие.

— Конечно.

— Ты собираешься говорить обо мне?! — выпалила Джулиана.

«Интересно, эта женщина может хоть когда-нибудь промолчать?» — подумал Саймон.

— Да, собираюсь, — ответил Ралстон.

— Но я бы хотела остаться.

— Не сомневаюсь.

— Ах, Гейбриел… — заговорила Джулиана ласковым голосом — так обычно разговаривают с необъезженными лошадьми и обитателями психиатрической лечебницы.